Семейка монстров - Алан Сноу

У Артура перехватило дыхание: вот отчего эта мерзкая мадам Фру-Фру так напоминала ему Хватсона! Но долго размышлять над этим не пришлось: его грубо схватили и бросили в ту самую клетку, где прежде были опасные и злобные барсуки. Хватсон самолично запер ее ключом из своей связки, которая была теперь прикреплена к его жилету толстой металлической цепочкой.

– А когда же мы запустим машинку, хозяин? – спросил Гризл, насмешливо глядя на Артура.

– Чем скорее, тем лучше, – ответил Хватсон. – Но не станем же мы возиться ради одного мальчишки. Подождем, пока выловим еще несколько недомерков… А теперь, ребята, чашечка чая нам не помешает, я думаю.

– С пирожком! – заорали «ребята», и вся орава повалила вверх по лестнице, оставив Артура в темноте, без еды и питья.

Чашечка чая для «сырников»

На бывшем пиратском корабле (ныне – прачечная) царило уныние. Все находились в осаде. Полицейские разбили лагерь на берегу, запретив кому бы то ни было покидать борт корабля. У осажденных кончались запасы пищи, воды. Обычно они закупали впрок в базарный день, однако вчера не сделали этого из-за происходивших событий, и вот теперь над ними нависала угроза голода.

Весельчак и Том, стоя на корме, с грустью и завистью наблюдали, как полицейские, поставив палатки и свалив в кучу велосипеды, развели костер и жарили на нем яичницу с ветчиной, запах от которой реял над кораблем, вызывая обильное слюновыделение у приговоренных к голоданию.

– Какое мученье! – простонал Весельчак.

– Да уж, – поддержал его Том. – Новый вид пытки.

Гномы тоже испытывали тревогу, усердно нюхали воздух, о чем-то переговаривались друг с другом. Один из них подошел к сходням, уставился на людей, усердно уплетающих огромные куски яичницы. Фиш приблизился к нему, они о чем-то долго шептались.

Все внимание «визгунов» было сосредоточено на приготовлении яичницы

– Мои силы на исходе, – минут через двадцать пожаловался Тому Весельчак. – Еще немного, и я похудею так, что меня не будет видно!

Однако это устрашающее предупреждение не слишком испугало напарника. Тот внимательно посмотрел на его живот и уверенным тоном изрек:

– Ну, в ближайшие две недели тебе, пожалуй, ничего подобное не грозит. Куда больше я опасаюсь за наше, крысиное, здоровье. У нас ведь намного хуже обстоит дело с обменом веществ.

Весельчак собрался уже оспорить данное утверждение, хотя понятия не имел, что он такое, этот «обмен», но Том дернул его за рукав и кивком головы показал на Фиша, который в этот момент преспокойно сошел по сходням на берег и беспечно зашагал мимо полицейских палаток. Никто из стражей закона, похоже, не обратил на него никакого внимания, продолжая деловито пережевывать пищу.

– Смотри! Они его не схватили, – прошептал Том. – Почему, как ты думаешь?

Весельчак задумался и потом сказал:

– Наверное, они из тех людей, кто считает бокс-троллей и других гномов низшими существами, недостойными, чтобы обращать на них свои взоры…

Тем временем Фиш, отойдя уже довольно далеко от корабля, махал рукой другим гномам, чтобы те присоединились к нему. И они тоже спустились на берег, а полицейские по-прежнему не отрывались от еды.

– Интересно, куда они направились? – грустно проговорил Том.

– Подкормиться малость, – ответил Весельчак. – Как жаль, что я не гном!..

Полчаса спустя, когда Уиллбери с Марджори сидели в каюте капитана, раздумывая, что предпринять, и не находя никакого ответа на этот вопрос, стоявший у окошка Титус ударил себя ладошкой по кочану и издал звук, означавший изумление. Уиллбери, посмотрев в окно, тоже не мог сдержать удивленного восклицания. Потому что по сходням поднималась на корабль целая ватага гномов во главе с Фишем, и у всех на плечах были набитые чем-то мешки. А полицейские, наевшись до отвала, пили теперь чай (а может быть, не только чай) и не уделяли троллям ровно никакого внимания.

В мешках были фрукты, овощи, булочки…

Все, кто был в капитанской каюте, немедленно поднялись на палубу. и все вместе стали наблюдать, как бокс-тролли освобождались от мешков и выкладывали их содержимое. А содержимым были бисквиты, печенье, пряники, коржики, различные сорта джема, пироги с мясом, с яблоками, анчоусы, маринованный лук, бутылки с лимонадом… Перечислять еще или хватит?.. Ах да, отдельно, в маленьком мешочке были фрукты и овощи для Титуса и других капустоголовых.

Вся корабельная команда, включая Марджори, с благодарностью принялась за еду, и только Уиллбери стоял немного в стороне.

– Вы совсем не голодны, мистер Ниббл? – спросила Марджори.

Он с грустью посмотрел на нее.

– Все, что происходит с нами и вокруг, – ответил он, – окончательно лишило меня аппетита.

– И во всем этом моя вина! – с надрывом воскликнула Марджори.

– Что вы хотите этим сказать, милая?

– Отойдем в сторону, сэр, и я попробую объяснить. – Они прошли на корму, и она начала так: – Все дело в моем последнем изобретении… Да, да! Выслушайте меня!.. Я только что окончательно пришла к этому выводу. Особенно после того, как увидела в банде Хватсона двух перевязанных мужчин. Вы заметили их, сэр?

– Да, но не обратил особого внимания.

– Они… Это они выкрали мое изобретение! Один из них – тот самый чиновник! Эдвард Траут! А второй – наверняка, его брат…

– И потом оно оказалось у Хватсона? Ваше изобретение?

– Видимо, так… И тогда начали страдать гномы!

– Что вы имеете в виду, Марджори?

Она взглянула на него виноватыми, полными ужаса глазами и отчетливо произнесла:

– Изобретение, которое украли у меня, представляет собой урезальную… точнее, убывальную машину… Я назвала ее УБАВКА.

– Убавка? – повторил Уиллбери. – В каком смысле?

– Я сумела доискаться до ответа на вопрос: каким образом можно отнять у кого-то некоторое количество материи… вещества… и передать другому. Понимаете? Но я не сразу сообразила, как это может быть опасно, если попадет не в те руки. Не к тем людям… К несчастью, так оно и случилось, – печально закончила Марджори.

Марджори объясняет Уиллбери суть своего изобретения