Уроки Джейн Остин. Как шесть романов научили меня дружить, любить и быть счастливым - Уильям Дерезевиц

Обстоятельства, с которыми столкнулась героиня, несомненно, отражают события из жизни писательницы. Незадолго до того, как Джейн исполнилось двадцать пять, ей внезапно объявили, что отец покидает свой пост, – он был священником прихода в течение сорока лет. Это означало, что родителям и Джейн с Кассандрой придется переехать – как и сэру Уолтеру – в Бат. Новости стали сильнейшим потрясением для всей семьи; но на то, чтобы свыкнуться с ними, не было времени. Всего через пару месяцев домашний очаг, у которого Джейн провела всю жизнь, должен был прекратить свое существование.

С друзьями пришлось расстаться, с привычным миром – тоже. Многие вещи не повезли в Бат, а продали или отдали брату Джеймсу и его жене Анне – они в скором времени собирались занять семейное гнездо Остинов. Новым хозяевам досталось пианино, на котором Джейн когда-то училась играть; с детства знакомые картины и мебель; отцовская библиотека – «мои книжки», – говорила Остин. Можно представить, какую ценность они для нее представляли! Писательницу даже принуждали расстаться с одной значимой для нее личной вещью, но она решительно отказалась. «Я не позволю Щедрости диктовать мне свои законы, я не решусь отдать мое бюро Анне до тех пор, пока эта мысль не придет в голову мне самой», – писала она Кассандре. Ее лишили привычной жизни, налаженного сельского быта, изгнали из единственного дома, который она знала.

Спустя еще четыре года после переезда, прошедших в попытках прижиться на новом месте, на семью обрушился новый удар судьбы, также отраженный в истории Энн, – умер любимый отец Остин. «Потеря такого Отца должна ранить, разве мы животные? Разве можем не ценить отцовскую нежность?» – писала она Фрэнку. Конечно, нельзя проводить параллель между сэром Уолтером и миссис Остин, но мать Джейн была женщиной непростой, нервной и мнительной; Остин нередко высмеивала ее перед Кассандрой. И несомненно, писательница больше любила отца, так же как Энн сильнее любила мать.

После смерти преподобного Остина минули еще четыре года полной неопределенности, прежде чем мать и дочки нашли постоянный дом. Джейн, написавшая до двадцати четырех лет три романа – первые черновики «Гордости и предубеждения», «Чувств и чувствительности», «Нортенгерского аббатства», отложила перо на восемь лет. Единственное, что сохранилось, – начало произведения под названием «Уотсоны», заброшенного через несколько дюжин страниц. Может быть, судьба предыдущих работ повлияла на желание Остин писать? («Гордость и предубеждение» отвергли, даже не глянув; «Нортенгерское аббатство» купили за десять фунтов, но до публикации дело не дошло.) Или, чтобы писать, ей не хватало спокойной обстановки и уверенности в завтрашнем дне?

Конечно, и то, и другое влияло на писательницу. Но история Энн подсказывает, что, кроме того, всегда жизнерадостная Остин в то время страдала от затяжной депрессии. «Уотсоны» – книга о незамужних сестрах, ломающих голову, как избежать нищеты, когда умрет их больной отец-священник. За строками произведения легко угадываются обстоятельства, в которых оказались Джейн и Кассандра. В отзывах о романе то и дело мелькают эпитеты «безрадостный», «тоскливый» и «пессимистичный». По словам одного критика, Остин «словно пытается преодолеть некое давление, скованность и тяжесть, которые вредят ее стилю». За пару месяцев до смерти отца писательницу постигла еще одна утрата: ушла из жизни Анна Лефрой, ее «вторая мать», важнейший для нее человек со времен раннего детства. Неудивительно, что Остин не находила в себе сил писать.

И еще одно обстоятельство, должно быть, дополнило образ Энн и придало роману такой печальный настрой. В возрасте двадцати семи лет Остин отклонила последнее – она это прекрасно понимала – предложение выйти замуж. Претендентом стал Гаррис Бигг-Уизер, брат трех ее подруг и наследник огромного имения. Однако молодой человек был застенчив и неловок, к тому же на пять лет младше Остин. Сначала она дала согласие, но, промучившись всю ночь, наутро расторгла помолвку. Это решение стало неким водоразделом в ее жизни. Начиная с того времени, пишет биограф писательницы Клэр Томалин, она «причисляла себя к старым девам»[31], раз и навсегда примирившись с участью незамужней тетушки. Джейн Остин была не одинока, но в некотором смысле навсегда осталась одна. В лице Энн она создала героиню, «заглядывающую» в ту же пропасть.

Эта история не случайно начинается осенью, и Энн, столь непохожая на прочих героев Остин, не просто так погружена в мысли о прошлом. Во время прогулки с Генриеттой, Луизой и другими молодыми людьми Энн не участвует в общей болтовне, она печально думает о том, что год близится к своему концу. Обычно романы Остин полны иронии, но в этом произведении живой поток речи замедляется, невольно обретая размеренный, грустный ритм. Энн Эллиот по-своему наслаждается прогулкой:

Она старалась радоваться самой ходьбе и, глядя на прощальную улыбку года, какою провожал он поблеклые травы и порыжелую листву, перебирала в уме несчетные поэтические описания осени, совсем особенной поры, так воздействующей на воображение и чувства, что всякий сочинитель, достойный сего названия, уж непременно ей посвятил либо несколько нежных стихов, либо прозаический опыт.

Тут Энн, взглянув на спутников, сбивается с мысли, но при этом еще сильнее ощущает свою непричастность к безмятежному танцу юности:

Пришлось отставить дивные картинки осени и подождать, покуда какой-нибудь печальный сонет, украшенный метким сопоставлением ушедшего года с ушедшей радостью и сетующий на вечную разлуку с юностью, надеждою и весной – со всем сразу – не подвернется на память.

Но в голову приходили совсем иные мысли. Переехав в Бат, отец Энн, сэр Уолтер, сдал поместье адмиралу Крофту. И тут выяснилось, что жена адмирала оказалась сестрой небезызвестного капитана Уэнтуорта, которого героиня когда-то любила и с которым рассталась навсегда восемь лет назад.

«Еще несколько месяцев, и он, может статься, будет тут бродить», – сказала Энн, услышав известие. Так и случилось. Пришло время волнующей встречи:

Энн обуревали тысячи разных мыслей, из которых самая утешительная была та, что визит не продлится долго… Она избегала взглядом капитана Уэнтуорта. Он поклонился; она присела; она услышала его голос… казалось, гостиная полна, полна людей и голосов, и вот через несколько минут сразу все кончилось… гостиная опустела, и Энн осталась только завершить свой завтрак.

– Позади, позади! – взволнованно твердила она про себя, благодарная судьбе за эту милость. – Худшее позади!

Мэри болтала, Энн отвечала наобум и невпопад. Она повидала его. Они встретились. Они были под одной крышей.

Скоро, однако, она стала унимать свое волненье… Увы! Вопреки всем этим уговорам, восемь лет оказывались не властны над упрямым сердцем.

Прошлое ожило в Энн, но про ее бывшего жениха нельзя было сказать того же: «Генриетта спросила, как он тебя находит, и он ей сказал: “Так переменилась, что и не узнать”», – подколола сестру Мэри.

И все же, несмотря на горечь встречи, приезд капитана Уэнтуорта положительно повлиял на Энн. Он отдалил девушку от ее ужасной семейки и приблизил к людям совсем другого толка. Оказалось, что сослуживец и близкий друг Уэнтуорта, капитан Харвил, живет с женой неподалеку, в приморском городке Лайм. Однажды вся компания – Генриетта и Луиза, Чарлз и Мэри, Уэнтуорт и Энн – решает нанести им визит, и у героини внезапно возникает чувство родства с новыми знакомыми; никогда прежде она не испытывала ничего подобного.