Боссов сын, или Я принимаю бой! - Оксана Алексеева

– Двадцатое апреля.

Я в азарте не могла припомнить, сообщала ли ему когда-то. Но он мог и сам выяснить для своих недавних целей – подарить мне что-нибудь такое, от чего я вздрагивала бы еще долго ночами. Молодец, Стас, оправдал надежды!

На следующих вопросах пары уже почти не вылетали. Несложно догадаться, что все оставшиеся были супругами, но мы со Стасом сосредоточенно пытались угадать ход мыслей друг друга, не думая, как это воспринимается со стороны. Не споткнулись даже на вопросе о любимом хобби.

– Меня доводить, – без паузы ответила я. Вокруг почему-то засмеялись, словно в этом было что-то смешное. Стас, правда, тоже смеялся, но важнее был его почти такой же ответ: «Доставать ее», и ведущий разницу не посчитал важной.

Из соперников у нас осталась только непобедимая седая парочка, за них зрители единогласно и болели: было видно, что они не угадывают, а знают друг друга как облупленных. Почти как мы со Стасом… Тоже, что ли, друг против друга долго воевали?

– Остались сильнейшие! – Ведущий радовался скорому завершению конкурса и собственному освобождению от затянувшегося мероприятия. – Последние вопросы будут настолько сложными, что на них смогут ответить только те, кто успел перешагнуть границу полной искренности друг с другом! Но! – Он поднял руку вверх. – Сначала сделаем небольшой романтический перерыв, чтобы и участники, и зрители вспомнили о всех кругах любви! Ждем нежнейшего поцелуя – покажите, что вы заслуживаете замечательного приза!

Я про себя усмехнулась. С этого и надо было начинать подобный конкурс, если хорошенько подумать. Ведь могли участвовать, к примеру, брат с сестрой – и они точно так же дошли бы до этого этапа, но вот поцелуй сразу бы отмел родню. Муниципалитет чуть не спустил билеты тем, кому они не полагаются! С ума сойти, какая безалаберность! Дед бабулю церемонно поцеловал в губы под аплодисменты зрителей. Стас подошел ко мне, а я слегка покривилась, вспомнив, что надо делать.

– Мы же не сдадимся почти перед финишной лентой? – Стас тоже напрягся и шептал едва слышно.

– Нет, конечно. Давай быстрее. Нельзя позволить этим читерам нас обойти.

Он наклонился чуть ниже, но спешить не горел желанием, потому продолжал убеждать то ли себя, то ли меня:

– Не очкуй, Луговая, мы один раз это уже делали.

– Переходи к заданию, Стрельцов, один раз пережила – второй переживу запросто.

Стас все-таки поцеловал, положив ладонь мне на щеку – наверное, боялся, что не выдержу и отшатнусь. Ничего неприличного, все оставили языки при себе, но все равно как-то смущающе. Глаза мы закрыли, чтобы зрители не догадались, как нам самим происходящее неприятно. И для той же цели немного затянули поцелуй. Мне в какой-то момент даже показалось, что у нас очень неплохо получается – правдоподобно, будто мы буквально каждый день тренируемся, а когда посторонних нет, то и большую волю себе даем. Стас отстранился первым, а я посчитала это его проигрышем передо мной. Может, стариков и не победим, но друг с другом раунд провели честно.

Лицо немного раскраснелось. Я снова отошла на другой конец площадки и приняла планшет с последним чистым листком. И вопрос поначалу обрадовал:

– Начнем с дам! – ведущий начал говорить с придыханием. – Как звали первую любовь вашей избранницы, молодые люди?

Седой «молодой человек» даже секунды не размышлял, и оба они назвали учителя математики в школе, правда, бабуля еще и имя-отчество добавила, но в совпадении ответов никто не усомнился. Стас коротко кивнул мне, тем дав подсказку, что сам он уже определился.

«Виталий», – написала я.

Это была неправда. Впервые я влюбилась еще в детском саду, вроде бы, уже и имени не вспомню, но мама об этом потом шутила. Тем не менее вариант был однозначным – первый докладчик студконференции, о котором Стас точно знал.

А вот такой же обратный вопрос вогнал меня в тупик. Нужно назвать или Машеньку, или Весту, у нас просто других идей не могло возникнуть. Машенька в разговорах звучала первой, но он сам еще час назад признал, что ее вообще не существовало… Тогда Веста? Кто больше тянет на любовь: первая фантазия или второй реальный человек, но который у него никаких чувств не вызывает? Стас тоже пялился на меня, как будто пересылал сигнал по воздуху, но от него я окончательно растерялась. В этих глазах я «М» или «В» должна рассмотреть?!

Старики поразили всех и на этот раз.

– Я, – ответила бабуля, очень мило волнуясь.

– Ты, – ответил ей тем же тоном старик и показал ведущему планшет. – С первого взгляда. Еще в тот день, когда ты смотрела на нашего учителя математики.

Это было так романтично, что вокруг все заохали и снова принялись хлопать. Да они своей милотой просто рвут у нас билеты из рук! Стас зачем-то указал мне взглядом на деда, но я не поняла намека. Тоже себя назвать? Все решат, что просто повторяем козырной ход… Стас вряд ли на такой простой трюк пошел, тогда Веста или Маша, чтоб их обеих… А, дошло! «Учитель математики» – «М-м-математики»!

– Маша? – я все-таки не удержала вопросительной интонации, и сразу по глазам Стаса поняла, что промахнулась.

На его листке было написано «Полина», даже без ошибки в имени! Черт, черт, черт! Он оказался умнее – надо было скопировать маневр и победить, плевать, что выглядело бы притянутым за уши! Да что ж такое – сильно много думала, потому и проиграла! Я зарычала от бессилия сквозь зубы, но звук этот утонул в овациях – наших соперников зрители все равно больше жаловали и радовались их победе не так, как радовались бы нашей.

Вот только бабуля покачала головой, когда ведущий ей торжественно вручал билеты.

– Да какой нам аттракцион? Вон, молодежи лучше отдайте. Мы с Гошей уже сорок лет женаты, а ребятки-то какие молодцы, ни в чем нам не уступали!

Стас обреченно билеты взял, вытерпел поздравительные хлопки по плечу от оголтелого тамады и пошел мимо, я поплелась за ним. Мы ведь тоже не ради приза старались, а ради самого духа соревнования. Ну и что, что они сорок лет женаты? Мы, например, еще недавно думали, что у нас ни единой точки соприкосновения, и почти прорвались… Как обидно налететь на подсечку, когда уже победа ощущалась в кармане.

Но, очнувшись, я сообразила, куда мы идем, и разглядела впереди малое колесо обозрения. Его нельзя было назвать особенно страшным, никаких сравнений с горками или скоростными летающими кабинами, где людей привязывают ремнями, чтобы не улетели на другой край земли… но все же. Все же я не имела права проверять сердце Стаса на прочность.

– Не пойдем, – остановила я. – Все равно не наш приз.

– Да ладно тебе, прокатимся, раз уж получили.

Видимо, сам он в свою аорту верил больше меня. Или опять ребячится, наплевав на меры предосторожности.

– Не пойдем, – я повторила. – Вообще не люблю такие штуки. Боюсь.

– Боишься? – Стас явно мне не поверил. – Да нет, любой человек может чего-то бояться, но чтобы ты в этом так открыто призналась?