Говорящий-с-воронами - Джейкоб Грей

Гнев вспыхнул у Кара в груди. Как они смеют говорить о нем так, словно его здесь нет?!

– Я никуда не уеду, – сказал он.

Мадлен схватилась за кресло и, толкнув его вперед, подъехала прямо к ногам Кара.

– Думаешь, я всегда была такой? – зло выплюнула она. – Нет, это Сеятель Мрака загнал меня в это кресло.

Кар постарался выдержать ее взгляд.

– Прости, – сказал он. – Я не знал.

– Ты ничего не знаешь, – ответила она чуть мягче.

Кар взглянул на Крамба. «Мы теряем их», – подумал он.

– Послушайте, может, я и не сражался во время Темного Лета, но зато мои родители выступили против Сеятеля Мрака. Мы должны что-то предпринять.

– Сейчас в тебе говорит вечное упрямство Кармайклов, – сказал Раклен, Говорящий-с-волками. – Твои родители тоже не захотели бежать, и посмотри, что с ними стало.

От его слов решительности Кара слегка поубавилось.

– Несколько дней назад я даже не предполагал, что есть другие Бестии, – сказал он. – Но потом я узнал про Темное Лето. Мы победили тогда, разве не так?

Говорящий-с-волками покачал головой.

– В той войне были только проигравшие, – ответил он.

– Пожалуйста, послушайте меня – мы должны сражаться, – сказал Кар. – Приспешники Сеятеля Мрака схватили моего друга – они думают, что она Говорящая-с-воронами, но это не так. Она просто девочка.

– В таком случае нас это не касается, – сказала Говорящая-с-белками. Она развернула свое кресло и покатила обратно к краю платформы.

– Мэдди права, – сказала пожилая женщина. – Крамб, мы победили Сеятеля Мрака, но ты должен знать, что во второй раз нам его не одолеть. Тогда нас было больше. Мы были моложе и могущественнее.

– Теперь я куда сильнее, – ответил Крамб. – Я тренировался.

Говорящая-с-многоножками печально посмотрела на него и протянула к нему морщинистые руки.

– Крамб, ты всегда был храбрым мальчиком, – сказала она, – но пожалуйста, не втягивай меня в это вновь. Ты знаешь, сколько я выстрадала. – Она с трудом сдерживала слезы. – Я потеряла своих… своих детей.

Крамб обнял ее трясущиеся плечи, коснувшись подбородком ее макушки. Через некоторое время она взяла себя в руки и вытерла платком слезы.

– Мой род исчезнет вместе со мной, Крамб. – Она перевела взгляд на Кара. – Будь разумен, Говорящий-с-воронами, беги отсюда, чтобы тебя не постигла та же участь.

Она погладила Крамба по щеке.

– Береги себя, Сэмюэл.

Крамб кивнул. Он молча смотрел, как она уходит в сопровождении Говорящего-с-волками.

Она уже дошла до края платформы, а Говорящий-с-пчелами все еще стоял неподвижно.

– А ты, Али? – спросил Крамб. – Ты нам поможешь?

Говорящий-с-пчелами поджал губы, поправил на носу очки и снова поднял свой портфель.

– Крамб, когда-то в прошлом были лихие времена, но теперь все изменилось. Тогда ставки были высоки. Целый рой моих пчел отдал свои жизни в той войне.

– Ставки высоки и теперь, – сказал Крамб.

– Не так, как раньше, брат, – возразил Али. – Клюв Ворона – это просто химера. Только сумасшедшие затворники вроде Квакера будут за ним гоняться. Кто докажет, что этот меч действительно на что-то способен?

Он тоже направился к выходу.

– А что, если ты не прав? – поинтересовался Пип.

– Я готов рискнуть, – не оборачиваясь, ответил Говорящий-с-пчелами.

– Трусы! – закричал Пип. Но Бестии уходили так же тихо, как и пришли.

– Мне жаль, Кар, – сказал Крамб. – Похоже, что остались только мы втроем.

Кар вздохнул, и вдруг все мышцы заныли еще сильнее и больнее, чем раньше.

– Вчетвером, – прозвучал женский голос.

Утреннее солнце вышло из-за платформы, ослепив Кара ярким светом, и в этот же миг из-за старого вагона показалась высокая фигура.

«Она, наверное, наблюдала за нами все это время», – подумал Кар, моргая, чтобы разглядеть ее лицо.

Крамб вздрогнул и, щурясь, отступил назад:

– Вельма? Это ты?

Когда женщина выступила из тени навеса, Кар ахнул. Ее пышные волосы были распущены, а чуть раскосые глаза, казалось, сияли ярче, чем прежде. Длинный ярко-рыжий с вкраплениями белого плащ облегал ее фигуру. Но ее лицо он тут же узнал.

– Здравствуй, Кар, – сказала миссис Стрикхэм.

– Но… – выдавил Кар. – Как вы…

– Вы знаете друг друга? – нахмурившись, спросил Крамб.

– Ты вырос, Крамб, – сказала миссис Стрикхэм. – Я надеялась, что наша следующая встреча состоится при лучших обстоятельствах.

Первый раз за все это время Крамб не знал, что ответить. Он смотрел на нее, и в его взгляде читались восхищение и неверие, словно у ребенка, которому преподнесли сюрприз.

– Я слышала, что вы созвали собрание, – она словно скользила к ним. – Сейчас мне приходится нелегко, но все же я сочла нужным прийти.

Кар виновато глянул на Крамба, который покачивал головой.

– Я никак не ожидал увидеть вас здесь, – сказал Говорящий-с-голубями. – Я думал, вы навсегда покинули этот город.

Хотя миссис Стрикхэм глядела сурово, ее губы дрожали:

– Моя дочь у них, верно?

От удивления Крамб перестал хмуриться и ахнул:

– Лидия – ваша…

– Да, – сказала миссис Стрикхэм. – Когда я увидела, что ее нет с вами, я… я испугалась самого худшего. И, как оказалось, угадала. Она ничего не знает о моем… прошлом. Она, должно быть, так напугана, я…

Ее лицо сморщилось от боли, но она тут же взяла себя в руки.

– Я верну ее, – сказала она голосом, переходящим в низкое рычание. – Чего бы это ни стоило.

– Вы Бестия, – сказал Кар.

Миссис Стрикхэм обратила на него свой пронзительный взгляд, и Кар ощутил себя жертвой, попавшейся на глаза хищнику.

– Да, Говорящий-с-воронами.

Кару едва верилось во все происходящее.

– Это я виноват, – сказал он наконец. – Они думают, что Лидия – Говорящая-с-воронами. Им нужен я.

– Лидия никогда не поступала так, как ей было сказано, – сказала миссис Стрикхэм с мрачной усмешкой.

– Мы найдем ее, – сказал Пип, выпятив грудь.

– А-а-а, Говорящий-с-мышами, – сказала миссис Стрикхэм, глядя, как мышь карабкается у него по рукаву. – Я знала твоего отца, молодой человек. У тебя его глаза.

Миссис Стрикхэм умолкла, и Кар поразился, как грозно она выглядит – прямая как стрела, распущенные рыжие волосы трепетали, словно пламя на ветру.