Наследник черного престола  - Егор Серебрянский

– Приветствую, мой лорд. Прошу, поспешите, ждем только вас.

Николаю его встревоженный вид не понравился:

– Это вы так из-за Глубины расстроились, дорогие хоасси? Ну ничего, иду я, иду, сейчас поругаетесь и разойдемся.

– Нет, мой лорд, дело другого уровня.

– Да что случилось-то?

– Война, – отозвался тот как-то подчеркнуто сухо.

Николаю это слово не понравилось настолько, что он замедлил шаг и позволил неприятному холодку спокойно пробежать по спине. Господин Шур, вышедший вперед, обернулся.

– И раз уж вы сами затронули этот вопрос, то Глубина не предупредила нас вовремя, когда враги пересекли приграничную реку. Армия света уже идет по нашей земле, мой лорд. Если мы их не остановим, через два дня они будут здесь.

– Потом разберемся с Глубиной, – теперь уже тихо ответил Коля. – И что, если мы не остановим свет? Ведь им самим невыгодно разрушать черный престол – так говорил господин Ноэ.

– А они и не разрушат, – хоасси развел руками. – Но это не значит, что не потеснят тьму до такой степени, что она будет восстанавливаться тысячи лет. Наверное, не разрушат. Мы ни в чем сейчас не уверены, но уже потеряли преимущество, не стоит медлить.

В следующий час Николай с ужасом слушал о кровавых битвах между вечными врагами. О том, что жертвами неизбежно станут тысячи человек, а черному лорду, несмотря на всю опасность, придется возглавить армию: демоны приносили клятву служить законному властителю, демоны управляют драконами, а драконы – самое главное оружие тьмы. Конечно, шорсир и семь хоасси будут охранять его, остальные советники останутся во дворце. Они станут последней линией обороны, если свет «заиграется» в азарте победы. Сам Николай молчал, поскольку не видел себя ни в роли рядового воина, ни уж тем более в роли генерала многотысячной армии. У него вообще о военных стратегиях и дисциплине были весьма размытые представления.

Хоасси, видя его состояние, не давили и даже, удалившись, дали время на раздумья. В зале Совета Тринадцати остался только Ноэ. К нему Николай и обратился, когда смог собрать мысли воедино:

– Да зачем им это? Тем более если добро и не собирается уничтожить зло окончательно?

– Не собирается, мы полагаем, – Ноэ пожал плечами. – Ваш отец в прошлой войне отвоевал у них Серую Пустошь. Быть может, они собираются вернуть ее и часть Долины Смерти, где произрастают папоротники…

– Так давайте отдадим им эту Пустошь, а папоротники оставим себе! Тогда они угомонятся?

– Вряд ли. Нужна война. Испокон веков свет борется с тьмой.

Звучало так абсурдно, что можно было бы рассмеяться – но было не смешно.

– Похоже на какую-то игру – война ради войны.

– Это реальность, а не игра, мой лорд. И причин у этих битв множество: территории, ресурсы, справедливость. Пусть у каждой стороны она своя, да и самое главное – они белые, а мы черные, наша взаимная ненависть оправдана хотя бы этим фактом.

– И всё? За такую ерунду умирают тысячами? Территории можно поделить, ресурсами можно торговать, но они все равно пойдут нас убивать только за то, что мы черные, или у нас свой взгляд на справедливость? Какая чушь!

– А у войн в вашем родном мире более стоящие причины?

Николай глубоко задумался, потом выдал раздраженно:

– Вы такой невыносимый, Ноэ, отстаньте.

Началась новая веха в истории черной империи, когда на троне оказался не тот лорд, который с привычной холодной жестокостью и циничной расчетливостью отвечает на такие вызовы. Николай впервые понял, насколько он не на своем месте – речь шла уже не о его привычках и стереотипах, а о том, что прямо сейчас за окнами нарастал шум: это поднимались армии тьмы, выгоняли из загонов ревущих драконов, а солдаты вставали в стройные шеренги и звенели щитами. Шорсир стали выглядеть еще более сосредоточенными, чем раньше. Многие погибнут, вероятно, и сам Николай, уступив место следующему в списке – просто потому, что у добренького света оказалось слишком много непримиримой злости.

Самое страшное, что небо светлело – голубело от самого горизонта пока тончайшей, но медленно расширяющейся полосой. Свет оказался не теоретической абстракцией, приближался самый настоящий Свет, что начинало портить уже привычный серо-синий пейзаж каким-то жутким, неожиданным рассветом. И теперь пожелание «Пусть завтра солнце не взойдет» приобретало более глубокий смысл: Свет не сулил ничего хорошего всем жителям черной империи, если только они не зацикливались на декорациях.

Николай на горизонт не смотрел – опасался, что поддастся страху. И что этот страх смогут увидеть другие – отчего-то ему именно это казалось важным. В конце концов, несмотря на противоречия с соотечественниками и собственное мнение, он самый настоящий черный лорд. И вряд ли имеет право быть трусом, никакой лорд не имеет – дело не в расовой принадлежности. Но именно черный, наверное, уже должен гореть азартом и мчаться в кровавое месиво, опережая остальных на полкорпуса. Николай ведь себя и трусом никогда не считал, но вот до сих пор его храбрость настолько не проверялась.

– Я и на коне не умею! – раздраженно ответил он Трине, хотя та пыталась хоть как-то решить проблему.

Николай с содроганием осмотрел дракона, затем песчаного змея, дольше задержался на вороном скакуне, взвесил все известные ему факты о наездничестве, очень тяжело вздохнул и выбрал:

– Пусть будет дракон, Трина. Если меня скинет конь, то все равно эта орава затопчет. Падая с дракона, я хотя бы переживу падение с дракона – все будет чем похвастаться на том свете.

– На каком еще свете?

– Дракона, Тринюш, дракона, – мрачно закончил он разговор.

Выбрали ему особь покрупнее и посолиднее, а Николаю уже было все равно. Чудище глянуло на него злыми янтарными глазами, но покорно склонило голову. Вскарабкавшись, Николай смог более-менее удобно разместиться между зубцами загривка в основании шеи, но когда монстр рванул вверх, забыл обо всех настройках и отчаянно взвыл от ужаса. К счастью, его нестатусный крик утонул в реве ветра. Минут через десять Николай смог дышать и постепенно начал осваиваться, поминая добрым словом маму. Какая же она молодец, что не запрещала ребенку сначала кататься на велосипеде, потом на мопеде и мотоцикле. Нет, ничего общего с тем самым опытом не находилось, но хотя бы осталась привычка дышать, когда воздух бьет в лицо на полной скорости. Да и с принципами управления он справился тоже благодаря мотоциклу – дракон оказался даже более податливым и маневренным.

Страх мгновенно сменился на восторг, когда в небо почти одновременно поднялись остальные драконы – все шорсир и несколько хоасси смогли подстроиться к его пока рваным движениям, создавая самый роскошный из известных истории эскортов. Драконы с демонами разлетелись в две шеренги по обе стороны от правителя и его ближайшего сопровождения. Через полчаса такого полета Николай был готов петь от радости, даром что поводом для таких впечатлений стала отнюдь не приятная прогулка. Обзор был превосходным, но теперь быстро расширяющаяся светлая полоса рассвета его так не беспокоила. По земле стройными рядами шла конница, а фланги замыкали демоны, но уже оседлавшие пустынных змеев, чьи огромные хвосты полосовали черный песок и сносили мелкую растительность. Ревела эта живность похлеще драконов, что Николаю особенно в них понравилось. Устрашающая армада – да будь Свет хоть трижды героическим, еще большой вопрос, кто кого.