Шерлок Холмс и уэльские тайны - Ллойд Биггл-младший

— Вчера мы встретили Бентона Тромблея, — сказал я.

— Разумеется, он должен быть здесь, раз сюда приехали Гриффитс и Парри. Он дал вам пригласительные билеты? Покажите-ка их.

Он достал из кармана футлярчик с лупой и принялся рассматривать кусочки картона.

— Идентичны тем, которые я уже видел, — заметил он, отдавая их мне.

— Вы ожидали, что теперь они будут другие? — спросил я.

— Я ничего не ожидал. Просто сам факт наводит на некоторые размышления. Чем занимались вчера юноша и Рис Парри?

— Гуляли по набережной, как заправские туристы. Но мы всё равно не выпускали их из виду. Ещё до их приезда нам на хвост сел один тип. Когда появились Гриффитс и Парри, он пошёл за ними, а за нами увязался мальчишка. Но вот что интересно: комната этого типа смотрит во двор — между прочим, я снял комнату в том же пансионе и на той же лестничной площадке, что и он, — и он не мог видеть, как на набережной появились мы или те двое. Дафидд объясняет это тем, что он колдун.

Шерлок Холмс улыбнулся, а потом захохотал.

— Вы превзошли самого себя, Портер, — с насмешливой искоркой в глазах сказал он. — Вы становитесь настоящим мастером сыскного дела и поступили очень разумно, сняв комнату. Мы непременно ею воспользуемся. Вы заслуживаете награды. Вы ещё не посетили Луна-парк на Конститьюшн-Хилл?

— Не было времени, — ответил я. — Ведь мы только вчера приехали.

— Ну что ж, — Холмс посмотрел на часы, — двенадцатый час, парк только что открылся. Желаю вам, Портер, и вам, Мадрин, приятного отдыха в парке. Оттуда открывается изумительный вид. Непременно посмотрите на залив, город и окрестности. Дайте мне, пожалуйста, ключи от комнаты, где вы остановились. Я буду ждать вас там.

Купив билеты, мы прошли за ограду парка. Здесь к услугам гуляющих имелись несколько чайных павильонов, танцевальный зал, летний театр и, конечно, камера-обскура, установленная на вершине холма, куда можно было подняться с помощью канатной дороги.

Погуляв в парке, мы сели в маленький вагончик и очутились наверху. Действительно, отсюда как на ладони был виден город, залив и холмы вдали. Мы вошли в здание, где помещалась камера-обскура, и подождали своей очереди. Я сел в кресло и посмотрел в окуляры: передо мной предстала отчётливо и крупно набережная: мужчина прошёл несколько шагов и исчез из поля зрения. Потом замелькали другие картины, но я вдруг понял, почему так весело смеялся Холмс: очевидно, он догадался, что где-то на набережной помещалась такая же камера-обскура; тот, кто смотрел в неё, имел возможность засечь кого хотел и затем, уже спустившись на улицу, начинать за ним слежку.

На обратном пути я прикинул, где бы мог находиться объектив следившей за нами камеры, и пришёл к выводу: только на крыше особняка, в котором я остановился. Я сказал об этом Мадрину, но он лишь пожал плечами.

Мы прошли к особняку, держась поближе к зданиям, чтобы не попасть в объектив камеры. На крыше особняка я разглядел на одной из труб какой-то странный купол.

Мы поднялись по лестнице и постучали. Нам открыл дверь Шерлок Холмс. Видимо, догадавшись, что я уже всё знаю, он сказал:

— В этом здании установлена камера-обскура. Вы ничего не заметили на крыше, Портер?

— Какой-то странный купол на одной из труб.

— Не теряя времени даром, надо выяснить, кто пользуется камерой-обскурой.

— Человек в шляпе, — выпалил я.

— Только не он, — поморщился Холмс. — Тот, кто ведёт наблюдение, просто приказывает ему или мальчику начать слежку за тем или иным человеком после того, как засечёт его с помощью этого прибора. Он, по-видимому, скрывается в восемнадцатом номере. Наша задача — установить его личность.

Прежде всего Холмс загримировал Мадрина и облачил его в красивый жилет, так что наш поэт совершенно преобразился. Затем Холмс прорепетировал с ним его роль в предстоящей операции.

Мы же с Холмсом отправились на Александра-стрит, где близ вокзала находилось бюро услуг. Холмс быстро договорился с хозяином, и нас провели в одну из задних комнат, где мы переоделись в форму посыльных, а свою одежду аккуратно упаковали в перевязанные верёвочкой свёртки. Холмс снял свою бороду и приклеил мне и себе усы.

Вернувшись в пансион, мы, громко топая, поднялись по лестнице на третий этаж и постучали в дверь восемнадцатого номера.

— Посылка! — гаркнул Холмс.

Дверь отворил субъект, который вчера шпионил за нами. Я оттолкнул его и шагнул в комнату. Холмс остановился на пороге и достал из кармана пачку квитанций.

— Распишитесь вот здесь, — попросил он. — Ваша комната восемнадцатая, верно?

— Посылка адресована не мне, — сердито возразил человечек.

— Но ведь вы живёте в восемнадцатой комнате, — настаивал Холмс.

— Я живу в восемнадцатой комнате, — начал выходить из себя человечек, — но я ничего не заказывал и я не Эдвард Гэтуорд.

В этот момент Мадрин, как было условлено, отворил дверь и громко объявил:

— Это я Эдвард Гэтуорд. Я жду посылку.

— Простите, — сказал Холмс. — Видимо, произошла ошибка.

— Ничего-ничего, — смягчился человечек и закрыл за нами дверь.

Пока я был в комнате, я успел заметить в дальнем углу, в кресле перед маленьким круглым столом, человека с забинтованной правой рукой. Это был Кайл Коннор.

Мы обедали в маленькой таверне на Кинг-стрит. Немолодой официант, приземистый седой человек, очевидно, был знаком с Холмсом, потому что они горячо приветствовали друг друга. Официант сильно хромал на правую ногу. Приняв у нас заказ — Холмс говорил с ним по-валлийски, — он ушёл и вскоре вернулся с подносом, на котором стояли три кружки пива.

— Есть одно дельце, Дилан, — обратился к нему Холмс, — в котором вы могли бы нам помочь. Портер, покажите мистеру Уильямсу рисунок коракла.

Я достал записную книжку и, раскрыв её на той странице, где был рисунок, передал официанту.

— Такие лодки делают на реке Ди, — сказал он, внимательно изучив рисунок.

— Я полагал, что эта лодка из другой местности, — возразил Холмс, — потому что у неё более вогнутые края, а корма…

— Нет-нет, — решительно мотнул головой Дилан Уильямс.

Мы поблагодарили его, и он ушёл.

— Мистер Уильямс, — сообщил Холмс, — в молодости рыбачил на таких вот лодках и хорошо знает, где какие делают кораклы. Ведь в зависимости от того, какая река, меняется форма лодки, не так ли. Портер?

— В таком случае для озера следовало бы смастерить лодку какой-то новой формы, — заметил я.

— Вы, безусловно, правы, — ответил Холмс, — но у того, кто её делал, не было времени, и он сработал такую, к каким привык. Итак, лодка сделана так, как их делают в районе, где протекает речка Ди. Какие у вас на этот счёт соображения, Портер? — Он повернулся к Мадрину. — У вас, Дафидд?