Заморозь мне `маргариту` - Лорен Хендерсон

– Не помню такой. Ее задушили, да? Я заметила следы на шее, когда спустилась вниз к Мэри.

Они переглянулись.

– Думаю, мы можем это подтвердить, – осторожно сказала сержант Фогерти. – Что же касается Мэри Лавелл, нам удалось выяснить, что она работала в цирковой труппе, которая давала представления в этом театре три года назад. В той труппе работали и другие личности из тех, что…

– Софи Сэндерман, – подсказала констебль Хэмлин. – Вам что-нибудь известно об этой цирковой труппе?

Я пожала плечами:

– Софи делает костюмы для нынешней постановки. Я не знала, что она уже работала в «Кроссе». Единственный человек здесь, с которым я знакома больше двух месяцев, – Салли, Сальваторе Санторини, художник по декорациям для шекспировского «Сна». – Пока мне пришлось лишь раз увильнуть от ответа и еще раз соврать. – А теперь, если вы не возражаете, я займусь работой. Не хочу показаться грубой, но я думаю, что ничем не могу вам помочь. Мне нужно закончить скульптуру к завтрашнему дню.

Полицейские прошли в комнату для технического персонала, чтобы подвергнуть допросу несчастных, которые могли затаиться в ее углах. Я натянула маску и принялась заваривать шов, но голова была уже занята другим. Я ведь уже слышала о Ширли Лоуэлл. Хэзел сказала, что училась с ней в театральной школе. И кто-то сказал, что Ширли покончила с собой в знак солидарности с Ричи Эдвардсом из «Мэник Стрит Причерз». Тоже спрыгнула с моста через реку Северн. Почему они решили, что именно из-за Ричи она совершила самоубийство? Просто по аналогии или Ширли оставила записку?

Мне не хотелось спрашивать об этом у полицейских, демонстрируя повышенный интерес, да и делиться с ищейками сведениями я не люблю. К тому же не хотелось рассказывать о дружбе Хэзел с Ширли Лоуэлл. Кто-нибудь другой наверняка расскажет. Кого же мне тогда расспросить о Ширли? Задавать вопросы Хэзел – все равно что спрашивать кирпичную стену, как дела у строительного раствора.

Я посмотрела на шов и выругалась. Ну конечно, задумалась и перестаралась, все пошло вкривь. Нельзя делать несколько дел одновременно, Сэм. Придется начинать сначала.

– Сэм! Слышала новости? Фараоны опять здесь! Они выяснили, как звали ту девушку из погреба!

Лерч сбежал по лестнице, нагруженный новостями.

– Слышала. Они только что были здесь, мешали работать. Слушай, ты не мог бы доделать, а? Я только что испортила шов. – Я коротко объяснила Лерчу, что от него требуется, бросила ему маску и уже на бегу крикнула: – Надо обсосать кое с кем этот труп!

Полиция уже сообщила Марджери о последних находках, и администратор театра выглядела, попросту говоря, ужасно. Было очевидно, что она уже передумала устанавливать личность найденной девушки.

– Привет, – сказала я, осознав, что, прежде чем Марджери заметит меня, придется торчать в дверях несколько часов.

Она сидела за столом, уставившись прямо перед собой – в стену напротив – бессмысленным стеклянным взглядом. Услышав мой голос, Марджери принялась нашаривать очки, болтавшиеся у нее на шее. Потом потребовалось немало усилий, чтобы нацепить их на нос. Марджери была так бледна, что ее скромный макияж показался бы верхом вульгарности, не будь он наложен столь безукоризненно. И все же я углядела, что все это внешнее великолепие Марджери искусственно от начала и до конца. Она выглядела вполне на свой возраст. Я даже вздрогнула, заметив на ее лице признаки смертности. – Марджери? – спросила я мягче. – С вами все в порядке?

– А… Сэм. Ко мне только что приходили полицейские. Это какой-то кошмар…

Она уронила голову на стол и зарыдала. Я стояла посреди комнаты, не зная, что делать. Небрежная поза, которую я приняла, чтобы хоть немного разрядить атмосферу, обернулась вдруг неуклюжей и натянутой. Когда теряет самообладание такая железная леди, как Марджери, невозможно догадаться, какое утешение она примет охотно, а какое станет припоминать всю оставшуюся жизнь. На секунду мне показалось, что разумнее всего – закрыть дверь и дать ей возможность прийти в себя в тишине и уюте милой комнатки с розовым ковром, гравюрами пастельных тонов и ухоженными фикусами. Но мне не терпелось выяснить, знает ли Марджери что-нибудь о смерти Ширли Лоуэлл. Поэтому я прошла в комнату, бросила перчатки на стол и занялась чаем – британское профилактическое средство на случай любовных разочарований, внезапных смертей и трупов в погребах…

К тому моменту, когда я поставила перед Марджери чашку, рыдать она перестала, но это было единственное ее достижение. Я нашла в шкафчике аспирин и положила рядом пару таблеток. Потом села напротив, принялась прихлебывать чай и изо всех сил изображать сочувствие. Если Марджери и хотела довериться кому-то, то лишь человеку постороннему, а я прекрасно умею слушать.

– Спасибо, – пробормотала Марджери, хлюпая носом.

Она вытерла глаза, проглотила аспирин, а потом разыграла отличный спектакль, принявшись вытирать очки специальным клочком мягкой ткани, который аккуратно складывала, прежде чем протереть каждую линзу.

– Вы знали убитую девушку? – спросила я, когда она закончила. Марджери беспомощно смотрела на лежавшие перед ней очки. Она была из тех занятых людей, что в моменты вынужденного безделья чувствуют себя растерянными и брошенными на произвол судьбы. – Поэтому вы так расстроились?

– Что? – Марджери подняла на меня мутный взгляд. Она словно не могла понять, кто я такая и откуда взялась. – Нет, конечно, не знала. Я никогда не ввязываюсь в подобные дела.

– Какие дела? – удивилась я, не понимая, о чем она.

– Прослушивание и все такое. Полицейские сказали, что она была актрисой. Они показали мне фотографию. Такая симпатичная девочка с длинными волосами. Зачем кому-то могло понадобиться…

– Так она не играла в театре? Только приходила на прослушивание?

– Ее никто не помнит. Думаю, в наших собственных постановках она вряд ли играла. Хотя могла работать в другой труппе, например в цирковой. Но не в тот раз… Они уже проверили.

Марджери мало-помалу приходила в себя.

– А если она была на прослушивании три года назад, то с кем могла общаться? – не унималась я.

– Да мало ли с кем, – устало ответила Марджери. – Ведь она не обязательно приходила именно на прослушивание. Я сказала об этом только потому, что она была актрисой. Но она могла, например, проситься на должность ассистентки помрежа – многие актеры так поступают. Им кажется, что так они смогут познакомиться с нужными людьми.

– А вы сами тогда ее не видели? Она пожала плечами:

– Только в том случае, если бы ее взяли на работу. Никакого толку в том, что мы знаем, когда она пропала, нет. Это только добавляет проблем. – Марджери снова всхлипнула. – Но в ее лице есть что-то знакомое. Может, она напомнила мне кого-то. Но я не могу…

– Марджери? – раздался голос от двери. Это был Бен. – Как вы? – спросил он с тревогой, увидев, в каком она состоянии.