Мимолетная страсть - Лесия Корнуолл

— T’es fou! Ты чокнутый! — заорал пленник. Взгляд его метался от Финеаса к Адаму и обратно.

Финеас взял заряженный пистолет и почувствовал, что Адам на мгновение крепко сжал его руку, предостерегая. Он посмотрел прямо в глаза зятю.

— Я не собираюсь торчать тут всю ночь. Если он ничего не знает, так зачем зря терять время?

Финеас опустил пистолет, прижав его к виску пленника. Тот захныкал, едва холодный металл прикоснулся к его вспотевшей коже. Финеас медленно взвел курок. Механизм щелкнул удовлетворенно, неумолимо.

— Ты хочешь передать какие-нибудь последние слова лорду Филиппу, или Наполеону, или еще кому-то, кто отвечает за идиотское поручение, о котором ты ничего и знать не знаешь?

Пленник взвыл. Резкий запах мочи наполнил комнату — от ужаса он обмочился.

— Это не лорд Филипп! — завопил он.

— Тогда кто? — настойчиво спросил Финеас, вдавливая дуло пистолета в его щеку. — Мне нужно имя!

— Это не мужчина! — визжал пленник по-французски. — Это женщина, ради Господа Бога! Английская женщина!

— Кто она? — требовательно спросил Адам, хватая его за воротник. — Как ее зовут?

— Не знаю, клянусь! — рыдал пленник. Взгляд его метнулся к столу, но из-за пистолета он боялся шевельнуть головой. — Платок — это пароль. Я должен был отдать его человеку в таверне, и он бы заплатил мне за письма. Это все, что мне известно, клянусь! Я плотник из Нормандии, живу в Гренвилле. Меня спросили, не хочу ли я подзаработать деньжат. Моя жена ждет ребен-ка, и я…

По спине Финеаса пополз липкий холодный страх. Он чувствовал, что Адам пристально смотрит на него.

— Фин, — произнес Адам. — Это она, твоя леди в маске? Кто она такая, черт возьми?

Финеас не отводил взгляда от пленника.

— Ясмина! — прорычал он. — Это тебе о чем-нибудь говорит?

Француз с несчастным видом помотал головой.

Двадцать минут спустя они снова оказались в Корси-Хаусе. Гости в основном уже разошлись, Финеас и Адам направились прямо в оранжерею. Их сопровождали четверо лакеев с фонарями, вооруженные пистолетами.

Мягкий свет зари пробивался сквозь стеклянную крышу. Финеас обошел все тенистые закоулки, но ничего не нашел и посмотрел на Адама. Тот стоял с мрачным видом. Каждый из лакеев тоже отрицательно покачал головой.

Финеас впился пальцами в ствол вишни, глядя на раскиданные по полу плоды, и вдруг наклонился и поднял бутон розы, выпавший из ее парика. Точно такая же роза была вышита на носовом платке.

— Милорд? — Лакей уронил что-то в ладонь Адама. Тот посмотрел и протянул Финеасу. На порванной цепочке болтался маленький портрет.

Финеас поднес его к свету.

— Это ребенок. Джейми?

— Нет, это принадлежит не Марианне, — ответил Адам. — Кроме того, у Джейми светлые волосы, а у ребенка на портрете каштановые. Или рыжие. Трудно даже понять, мальчик это или девочка.

Финеас сжал маленький портрет в руке.

— Она сказала, что не замужем.

— Финеас, мы должны ее найти, — серьезно произнес Адам.

— Я знаю, — отозвался он.

На этот раз дело не только в личном интересе к интригующей его любовнице. Если она шпионка, то чертовски хорошая: она обвела его вокруг пальца, дважды одурачила и ускользнула. Теперь ради Англии и собственного здравого рассудка Финеас обязан отыскать восхитительную Ясмину и перехитрить ее.

— Должна сказать, наш первый бал в Корси-Хаусе обернулся потрясающим успехом, — похвалилась Марианна на следующий день, когда они с Изабель гуляли по парку. — Полагаю, он стал одним из самых главных событий сезона. Нужно будет убедить Адама сделать его ежегодным. Стыдно признаваться, но гостей было так много, что я даже не сумела с каждым поздороваться. Опасно лишь то, что это был маскарад. Вы же там тоже были, правда?

Невзирая на теплое весеннее солнышко, Изабель похолодела. Марианна не узнала ее?

Она вымученно улыбнулась:

— Конечно, была. Ваш городской дом просто очарователен.

Особенно оранжерея.

Марианна взяла Изабель под руку.

— Прекрасно, значит, мы можем посплетничать. Какой вы себе выбрали костюм?

Нет, это просто невозможно. Марианна видела ее! А еще лорд Уэстлейк и целая толпа зорких светских матрон в библиотеке. После бала она не смогла уснуть, ожидая, что сплетни и скандал выплеснутся вслед за ней из оранжереи, как зло и беды из ящика Пандоры.

— Я нарядилась Шар… эээ… пастушкой. — Изабель чуть не подавилась собственной ложью. — Голубой муслин и желтая лента на шляпке.

Она поплотнее закуталась в шаль. Марианна нахмурилась, пытаясь вспомнить костюм.

Изабель смотрела, как ее сын радостно играет с Джейми около пруда, и ей стало стыдно. Есть ли в этом мире хоть один человек, которого она любит так же сильно, как Робина? О, чем же она рисковала ради нескольких минут эгоистичного наслаждения!

Нужно признать, что теперь Блэквуд стал ее любовником. Он заставлял ее чувствовать себя живой и счастливой, и если только ей снова выпадет возможность заняться с ним любовью, Изабель будет бессильна и не устоит перед искушением. Даже сейчас тело тосковало по нему вопреки здравому смыслу. Единственное решение — держаться от него как можно дальше.

Она провела пальцами по щеке, там, где кожа все еще помнила его поцелуи, и с трудом удержалась от вздоха.

Марианна покачала головой:

— Нет, я уверена, что не видела вас, но, конечно, толчея была просто ужасной. — Она склонилась к уху Изабель и прошептала: — Мне даже кажется, что там присутствовали несколько человек, кого мы вовсе не приглашали!

Глаза Изабель широко распахнулись.

— Правда? Откуда вы знаете?

— Ну, к примеру, там с моим братом была в высшей степени поразительная леди, одетая в розовое.

— О? — Свежий весенний воздух внезапно загустел и перестал проходить в легкие.

Марианна поджала губы.

— Могу только предположить, что это последняя амурная связь Фина. — Ее лицо вдруг оживилось и исполнилось надежды. — А вы ее видели? На ней был чудесный костюм, сплошь розовый атлас, кружева и ленты.

— Эээ… нет, — проскрипела Изабель. — Вы разглядели ее лицо?

— Да я могла бы, но ее костюм… ну, то есть я хочу сказать, что он был очень… — Марианна подняла руки в перчатках и провела ими прямо перед грудью. Изабель почувствовала, как ее бросает в жар. — Он был очень… отвлекающим. К счастью, она исчезла почти так же быстро, как появилась, что только к лучшему. Один раз подпрыгнуть в контрдансе, и она бы стала последним скандалом Блэквуда, а Адам просто не переносит сцены.