Идти бестрепетно - Евгений Водолазкин

У писателя немного привилегий. Одна из них состоит в том, что он может продолжать беседу с читателем и после смерти. Хороший писатель предвидит какие-то вопросы из будущего и заранее дает на них ответы. Шаров был ответственным человеком, и к такому случаю, я думаю, подготовился. Вопросы-то не завтра еще появятся, а ответы уже готовы. Ждут. Прогулка с Володей продолжается.

Я служу в учреждении с длинным названием Институт русской литературы (Пушкинский Дом) Российской академии наук. На самом деле – просто Пушкинский Дом. Это здание на набережной Макарова, 4 в Петербурге туристы путают порой с Мойкой, 12, но – Пушкин в Пушкинском Доме не жил. Жаль, конечно, потому что дом – красивый, с колоннами, отчего бы ему там и в самом деле не жить? Будь на то наша, пушкинодомская, воля, мы бы его там поселили.

Нам всем хочется сделать что-то для Пушкина, да и не только нам. Фотографию моей дочери на фоне Спасской башни Кремля одно немецкое издание сопроводило пояснением, что это Пушкинский Дом. Несмотря на фактическую неточность, немцы обнаружили знакомство с нашей системой ценностей. Есть своя логика в том, чтобы на главной площади страны стоял именно его дом.

Пушкинский Дом является одним из самых знаменитых музеев и рукописных хранилищ. Основан он был в 1905 году в первую очередь как хранилище рукописей и вещей пушкинской эпохи. Это определило и его имя, и его научную судьбу. Со временем он стал авторитетнейшим центром по изучению русской литературы в целом.

Значительная часть изданий Пушкинского Дома – результат коллективного труда, предполагающего работу в некоем общем регистре. Среди наиболее известных коллективных работ можно упомянуть две многотомных истории русской литературы, академические издания Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Достоевского, Некрасова, Тургенева и других. Большую известность получила многотомная антология «Библиотека литературы Древней Руси».

Феномен Пушкинского Дома вряд ли объясним без обращения к традициям русской науки, в большей степени академической, чем университетской. В отличие от многих других стран, где академии теряются в ряду прочих научных сообществ, оплотом фундаментальной науки в России следует считать Академию наук. Частью этой научной республики, посвятившей себя исследованиям и отказавшейся от преподавания, располагающей высочайшим авторитетом и избирающей своих immortels, является Пушкинский Дом.

Развитие Пушкинского Дома как исследовательского и издательского учреждения не перечеркнуло его первоначального предназначения – быть хранилищем. Главным сокровищем Пушкинского Дома являются, без сомнения, рукописи Пушкина, по которым осуществляются академические издания сочинений поэта. В Отделе рукописей Пушкинского Дома хранятся автографы большинства наших классиков. Именно отсюда русская классика начинает свое победоносное шествие по стране, рассматривающей пушкинодомские издания как эталонные. Так обстоят дела сейчас, так было и в советское время.

Власть, понимавшая, что ни Достоевского, ни, тем более, протопопа Аввакума нельзя обвинить в антисоветской пропаганде, ощущала в то же время их абсолютную несовместимость с существующим строем. Может быть, поэтому тома Собрания сочинений Достоевского или, скажем, «Памятников литературы Древней Руси» невозможно было найти в открытой продаже.

На конференции в Пушкинском Доме приходили сотни людей. Объяснение этому можно видеть как в уровне представлявшихся докладов, так и в именах выступавших. Играла роль и общая ситуация в стране. Испытывая целый ряд ограничений, культурные люди советской России приобретали определенные особенности, отличавшие их от зарубежных современников. К таким особенностям можно отнести и повышенное внимание к гуманитарным наукам, и умение вкладывать в их проблематику особый смысл. В историко-культурных работах среди прочего искали ответов на те вопросы, которые невозможно было открыто поставить в отношении современности. Посетителям научных заседаний предоставлялось самостоятельно строить необходимые проекции и видеть чуть дальше официально очерченных горизонтов.

Пушкинский Дом был по-настоящему народным домом. В нем были свои герои и властители дум, и он переболел всеми болезнями, которыми болело общество. Он не закрывался в годы блокады, и полуживые сотрудники института дежурили на башне здания, чтобы в случае необходимости тушить летящие сверху немецкие «зажигалки». После войны, подобно многим другим академическим учреждениям и университетам, Пушкинский Дом был местом идеологических «проработок». К этому периоду относится замечание, сделанное в институтской уборной Борисом Михайловичем Эйхенбаумом: «Только здесь и дышится легко».

Когда в Пушкинский Дом пришел я, ситуация была уже другой. Самым привлекательным для меня местом был Отдел древнерусской литературы (его возглавлял Дмитрий Сергеевич Лихачев). Любил я ходить и в Литературный музей Пушкинского Дома, где собеседниками вошедшего становились русские классики. Когда я аспирантом бродил по его залам, мне бросилось в глаза, что от большинства писателей остались, среди прочего, кошельки. Уже тогда я понял, что проблема заработка была для них не последней. Принадлежа к цеху современных литераторов, я пользуюсь банковской карточкой, но проблема от этого, как ни странно, не ушла.

Наряду с Медным Всадником и Исаакиевским собором Пушкинский Дом давно уже стал одним из мифов Петербурга, обретя вторую, литературную, жизнь. В отличие от прочих литературных символов города, Пушкинский Дом дважды литературен: он является персонажем русской литературы, позволяя себе в то же время ее изучать. Свое последнее стихотворение Пушкинскому Дому посвятил Блок. Это произошло благодаря настойчивости сотрудницы Пушкинского Дома Евлалии Казанович, позвонившей Блоку с поэтическим заказом. Для интересующихся укажу телефон: 6-12-00.

Самым широким образом словосочетание «Пушкинский Дом» трактуется в одноименном романе Андрея Битова. Название академического учреждения становится в нем обозначением страны, для которой литература – и в первую очередь Пушкин – значит очень и очень много. В определенном смысле Россия действительно является Пушкинским Домом.

В заключение – интересный, что называется, факт. Пушкинский Дом положил начало целому ряду широко известных музеев. Так, до 1953 года его частью была последняя квартира Пушкина (Мойка, 12), а также Тригорское, Пушкинские горы, Михайловское и Царское Село. Хранившиеся в Пушкинском Доме предметы послужили основой экспозиции музеев Блока и Некрасова. Несмотря на расставание с такими привлекательными филиалами, мы, сотрудники Пушкинского Дома, не расстраиваемся. Помня о том, что Пушкинским Домом остается вся страна, с этим легко примириться.

За границей убеждены: русские любят, когда им задают масштабные вопросы. У меня, скажем, спрашивали, что лично я делаю для процветания моей страны. Я отвечал, что в сфере моей ответственности (история литературы) всё более или менее в порядке.

Кажется, мой ответ показался недостаточно масштабным, и следующий вопрос (нотки разочарования) был сужен до пределов литературы: правда ли, что Пушкин лучше всего отражает душу своих соотечественников, то есть нашу с вами душу? Чтобы не разочаровывать собеседников еще больше, я коротко ответил, что – да, отражает. Для обстоятельного ответа следовало бы еще разобраться с нашей душой, но в официальной обстановке делать это затруднительно.