Итальянский футуризм. Манифесты и программы. 1909–1941. Том 2 - Коллектив авторов

class="p1">Из всех художественных и литературных течений только футуризм по сути своей отчаянно смел. Новечентизм в живописи и новечентизм в литературе1 – не что иное, как два правых, весьма умеренных и практичных футуризма. Не порывая с традицией, они осторожно нащупывают дорогу к новому, стремясь извлечь из того и другого наибольшую выгоду.

Долой макароны

Философы называют футуризм «мистицизмом действия», Бенедетто Кроче – «антиисторизмом», Граса Аранья2 – «освобождением от эстетического террора», мы же сами называем его «итальянской гордостью новаторства», формулой «оригинального искусства-жизни», «религией скорости», «наивысшим усилием человечества на пути ко всеобщему синтезу», «духовной гигиеной», «методом неминуемого творения», «геометрическим великолепием скорости», «эстетикой машины».

Восставая против практики, мы, футуристы, пренебрегаем примером и заветом традиции, стремясь во что бы то ни стало изобрести нечто новое – нечто такое, что всем остальным покажется чистым безумием.

Признавая, что в прошлом люди, питавшиеся плохой и грубой пищей, всё же творили великие дела, мы возглашаем следующую истину: человеческие мысли, мечты и поступки определяются тем, что мы едим и пьём.

Обратимся по этому поводу к нашим губам, языку, нёбу, вкусовым сосочкам, к выделениям наших желёз – и таким образом гениально проникнем в химию желудка.

Мы, футуристы, ощущаем, что у мужчины чувственность любви пробивает себе путь в бесконечную бездну сверху вниз, а у женщины она разворачивается горизонтально, как веер. Зато чувственность нёба и у мужчины, и у женщины всегда восходит в теле снизу вверх. Мы также ощущаем необходимость воспрепятствовать тому, чтобы итальянец превратился в квадратное, громоздкое существо, приплюснутое к земле своей непрозрачной и тусклой плотностью. Он должен всё больше и больше гармонировать с итальянкой – стройной спиралевидной прозрачностью, дышащей страстью, негой, светом, волей, порывом и героическим упорством. Подготовим невесомые итальянские тела, пригодные для путешествий в легчайших поездах из алюминия, которые придут на смену нынешним тяжеловесным составам из железа, дерева, стали!

Движимые убеждением, что, разгорись в будущем вооружённый конфликт, победителем из него выйдет тот, кто легче и проворнее, мы, футуристы, – уже сделав более лёгкой всемирную литературу посредством свободного употребления слов и нашего симультанного3 стиля, избавив театр от скуки с помощью неожиданного алогичного синтеза и драмы неодушевлённых предметов, безгранично расширив возможности пластических искусств благодаря антиреализму, создав начисто лишённое декоративности архитектурное геометрическое великолепие, абстрактную кинематографию и абстрактную фотографию – определим теперь, как должен питаться человек, чтобы быть пригодным для жизни, которая с каждым днём становится всё воздушнее и стремительнее.

Мы считаем, что прежде всего необходимо:

а) Упразднить макароны – абсурдную гастрономическую религию итальянцев.

Возможно, англичанам только на пользу их сушёная треска, ростбиф и пудинг, голландцам – мясо, тушённое с сыром, немцам – квашеная капуста, шпик и свиные колбаски, но итальянцам макароны не полезны. Например, они противоречат живому духу и страстной, широкой, интуитивной душе неаполитанцев. Несмотря на ежедневное потребление огромного количества макарон, неаполитанцы в прошлом были героическими бойцами, вдохновенными художниками, блестящими ораторами, остроумными адвокатами, трудолюбивыми крестьянами. Потребление макарон способствует формированию иронично-сентиментального скепсиса, зачастую тормозящего энтузиазм.

Как писал умнейший неаполитанский профессор Синьорелли: «В отличие от хлеба и риса, макароны – пища, которую заглатывают, а не пережёвывают. Такая содержащая много крахмала пища в основном переваривается во рту, а её дальнейшая переработка распределена между поджелудочной железой и печенью. Равновесие часто нарушается, что приводит к заболеваниям этих органов. Следствие этого – вялость, пессимистические настроения, тоскливое бездействие и нейтрализм4».

Обратимся к химии

Макароны, на 40 % менее питательные, чем мясо, рыба и овощи, своими путами привязывают нынешних итальянцев к медленным ткацким станкам Пенелопы и к дремлющим парусникам, томящимся в ожидании ветра. Зачем их тяжёлая глыба противостоит бескрайней сети коротких и длинных волн, переброшенной итальянским гением через океаны и континенты, и тем пейзажам цвета, формы, шума, которые наше радио и телевидение распространяет по всему земному шару? Защитники макарон, словно каторжники или археологи, таскают у себя в животе макаронную гирю или руину. Не забудьте, что упразднение макарон избавит Италию от необходимости ввозить дорогое иностранное зерно и подстегнёт развитие итальянского рисоводства.

б) Упразднить критерии объёма и веса при восприятии и оценке пищи.

в) Упразднить традиционные сочетания ради экспериментов со всевозможными новыми, на первый взгляд, абсурдными сочетаниями, как советуют Жарро Менкав и другие повара-футуристы.

г) Упразднить заурядную обыденность вкусовых наслаждений.

Чтобы быстро обеспечить телу нужные калории, мы обратимся к химии и воспользуемся питательными эквивалентами, которые будут бесплатно предоставляться государством: порошками или таблетками, белковыми смесями, искусственными жирами и витаминами. Так мы добьёмся ощутимого снижения стоимости жизни и зарплат, что позволит сократить продолжительность рабочего дня. Сегодня на двести тысяч киловатт требуется всего один рабочий. Вскоре машины создадут послушный пролетариат из железа, стали, алюминия – и поставят его на службу людям, почти полностью освободив их от ручного труда. Останутся всего два-три часа работы, что позволит облагородить остальное время, посвятив его размышлениям, искусству и предвкушению совершенных трапез.

У всех слоёв населения трапезы будут нечастыми, но сохраняющими повседневное совершенство пищевых эквивалентов.

Идеальная трапеза требует:

1. Гармоничного сочетания, всякий раз оригинального, убранства стола (хрусталя, посуды и проч.) со вкусом и цветом блюд.

2. Абсолютной оригинальности блюд.

«Мясопластика»

Пример: чтобы приготовить «Аляскинского лосося в солнечных лучах под соусом Марс», возьмите крупного лосося, выловленного на Аляске, порежьте его на кусочки и положите на решётку гриля, предварительно посыпав перцем и солью и полив оливковым маслом. Готовить до золотистой корочки. Добавить помидоры, разрезанные пополам и заранее приготовленные на решётке с петрушкой и чесноком.

Перед подачей положить на кусочки лосося анчоусы, сложенные крест-накрест. Украсить каждый кусочек кружочком лимона и каперсами. Приготовить соус из анчоусов, желтков яиц, сваренных вкрутую, базилика, оливкового масла и рюмки итальянского ликера «Аурум». Протереть через сито. (Формула Бульгерони, шеф-повара ресторана «Гусиное перо».)

Пример: чтобы приготовить «Бекаса по-монтерозски под соусом Венера», взять крупного бекаса, выпотрошить, выстлать его изнутри ломтиками ветчины и сала, положить на глубокую сковородку, добавив сливочное масло, соль, перец, можжевельник, и поставить в горячую духовку на пятнадцать минут, периодически поливая коньяком. Достаньте бекаса и положите на поджаренный ломтик хлеба квадратной формы, смоченный в роме и коньяке. Сверху покройте слоёным тестом. Снова поставьте в духовку и не вынимайте, пока тесто не будет готово. Подавать с соусом: полстакана марсалы и белого вина, четыре столовые ложки черники, мелко нарезанная цедра апельсина. Кипятить ю минут. Вылить соус в соусницу, подавать очень горячим. (Формула Бульгерони, шеф-повара ресторана «Гусиное перо».)

3. Изобретения вкусных пластических комплексов, чтобы оригинальная гармония их формы и цвета, прежде чем соблазнить рот, питала взгляд