Охота на князя Дракулу - Керри Манискалко

– Что ж, я думаю, надо выяснить, кому принадлежит этот дом, – сказала Дачиана. – Безотносительно всего прочего, это очень интригующая идея. Вы должны рассказать об этом директору.

Анастасия фыркнула.

– Ничего она не должна! Мы расследуем это сами. Если рассказать моему дяде, он раскроет тайну, а с нами не поделится. – Она схватила меня за руки. – Это может стать вашей возможностью продемонстрировать ему свою ценность! Те рог[13]. Пожалуйста, не сообщайте ему эту теорию. Давайте я помогу вам. Пускай он видит, что молодые женщины способны справляться с такими делами. Ну пожалуйста!

Я проглотила первый свой ответ. Вполне возможно, что Анастасия права. Если мы расскажем Молдовеану об этом, он займется расследованием, а нас отстранит. И что потом? Он с нами никакой информацией не поделится. И даже не поблагодарит нас за помощь в расследовании. И еще этот запрет покидать замок – директор наверняка воспользуется им, чтобы держать нас в стороне.

– Пока что мы оставим эти сведения при себе, – сказала я. – Но мы должны придумать, как в ближайшее время навести справки в селении.

Дачиана с Иляной встревоженно переглянулись, но я сделала вид, будто не замечаю этого. И мне, и Анастасии нужен был этот шанс.

Анастасия чмокнула меня в щеку и победоносно улыбнулась Дачиане.

– Вы об этом не пожалеете!

Но когда я попрощалась с друзьями и пожелала Дачиане хорошо провести время в следующем ее пункте Гран-тура, меня продолжало преследовать ощущение, что Анастасия чудовищно ошибается.

Покои в башне

Camere din turn

Замок Бран

4 декабря 1888 года

Языки огня буйствовали в камине моей гостиной, словно драконье пламя.

Я смотрела на них, как загипнотизированная, а мой учебник медицины лежал у меня на коленях – ноги едва не занемели от его тяжести. В этом уголке Румынии драконы были повсюду, куда ни посмотри. Канделябры в замке. Гобелены в коридорах. Скульптуры в селении и рисунки на повозках. Я знала, что «Дракул» переводится как «дракон», и предполагала, что все эти детали – знак благоговения перед двумя наводящими страх правителями, Владом II и Владом III.

Я сделала себе мысленную пометку: не забыть спросить у профессора Раду, что еще ему известно о загадочном Ордене Дракона. Возможно, драконы могут дать нам какую-то подсказку. В этом я не была уверена, но проверить эту версию стоило. А вдруг за смертью Вильгельма стоит этот орден? Может, он охотится за представителями знати, которые перестали придерживаться христианских ценностей.

Я вздохнула. Тут была одна небольшая проблема. Я не знала, существует ли Орден Дракона доныне. Возможно, это всего лишь крестьянские байки и сказки, придуманные для того, чтобы люди хорошо себя вели даже через много лет после того, как турки снесли голову их обожаемому, но свирепому князю.

Я пошевелила ногами в надежде на то, что к пальцам вернется чувствительность. Книга о подготовке тела к погребению не уступала размерами домашнему коту, но, увы, была далеко не такой приятной компанией. Она не мурлыкала и не предлагала надменно почесать ее за ушами. Вместо этого она предлагала информацию и картинки, которые несколько нервировали меня.

Черно-белые схемы демонстрировали, как именно можно удалить кровь из тела и как зашить рот для погребения – для этого требовалось пропустить нить через подбородок, десна и небо. Один из рисунков даже советовал использовать загустевшую нефть, чтобы закрепить веки в опущенном положении.

Безутешные члены семьи наверняка упали бы в обморок, если бы их дорогой усопший вдруг открыл глаза или рот в то время, как священник провожал его в царствие небесное. Мне и самой не слишком бы хотелось увидеть такое. Иссохший язык выглядит весьма неприятно – как темный слизняк, надолго забытый под палящим солнцем. Лучше уж предоставить это воображению.

Я повидала достаточно трупов в дядиной лаборатории, чтобы понимать, что большинство людей лучше избавить от такого зрелища, особенно когда речь идет об их близких. Я постаралась выбросить из головы мысли о тех, кого потеряла я сама, и перешла к следующей главе. Страницы были толстыми и потрепанными по краям. Это была прекрасная книга, вопреки ее содержимому.

Мне непроизвольно представилось, будто Томас сидит со мною рядом и указывает на детали, на которые стоит обратить внимание, – так мы обычно изучали подобные труды. Хотя я позволила себе несколько раз украдкой взглянуть на Томаса, я все же избегала его и на уроке фольклора Раду, и на занятиях по анатомии, которые вел Молдовеану. И там, и там он выглядел неважно. Отмахнувшись от этих мыслей, я снова сосредоточилась на книге. Я знала о подготовке тел к погребению куда меньше, чем о вскрытии, и потому позаимствовала этот том в одной из библиотек, когда после занятий шла к себе.

Если верить гробовщикам, лучшим способом удалить кровь и другие жидкости из тела было использование канюли, специальной длинной трубки. Ее вставляли в сонную артерию и удаляли жидкости при помощи силы тяжести.

Остатки жидкости выдавливались массажем, от ног покойного к уже не бьющемуся сердцу. Чертовски много работы, чтобы управиться с ней за то время, пока улочки Брашова были полны людьми. Я готова была поспорить, что на снегу вокруг тела Вильгельма должен был твориться изрядный беспорядок. Наверняка кровь и другие жидкости должны бы были выплеснуться на землю. Нет, его тело переместили уже после того, как кровь была удалена. Просто невозможно было проделать с ним все это там, где его нашли. Я все больше уверялась, что в доме с распахнутым ставнем должны скрываться ключи к отгадке тайны.

И еще больше я была убеждена, что Вильгельма обескровили при помощи инструментов гробовщика. Однако же это не давало ответа на вопрос, как он умер. Если его убили, мы должны бы были обнаружить какие-то раны на трупе. Удушение сопровождается очевидными признаками: петехиальное геморрагическое присутствие в белках глаз, изменение цвета кожи на шее. Но на теле Вильгельма ничего этого не было. Если не считать мнимых следов от укуса, я не припоминала совершенно никаких признаков, что могли бы указывать на убийство.

Вряд ли Вильгельм позволил бы кому-то вытянуть у него кровь без боя, так что «следы укуса» не могли быть причиной смерти. И вроде бы не было причин полагать, что он был одурманен опиатами. Может, дело было в неком ядовитом веществе, которое вызвало у него сыпь?

Пока разум мой трудился над странностями, связанными с обескровленным телом нашего соученика, сердце мое требовало, чтобы Томас немедленно пришел и обсудил со мной это все. Я велела сердцу прекратить свои мольбы. Я решу эту загадку самостоятельно. Но хотя я и знала, что способна справиться с этой задачей, я не могла отрицать окружившей меня пустоты. Дачиана уже отправилась продолжать свое путешествие по континенту, а Анастасия не могла прийти ко мне, потому что сама сейчас изучала некую книгу. Она заявила, что это может помочь в деле Вильгельма. Иляна была занята работой, и я не хотела, чтобы она рисковала потерять место лишь из-за того, что я чувствовала себя одиноко.