Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании - Ладислас Фараго

Протце тут же сообразил, что наконец-то перед ним открылась долгожданная возможность. Он приказал парню идти за ним на виллу и там провел свою первую вербовку. Молодой человек по фамилии Ван Каутрик работал в фирме «Мюллер и компания», но порой подрабатывал, выполняя подобные нынешнему поручения. Его заданием было следить за «мистером Робертсом», как он назвал Протце, а также записывать номера машин, на которых на виллу приезжают люди.

Когда Протце спросил Ван Каутрика, сколько ему платят англичане, тот ответил, что 200 гульденов в месяц плюс накладные расходы, но когда дело касается расходов, то ему приходится сражаться за каждый геллер. Протце предложил Ван Каутрику возможность зарабатывать еще 200 гульденов в месяц, причем без сражений, и последний с готовностью согласился. Хитрюга даже сказал, что будет рад работать на Протце, потому что любит немцев, и обещал сообщать все, что удастся узнать о паспортном бюро.

Фолкерт Ари Ван Каутрик был привлечен к секретной работе человеком по имени Цааль, ближайшим помощником сержанта Фринтена в информационном бюро. Цааль также был ветераном разведки еще со времен Первой мировой войны. В 1937 году, когда у него на работе начались простои и увольнения, Фринтен пригласил своего старого приятеля вернуться в СИС, но тот отказался. Взамен он рекомендовал ему бывшего детектива, двадцатичетырехлетнего сына своего старого друга, и познакомил Ван Каутрика с Фринтеном, а последний в одном кафе Роттердама представил перспективного кандидата преемнику Дальтона майору Чидсону. Энергичный и способный голландец произвел на майора настолько хорошее впечатление, что Чидсон нанял его как филера и связника, несмотря на некоторый риск, связанный с тем, что жена Ван Каутрика была немкой.

Получив псевдоним Оливер Кендалл и 500 гульденов аванса, Ван Каутрик стал работать и там и тут. Ему была поручена слежка за пытавшимся установить связь с английской разведкой германским дипломатом в Гааге цу Путлицем, которого следовало проверить перед вербовкой. Цу Путлиц и стал первым английским агентом, которого Ван Каутрик выдал Протце. Однако, когда Протце проинформировал германского посланника в Гааге, что «один из его помощников» подозревается в том, что работает на англичан, ошарашенный посланник, не зная, о ком идет речь, сообщил неприятное известие никому иному, как самому цу Путлицу. Предупрежденный таким образом дипломат сбежал в Лондон, где стал важным звеном в цепочке антинацистов, работавших на англичан.

Именно на этом деле Ван Каутрик и состоялся как агент-двойник, как и прежде работая на англичан и сообщая все, что узнал у них, высокому старику немцу с ледяными голубыми глазами. Поскольку Ван Каутрик по натуре был порядочным и честным человеком, он работал на обоих хозяев одинаково преданно.

Протце, не теряя времени, старался полностью использовать открывшуюся возможность. Первым делом он вызвал себе в помощь в Гаагу капитана фон Фельдманна. Они купили одну из тех плоскодонных барж, что лениво курсируют по мутным гаагским каналам, установили на ней кинокамеру и бросили якорь напротив отдела паспортного контроля метрах в тридцати от входа. Всех, кто приходил в бюро, снимали на пленку, а затем на очередной явке снимки предъявляли Ван Каутрику для опознания. Вскоре у немцев был почти полный список всех штатных сотрудников английской резидентуры, постоянных посетителей и даже некоторых агентов.

Началась чистка. Англичане проиграли первый раунд битвы. Их поражение в этой секретной войне оставалось лишь вопросом времени. Теперь Протце стал расширять свой прорыв, стремясь сделать его всеобъемлющим. Он был все более уверен, что рано или поздно сможет сорвать все операции СИС в Западной Европе.

Но, как ни странно, первой пострадала не голландская резидентура. По странному совпадению как раз датская шпионская сеть полковника Дэнси в Копенгагене.

В ноябре 1938 года датчане, обеспокоенные размахом иностранного шпионажа в их стране, активизировали деятельность контрразведки, начав настоящую охоту на шпионов, и арестовали двух агентов «Зет», Вальдемара Пётша и его помощника Кнюффкена. Вначале они думали, что задержанные были немецкими шпионами, но на следствии Кнюффкен сознался, что работал на англичан. Датчанам очень не хотелось вмешиваться в деятельность британских спецслужб, но, поскольку об арестах были сообщения в прессе, шпионов пришлось судить. Хотя процесс и проходил при закрытых дверях, немцам удалось раздобыть показания Кнюффкена и таким образом узнать много важных сведений об организации и деятельности британской разведки на континенте.

Тогда же немцы получили ценнейшую информацию еще из одного датского источника. Один из сотрудников Протце, лейтенант Мейер сумел устроиться в управление полиции Копенгагена и стать личным помощником самого шефа полиции. От него немцы получили дополнительные сведения о деятельности СИС не только в Дании, но и во всей Скандинавии.

У Протце появилась идея захватить Пётша и заставить его рассказать о деятельности английских спецслужб. Сначала он планировал выкрасть Пётша из датской тюрьмы. Когда же датчане проведали о заговоре и позволили Дэнси тайно вывезти Пётша из Копенгагена на торговом судне, Протце не оставил своего замысла и был готов совершить самое настоящее пиратское нападение на этот сухогруз. Он предложил, чтобы торпедный катер ВМФ Германии перехватил судно и отконвоировал его в какой-либо из балтийских портов. Адмирал Канарис наложил вето на этот проект, и Пётш был благополучно доставлен в Бельгию, где полковник Дэнси отчаянно пытался спасти все, что удастся, от сильно пострадавшей датской резидентуры.

После прорыва в Дании центр борьбы вновь переместился в Голландию, где и Вивьен, и Дэнси невольно играли на руку Протце. С одной стороны, майор Стивене был не более полноценной заменой Дальтону, чем Чидсон. С другой – у Протце теперь был Ван Каутрик.

Немец, который был большим скептиком, не питал иллюзий в отношении молодого голландца, по крайней мере на первых порах, когда тот явно лукавил. Но ситуация постепенно менялась из-за самого Ван Каутрика. Он шаг за шагом отходил от англичан и сближался с немцами. Его отношения с Протце делались все более тесными и более прибыльными, а отношения со Стивенсом и Фринтеном становились прохладными. Старые связи ослабевали, лояльность уменьшалась. Он все больше думал о себе и все меньше о группе. Англичане, всегда бывшие придирчивыми и не очень щедрыми ни на похвалу, ни на денежное вознаграждение, после финансовых неурядиц в резидентуре стали еще более скупыми. Ван Каутрик по-прежнему получал 200 гульденов в месяц, а Стивене и не думал о том, чтобы выдать ему премию, как иногда делал Чидсон.

Постепенно Протце сменил Стивенса в секретной жизни Ван Каутрика. В поведении немца не было и тени той снисходительности, что сквозила в обращении с ним Стивенса. Стивене становился все прижимистее, а Протце все щедрее. Ван Каутрик тщательно скрывал свою связь с немцами, не давая Стивенсу ни малейших оснований подозревать его в нелояльности, но тем не менее он перестал быть английским агентом, теперь он служил только немцам.

Он сообщал Протце практически о каждом новом шпионе, подготовленном для заброски, о его задании, маршруте, крыше, благодаря чему агент обезвреживался сразу же, как только прибывал к месту назначения.