Единственный, кто знает - Патрик Бовен

— Не вы одна получили такую записку. Доктора Чесса внезапно настигло дурное известие. Он был на обеде в честь посвящения в интерны, когда ему вдруг позвонили из-за границы. Кажется, у его отца случился инфаркт. Мне пришлось немедленно звать к телефону доктора Чесса. В тот же вечер он срочно уехал. Он попросил меня написать записки с извинениями некоторым коллегам, в том числе вам. Но не беспокойтесь, он скоро вернется.

Марион горячо поблагодарила секретаршу и вышла.

В обеденный перерыв она вместе с Изой и Веро пошла в «Бертийон» — знаменитое кафе-мороженое на острове Сен-Луи, куда часто ходили практиканты больницы Отель-Дье, желая освежиться и восстановить силы.

— Ну что, теперь ты успокоилась? — спросила Иза, грызя шоколадную вафлю.

— Он тебе позвонит, вот увидишь, — прибавила Веро, подвигая к себе вазочку ванильного мороженого с засахаренными каштанами.

Марион перевела мрачный взгляд с одной подруги на другую:

— Он должен был мне сказать! Ведь мне небезразлично, что его отец болен! Если с ним что-то серьезное, то Натан не вернется еще как минимум несколько недель. А к тому времени моя стажировка закончится…

— Не переживай, — проговорила Веро, оттирая шоколадное пятно с блузки. — Ведь секретарша сказала тебе, что он скоро вернется.

К их столику подошел официант.

— Скажите, кто из вас Марион Марш? — спросил он.

— Это я.

— Вам нужно срочно вернуться на работу. Оттуда только что позвонили, там слишком большое скопление пациентов, персонала не хватает. Вас просили поторопиться.

— Да-да, хорошо, я сейчас же вернусь…

Она почти бегом вернулась в больницу и, с трудом переводя дыхание, толкнула дверь в приемный покой своего отделения. Он был пуст. Ни одного пациента — только Азиз и две медсестры разговаривали о чем-то, стоя в дальнем углу. Они обернулись к ней и как-то странно на нее посмотрели. Ей показалось или они действительно заговорщицки ухмылялись?.. Затем Азиз, смотря на нее, указал большим пальцем на дверь в комнату отдыха.

Чувствуя какой-то подвох, Марион подошла к двери и нерешительно взялась за ручку:

— Если это шутка, то предупреждаю вас…

Не договорив, она открыла дверь.

И замерла на пороге в полном изумлении.

Вся комната была заполнена цветами. Десятки и сотни подсолнухов — в горшках, собранные в букеты, связанные в огромные охапки, — таких красивых, каких она в жизни не видела, всех оттенков желтого и оранжевого цвета, занимали все пространство от пола до потолка. Должно быть, он потратил на них целое состояние…

Чьи-то руки обхватили ее за талию.

— Ты скучала без меня? — прошептал Натан ей на ухо.

Она обернулась.

— Мой отец заболел, — продолжал Натан все так же тихо. — У него случился инфаркт. Все обошлось, сейчас отец в порядке. Но для меня это был настоящий шок. И одновременно знак. Когда был там, я вдруг почувствовал, что мне очень нужно поговорить с кем-то. Но за всю жизнь у меня так и не появилось ни одного близкого друга — слишком много места занимала работа. Я никого не смог вспомнить… кроме тебя.

На его лице промелькнула легкая гримаса, словно в знак досады и одновременно извинения за то, что он признался в своих чувствах настолько неуклюже, и вдобавок на глазах у посторонних.

— Мой отец — очень необычный человек. Его все называют Большой Па. Нужно будет рассказать тебе о нем побольше. Мы с ним очень долго не общались, но я никак не мог оставить его одного в такой момент. Пришлось лететь с пересадками на нескольких самолетах… Я пытался до тебя дозвониться, но там, где отец живет, связь просто кошмарная, и…

— Тсс… — произнесла Марион, приложив палец к губам Натана.

И обняла его.

Сейчас

Марион сидела на заднем сиденье вертолета — огромного «Аэростара» из подразделения воздушной поддержки полицейской службы Лос-Анджелеса.

Ей уже доводилось подниматься на борт такого же (или похожего) вертолета, совершающего демонстрационный полет на авиасалоне в Ле Бурже в прошлом году. Такое право она получила как журналистка при подготовке очередного телерепортажа для Катрин Борман. Марион знала, что эти летательные аппараты разработаны конструкторами НАСА после миссии «Аполлон» и оснащены множеством хитроумных устройств — системой поиска угнанных автомобилей, управляемым с помощью джойстика инфракрасным сенсором, камерами высокого разрешения, позволяющими различать лица с высоты десять тысяч футов, и способной осветить целый стадион лампой — именно такой ее осветили, когда она стояла возле лачуги индейца.

Тогда, в Париже, она сочла этот эксперимент потрясающим. Пролететь от Ле Бурже до аэропорта имени Шарля де Голля со скоростью больше двухсот километров в час — это было невероятно: казалось, что не только одежда, но и кожа прилегает плотнее к телу. И этот чудовищный рев, от которого закладывает уши… Но она бы никогда не подумала, что ей когда-нибудь придется пролететь на таком вертолете в США.

К тому же с наручниками на заведенных за спину руках.

Марион смотрела на проносящийся внизу город. На голове у нее был антишумовой шлем. Все тело сотрясалось от мощной вибрации. Но несмотря на это, она испытывала чувство полной отрешенности от происходящего, да и от самой себя. Ярко освещенный Лос-Анджелес казался огромным неоновым узором посреди пустоты.

Зрелище завораживало. Она узнала некоторые строения даунтауна, стадион… Слева промелькнули огни аэропорта, в котором она приземлилась в пятницу — иначе говоря, целую вечность назад…

Вертолет приземлился рядом с огромным зданием: центральная часть, напоминающая башню, и два крыла по обе стороны от нее. Сверху оно напоминало гигантского голубя. Марион вывели наружу, предупредив, чтобы она наклонила голову.

Вместе с сопровождающими она вошла в здание и пересекла холл. В конце оказалась рамка металлодетектора. За ней находились лифт и пологий боковой спуск в подвальные помещения; в начале спуска на стене висела табличка с надписью: «Для транспортных служб». Женщина-агент провела детектором вдоль тела Марион, обыскала ее сумку, забрала айфон и быстро ощупала одежду. Затем вставила в щель в стене пластиковую карту, и двери лифта разъехались в стороны. Женщина вошла в кабину лифта следом за Марион и нажала кнопку. Лифт поднялся на девятый этаж. Коридор, дверь… еще одна дверь, на этот раз с кодовым замком.

Марион оказалась в широком пространстве без окон, по обе стороны которого шли примерно три десятка дверей, одна за другой, каждая с небольшим окошком на уровне глаз. Сопровождавшая ее женщина открыла одну из дверей и слегка подтолкнула Марион внутрь. Там оказались вделанный в стену каркас с матрасом на нем, раковина и унитаз без крышки — все идеально чистое.

Марион ожидала найти здесь все то, что раньше видела только в фильмах — массу людей, грязь, тесноту, оскорбления, — но ничего подобного не наблюдалось. Ей даже оставили сумку и все личные вещи, за исключением айфона.