Единственный, грешный - Елена Помазуева

— Вы, — растягивая слова и делая перерывы между словами, начала говорить, — сообщили о том, кто я?

— Решил немного подождать с этим, — помедлив, словно оценивая, стоит ли сообщать об этом, ответил генерал. — Тем более черный ящик только наполовину смогли расшифровать. Думаю, тогда доказательства твоей личности будут неопровержимы. И этим нужно будет умело воспользоваться.

Кира

Вот так запросто этот жестокий и расчетливый кирс говорил мне, глядя в лицо, о том, что собирается воспользоваться мной, словно пешкой, в своей политической игре. Наверняка генерал ди Грамс имеет вес в определенных политических кругах, иначе бы поступил как обычный военный — передал бы меня в руки тем же тюремщикам, что держат адмирала Тресса, для допроса или как рычаг воздействия на отца.

Я сидела, замерев, не в силах пошевельнуться, стараясь осмыслить ситуацию, в которую попала, не обращая никакого внимания на то, что кирс по-прежнему продолжает удерживать мою руку в своих ладонях. Перспективы не радовали абсолютно.

— Думаю, самое страшное мы уже преодолели, успев спастись от взрыва «Паруса», — ворвался хриплый голос генерала в мои мрачные раздумья, — осталось выявить виновников и наказать.

— И я понадоблюсь вам как пешка в вашей игре, — озвучила свои подозрения.

— Мы все фигуры в чьей-то игре, — спокойно ответил мне кирс.

— Генерал ди Грамс… — начала говорить я, но он меня перебил.

— Вчера мы с тобой перешли на более близкое общение, — сообщил мне улыбающейся ди Грамс.

— Как это? — озадачилась я.

Единственные воспоминания — это самогон и разговор с генералом «по душам». Что еще могло случиться, пока я была в отключке? Голова, надо сказать, не болела, алкоголь у ди Грамса отличного качества.

— Мы стали называть друг друга по имени. А ты что подумала? — Он хитро прищурился, при этом продолжая поглаживать мою руку.

— Ни о чем я не думала! — Вырвала кисть из его захвата, впрочем, кирс не особо удерживал. — Я только удивилась, потому что ничего не помню!

— Можешь оставить официальное обращение, — посоветовал генерал, внимательно посмотрев мне в глаза.

Взгляд его неожиданно стал задумчивым, улыбка медленно таяла. Он рассматривал меня так, словно его что-то озадачивало, но он никак не мог определиться или не знал, как сформулировать интересующий его вопрос. Невольно подняла руку к лицу и потерла глаза. Ди Грамс моргнул и непонятная задумчивость пропала.

— Вы генерал, других обращений к вам я не представляю, — нахмурившись, отозвалась я, резко обрывая шутки на эту тему.

Однако мое замечание лишь развеселило кирса, в его глазах проскользнуло озорство, а на губах заиграла тонкая полуулыбка. Забеспокоиться не успела, потому что он тут же обернулся к своему адъютанту и приказал:

— Лантар, подай нам вина.

— Зачем? Я не хочу! — всколыхнулась мгновенно.

Я еще не завтракала, чтобы пить алкоголь, тем более абсолютно непонятно, куда мы летим и зачем я понадобилась кирсу. Что за игру он затеял?

— Будем исправлять вчерашнее упущение, — с той же полуулыбкой сообщил мне ди Грамс.

— Какое еще упущение? — я постаралась отодвинуться в кресле как можно дальше от него.

Отвечать мне никто не торопился. Лантар с какой-то понимающей улыбкой поставил перед своим командиром два бокала из небьющегося прозрачного материала с широким донышком. Багрово-красная жидкость щедро плеснулась в приготовленную емкость, устраивая небольшой водоворот. Отчего-то стало тревожно и предвкушающе интересно, что мог задумать ди Грамс? Адъютант, наполнив бокалы, отошел на свое место, полностью углубившись в изучение вспыхнувшего перед ним экрана.

— Будем знакомиться заново, — приподнял оба бокала генерал и один постарался впихнуть в мои руки.

— Я не буду пить, — жестким тоном, не терпящим возражений, ответила ему и постаралась убрать руки как можно дальше.

— Позволь узнать почему? Что не так в стакане вина, который я предлагаю выпить в знак нашего знакомства? — В синих раскосых глазах плескалась насмешка, словно ди Грамс забавлялся моим детским поступком.

— Мы с вами уже знакомы, и я еще не завтракала, — лихорадочно пыталась подобрать объективную причину отказа, если генерала не удовлетворяет мое нежелание составить ему компанию. — Пить в начале дня — не лучшая идея.

— Обещаю, по прилете нас ожидает шикарно накрытый стол, — уголки губ кирса слегка дрогнули. — Пей, Кира!

Я молча смотрела ему в глаза, пытаясь понять, чего он от меня добивается. Хочет опять напоить до беспамятства, как вчера, а потом выставить на посмешище? В прошлый раз не удалось, и он решил исполнить задуманное ранее? Только зачем ему это нужно?

— Кира, всего-то бокал вина, что в этом страшного? — мягким, укоряющим тоном произнес ди Грамс. — Вчера ты отлично поддержала компанию, а сегодня ломаешься, как малолетка из пансиона. Неужели я ошибся, думая о тебе, как о боевом офицере?

Я видела его провокацию «на слабо», но делал он это мягко, словно старший товарищ на дружеской попойке, устроенной в родном коллективе. Отчего-то он уже казался не врагом моего народа, а старшим по званию, поддразнивающим коллегу, младше его по возрасту. Марга делала свое дело, исподволь подчеркивая достоинства собеседника, незаметно подталкивая к нему. Невольно задержала взгляд на губах, изогнувшихся в интригующей полуулыбке, слегка прищуренных глазах цвета бездонного океана, его мускулистой фигуре, заслонившей собой практически весь обзор салона.

Рисунок на спине разгорался, постепенно добавляя температуры моему телу. Стало невыносимо жарко, губы пересохли, воздух врывался в легкие в безнадежной попытке охладить томящуюся грудь, начавшую вздыматься сильнее. Разум подсказывал, что привлекательность сидящего передо мной мужчины, выбранного моей кровью, — это просто древний инстинкт, которому могу сопротивляться. Мне нужно этому сопротивляться…

— Хорошо, — неожиданно для самой себя произнесла я, вытолкнув из пересохшего горла звуки и облизнув вспыхнувшие жаром губы. От прилившей под кожу крови они, мне показалось, даже увеличились в ожидании прикосновения мужских губ. — Только один бокал вина! — потребовала гарантий, чувствуя, что сдаюсь, рассчитывая на данное мне слово.

— Разумеется. — Правая бровь ди Грамса дернулась, чуть приподнимаясь.

Это заставило меня насторожиться, я очень аккуратно приняла из его рук бокал с вином и пристально уставилась на мужчину. Что-то не так с вином? Зачем ему поить меня в начале дня?

Ди Грамс первым отпил глоток из бокала и демонстративно отвел руку в сторону, показывая взглядом, чтобы я последовала его примеру. Красное вино было терпким, пряным. Оно напоминало о солнце, так любимом всеми серианцами из-за затяжной зимы. Блага цивилизации позволяли нам жить в теплых домах и не впадать в спячку из-за холодов, и все же где-то в памяти предков сохранилось желание жить под горячими лучами небесного светила.