Реанимация судьбы - Марина Крамер

– Вы очень любили отца? – вдруг спросила Драгун, никак не отреагировав на мой рассказ.

– Любила? Да я в нем души не чаяла, он был самым близким мне человеком. Даже не мама, а он. У него всегда находилось для меня время, как бы занят он ни был. В кино меня водил по выходным, в цирк…

Аделина помолчала какое-то время, глядя в стену поверх моей головы, а потом произнесла:

– Вам повезло, Надя. А мой отец бросил меня с братом и уехал за границу устраивать себе лучшую жизнь. И появился, только когда я стала уже той, кем стала. Когда появились клиника, статьи в зарубежных журналах, премии и собственная методика. Ждал, когда я помощи попрошу. Дождался. Да, он мне помог, спора нет, и я ему благодарна за это. Но теперь это уже не имеет никакого значения. Простите, если я вас обидела. – Она поднялась и пошла к выходу.

– Аделина Эдуардовна, – окликнула я, и Драгун остановилась. – И вы меня простите.

– Вы правы, Надя. У меня нет права судить.

Она вышла, а я, обняв подушку, снова заплакала, даже не понимая почему.

Игорь

У каждого есть свой триггер, своя мелочь, запускающая цепную реакцию, пробуждающая неприятные воспоминания или возвращающая мысленно туда, где быть совершенно не хотелось. Для Игоря таким пусковым крючком был, как ни странно, обычный конструктор «Лего». Цветные кусочки пластмассы, из которых можно создать все, что детской душе угодно. Но именно эта безобидная игрушка сыграла в его судьбе едва ли не решающую роль.

В детстве он очень любил собирать что-то из мелких деталек, и отец всегда привозил ему из очередной поездки новый набор. Дальнобойщик, часто «катавшийся» за границу, он однажды привез диковинный для того времени конструктор с красивым логотипом «Лего» в правом верхнем углу яркой коробки.

Настоящий гараж с мастерской, подъемниками, маленькими машинками и человечками в форме автомехаников и водителей. Игорь боялся дышать рядом с чудесным подарком, бережно собирал и разбирал конструктор и строго следил, чтобы ни одна деталька не пропала. Через год отец тяжело заболел – сердце, и работать на фуре больше не смог. Он сидел дома, горстями пил лекарства, а мама вынуждена была устроиться еще на одну работу. Днем работала учительницей английского языка, а вечером мыла полы в поликлинике. Отцу рекомендовали прогулки, но один он не мог осилить дорогу до парка и обратно, потому гулять с ним всегда ходил Игорь.

Иногда, если была хорошая погода, они брали с собой конструктор и усаживались на лавку, с увлечением складывая что-то из цветных кусочков. Игорю было уже двенадцать, но интерес к конструктору не ослабевал, и отец смеялся, что сыну прямая дорога в инженеры или в строители. И Игорь тоже считал так – а что, подумаешь, просто сам вырос, и кубики побольше станут.

Все изменилось в одно из августовских воскресений. Мама нашла подработку – готовить обеды и ужины в одной обеспеченной семье – и по воскресеньям пропадала там, подготавливая полуфабрикаты, которые потом хозяевам оставалось только сунуть в духовку или микроволновую печь. Погода стояла жаркая, Игорь с отцом собрались, как обычно, в парк и прихватили тот самый набор «Лего».

Жили они тогда в этом же доме, что сейчас Игорь, но на пятом этаже, без лифта. Потихоньку спустились во двор, дошли до парка и сели на скамью под большим раскидистым деревом. Долго собирали гараж, выставляя по местам подъемники и рабочих, а потом внезапно налетела туча, и полил такой дождь, что прорывавшиеся сквозь листву капли сбивали установленных на крыше гаража человечков.

Наскоро разобрав конструкцию и скинув все в коробку, они побежали домой. Но по дороге Игорь, неловко ступив на бордюр, подвернул ногу и завизжал от невыносимой боли в ступне.

Отец подхватил его под мышки и почти волоком дотащил сперва до дома, а затем и до квартиры – с большими паузами между этажами. Уже лежа в кровати с тугой повязкой и пузырем льда на злосчастной ноге – это оказался все-таки сильный ушиб, а не перелом или вывих, – Игорь вдруг вспомнил, что не успел положить в коробку несколько деталей крыши – они были крупнее остальных, их оставили на потом и забыли. Он зарыдал так горько, что отец испугался и отправился в парк. Его не было очень долго, дождь уже закончился, а Игорь начал волноваться. С трудом, припадая на больную ногу, он спустился во двор и поковылял в парк. Отца он нашел на скамейке, обрадовался, прихрамывая, подошел сзади:

– Пап, ты чего?

Отец не ответил, и тогда Игорь, обойдя скамейку, увидел, что голова отца бессильно висит, а кулаки судорожно сжаты. Не понимая зачем, он принялся трясти уже начавшее остывать тело, и вдруг правая рука разжалась, и из нее на траву выпали две детальки конструктора – красная и зеленая. Это было последнее, что запомнил Игорь из того дня. У него случился сильнейший нервный срыв, он несколько дней не разговаривал, не реагировал ни на кого, а когда пришел в себя, первое, что увидел, был взгляд матери. В нем было столько осуждения и укоризны, что у Игоря сжалось сердце. «Это я виноват, – думал он, глядя на то, как соседки помогают готовиться к похоронам. – Если бы я не вспомнил про конструктор, папа был бы жив».

Это чувство вины преследовало его с тех пор постоянно, но Игорь никогда и ни с кем не говорил об этом. Он выбросил злосчастный конструктор, как и все остальные, что были у него, и увлекся биологией, твердо решив стать врачом и помогать тем, у кого, как и у его отца, было больное сердце. Мама спустя полгода обменяла квартиру с пятого этажа на первый, не могла находиться в старой. А вид деталек от «Лего» с тех пор вводил Игоря в состояние транса.

Точно так случилось и сегодня в детской палате. Игорь вовсе не испугался обезображенного лица девочки – он даже не успел понять, как оно выглядит, потому что первое, что бросилось ему в глаза, был разложенный на столике конструктор «Лего» из зеленых и красных деталек.

Когда раздраженная его поведением Драгун выволокла его из палаты и велела осмотреть ребенка немедленно, Игорь, проводив взглядом ее удаляющуюся фигуру, вынул из кармана пузырек с успокоительным, сунул в рот пару таблеток и, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, снова вернулся в палату, предварительно попросив медсестру Женю убрать со стола игрушки. Та удивилась, но стол очистила, и Игорь, к собственному удивлению, легко нашел общий язык с маленькой Аленой Борисовной, хотя и пришлось временами прибегать к помощи Жени – не все слова девочка произносила понятно. Осмотрев ее лицо, Игорь прикинул, что двух операций вполне хватит, чтобы восстановить структуру и вернуть ребенку нормальный вид. Он отлично знал технологию этих операций, был уверен, что справится, но теперь предстояло убедить в этой своей способности Драгун. А та была в бешенстве… Но взять и объяснить ей причину своего поведения Игорь, конечно, не мог, а потому ухватился за предложение отдохнуть до понедельника и даже воспользовался предложением Василькова подбросить его домой. В машине его вдруг охватила слабость – так бывало всегда после приступов, и он, не заметив, уснул и проспал до самого дома.

Аделина

Зачем я пошла к этой Наде знакомиться? Ну, лежит себе и лежит, нет, нужно было непременно самой посмотреть на женщину, которой мой отец кинулся помогать моими руками. Не знаю почему, но во мне вдруг заговорила обида, которую я давно и старательно давила внутри. Я не просила помощи, потому что была уверена – не поможет. И только в самой крайней ситуации, когда угроза нависла над моей клиникой, я решилась обратиться к отцу. Не знаю, почему меня вдруг так задела ситуация с этой Надеждой, но когда отец в повторном разговоре обмолвился, что собирается сделать ей вид на жительство в Швейцарии, у меня внутри что-то лопнуло. Наверное, от зависти.