Припять – Москва. Тебя здесь не ждут, сталкер! - Алексей Молокин

Хотя скорее всего как раз и не новых, а старых… Старых, в том-то и дело! Надо же, не догадался, лысый дурак, что это за сталкеры-мутанты такие, с которыми его прикормленная гвардия справиться не может! Растяпа! Стареешь, Кощей Борисович, ох, стареешь, хотя это тебе, как универсальному мутанту, будущему хозяину Зоны Отчуждения под названием Москва, вроде бы и не положено!

Кощей не знал, что преследуемое им существо перестало быть человеком, что женщину по прозванию Ночка он почти убил своим пси-ударом, что осталась одна только тварь Зоны. Он не знал, что большинство человеческих дорог недоступны для этой твари. У людей и тварей разные дороги, даже если ведут они к одной цели. Если бы он это понял, то действовал бы по-другому, и скорее всего намного успешней.

Так что напрасно он распорядился перекрыть дороги, ведущие на восток из Москвы. Тварь Зоны будет чураться автомобильных дорог, для нее это такие же смертоносные аномалии, как для обычного человека «гравии» или разломы. Тварь Зоны пойдет там, где удобных для человеческого транспорта и вообще цивилизованного человека дорог нет. Через опустевшие моногорода, по территориям расформированных воинских частей, по заросшим бурьяном полигонам, мимо убитых ракетных шахт, слабо сочащихся остаточной радиацией. Она пойдет по тем местам российской глубинки, которые теперь так похожи на Зону Отчуждения. Много нынче вокруг столицы таких мест.

Поэтому тварь Зоны сможет добраться до цели без особых проблем.

Сами виноваты, люди. Вот вам и «Зона снаружи»!

Милости просим!

Долго держать стеллс было тяжело даже для истинной химеры, это ведь боевой режим, а бои в Зоне, как правило, скоротечны. А уж для такой неполноценной твари с почти человеческим телом, какой была Ночка-химера, сколько-нибудь продолжительный боевой режим был и вовсе невозможен. Сгорит человеческий организм в два счета. Особенно здесь, в этой странной чужой Зоне, до предела насыщенной непригодной для твари энергией. Нет здесь ни гравитационных аномалий, ни веселых «трамплинов» и «каруселей», в которых можно кувыркаться, одновременно восстанавливая собственную энергетику. Радиоактивные поляны, правда, имеются, и много, но радиация в них слабенькая, так, слегка освежиться хватит, а чтобы восстановиться как следует – нет. Еще имелось электромагнитное поле, довольно сильное, только до предела насыщенное отвратительным информационным мусором. Никакого сравнения с чистой энергией, скажем, «электры»!

Конечно, химера не знала человеческих названий аномалий Зоны, но что-то от Ночки-человека в ней все-таки осталось, и поэтому к знакомым образам аномалий и артефактов родной Зоны непроизвольно приклеивались их человеческие обозначения.

Ночка-химера замерла и напряглась.

Вон там, на северо-востоке этой чужой и неприятной Зоны, не очень далеко, маячил мощный источник энергии, но туда не добраться, источник стерегут. Об этом Ночка-химера узнала, когда Кощей ударил ее своим сознанием. Ударил «пси». Каждый излучатель является одновременно и приемником, и наоборот. Элементарная физика! Хотя… кто из сильных мира сего или претендующих на это место может похвастаться, что помнит элементарную физику[15]?

Источник был живым и разумным. Источник был частью Чернобыльской Зоны Отчуждения.

Именно с помощью этого источника Александр Борисович, добровольный мутант, пасынок Чернобыльской Зоны Отчуждения, восстанавливал свою чудовищную энергетику. Если бы этого источника энергии Зоны внезапно не стало, Кощей продержался бы от силы неделю или две, и то большую часть времени существуя в экономном, полусонном режиме. А потом… Может быть, впал бы в спячку, медленно приспосабливаясь к чуждой и ему тоже энергетике мегаполиса, чтобы когда-нибудь возродиться одним из многочисленных мутантов. Может быть, успел бы добраться до Зоны-мачехи, чтобы восстановиться и навсегда превратиться в одного из ее обитателей. Может быть, попытался бы жить, как обычный человек, хотя скорее всего это у него бы не получилось. Может… Кто знает…

Александр Борисович был пасынком Зоны, а пасынкам никогда не достается столько любви, сколько достается сыновьям. И неужели недобрая сила Зоны тоже есть любовь? А может быть, она не недобрая, эта сила, может быть, она просто слепая?

Впрочем, твари размышляют недолго, а решения принимают быстро. Это касалось и Ночки-химеры, вышедшей из стеллса на обычной московской улице, где-то в районе Нахимовского проспекта.

Неподалеку от ирландского паба «Конор Мак Несса» на глазах изумленных прохожих прямо из воздуха появилась очень бледная рыжая девушка в изодранных джинсах и окровавленной футболке. Кровь сочилась из носа и ушей невесть откуда вынырнувшего создания, глаза у девушки были совершенно рысьи, а губы черные, словно у какой-нибудь готки или эмо. Хотя ни на поклонницу готики, ни тем более на эмо-малолетку девушка похожа не была. От нее попятились, обезьяны в людях чувствуют хищника и инстинктивно боятся его. Двигалось странное существо совсем не так, как нормальный человек, какими-то короткими рывками, словно изображение с плохой видеокамеры, и тем не менее необыкновенно быстро, хотя и несколько бестолково, словно не знало, куда ей направиться.

Впрочем, мало ли ненормальных, мало ли обколотых и просто от природы безумных, и даже не просто безумных, а безумных осознанно, можно встретить на улицах Москвы! Главное – держаться от них подальше, и тогда все может обойтись. Хотя, может, и нет…

Девушка обвела куривших у входа в паб футбольных фанатов желтым, дурным взглядом, на миг опустилась на четвереньки, словно бы принюхиваясь к чему-то, сориентировалась, выпрямилась и огромными скачками умчалась в направлении метро «Профсоюзная».

– Упоротая, мля… – прокомментировал какой-то дюжий фанат, трясущимися руками вытаскивая из пачки очередную сигарету.

– Ламия… ламия… – испуганно загалдели студенты-арабы. – Ламия… Женщина ночи с черными губами.

Губы у девушки и в самом деле казались совершенно черными. Может быть, от запекшейся на них крови, а может быть, потому, что у всех химер такие губы. Но откуда же москвичам это знать?

А таджики-гастарбайтеры, словно воробьи обсевшие поручни ограждения вокруг свежевырытой канавы, подумали, что, наверное, лучше поскорее убраться восвояси туда, где пусть и голодно, но по крайней мере не бегают по улицам страшные женщины-дэвы с окровавленными губами.

Ночка бежала по улицам Москвы. По чужой для нее человеческой аномалии. На юго-западе, далеко-далеко, чуть светилась аура родной для химеры Зоны, Чернобыльской. Химере очень хотелось побежать туда, там так хорошо и сытно, там дом, там множество источников энергии, там опасно, но привычно опасно. В Зоне Отчуждения редко встретишь людей, а если они и есть, то они уже почти и не люди, они почти свои, потому что тех, кто не смог стать своим, милосердная Зона убивает, забирая их сущность и их силу. Зона умеет забирать чужую жизнь, чужую сущность и чужую силу. Умеет переплавлять в свою и наделять этой силой собственных созданий. В Чернобыльской Зоне хорошо и спокойно, и она, химера, дочь Зоны, когда-нибудь обязательно туда вернется. Только вот сначала надо отыскать сталкера-хозяина, сталкера-возлюбленного, а уж потом вместе с ним отправляться в Чернобыль. Хотя со сталкером было хорошо и здесь, в Москве, так что возвращаться в Чернобыль, может быть, и не обязательно, потому что с этим сталкером хорошо везде.