Смертельный лабиринт - Фридрих Незнанский

— Нет, ну… зачем? — Климов конечно смутился, хотя и понимал, что, вероятно, для друзей Турецкого подобные его «вольности» были делом привычным.

Но Александр уже снова стал серьезным.

— Ну все, расслабились маленько… Пойдем дальше. А на охотников ты кого-нибудь бросил?

— К сожалению, нету у меня подходящей кандидатуры. Там же уровень совершенно другой, обычного опера они пошлют так далеко, что тот может и не вернуться. Я думал, как закончу с родственниками, сам возьмусь.

— А вот это, извини, неграмотно. Что все — сам. Так нельзя… Хорошо, сейчас решим про твоих охотников… Значит, по порядку: что у нас остается? Родственники в Нижнем, друзья детства и прочие — раз. И повторный обыск в квартире — два.

— Ты уверен, что надо повторить?.. — усомнился Климов.

— Старик, пойми, — совсем по-простецки перебил его Турецкий, — речь не идет о недоверии к тебе и тем ребятам, которые там работали в Новый год. Я о другом. Сколько вы там работали, ну?

— Где-то полдня, может, чуть меньше. Но старались тщательно…

— А теперь прикинь: мужики после праздника. Головки — бо-бо! Во рту — колючки пустыни Сахары. Перед глазами — единственная свежая мысль: как тут, по радио, один поет? Я в машине слышал: «Мне с утра бы пивка — ледяного, искристого… Пусть не чешского, финского, а простого российского!» Вот, понял? Это ж первое января! Да им памятник надо поставить уже за одно то, что они приползли на службу! Нет, обыск учиним по всем статьям, с лучшими нашими кадрами — это во-первых. А во-вторых, ты сколько времени еще собираешься издеваться над родственниками покойного? Ты же их не пускаешь в жилье сына. А они станут жаловаться. А ты будешь туманно объясняться непонятной следственной надобностью. И в результате схлопочешь от своего Прохора по шее. И потеряешь возможные следы, которые вы просто обязательно пропустили, что называется, по определению. Готов поспорить, ну?

— Нет, — замотал отрицательно головой Климов, — я согласен. Жаль, что самому не пришло в голову.

— А хочешь скажу, почему не пришло? — И, не дожидаясь ответа, Турецкий закончил: — Потому что ты знал, что тебе выпало новогоднее дежурство, и ты только нюхал спиртное и злился на судьбу-злодейку. А те ребята гуляли, как люди. Ну, скажешь, не прав?

Климов не выдержал серьезного тона и рассмеялся:

— Все точно, один к одному.

— Значит, решили. Спецов я наберу сам, на Петровке, возьму тех, кому верю, как себе… Значит, проводим большой «шмон» и… звоним в Нижний: вступайте во владение, как положено по закону. И пока они будут здесь, ты с ними проведешь дополнительную работу. Они отнесутся уже иначе, верно? А я тем временем, наверное, смотаюсь в Нижний и попробую «пошерстить» их прежнюю компанию. Есть одна мыслишка. Вот мы с тобой одновременно и убьем двух зайцев. И все твои версии, таким образом, будут закрыты… Твоя очередь варить кофе. А я пока звоню.

Климов заряжал в кофеварку следующую порцию и слушал телефонные переговоры Турецкого. Он, конечно, догадывался, что у Александра имеются свои связи и контакты на достаточно высоком уровне, но стремительность, с которой он решал только что обговоренные ими же самими проблемы, восхищала Сергея. Разумеется, совершенно иной уровень — и не только постановки проблем, но и их понимания.

Первый звонок, как сразу догадался Климов, был в МУР. Турецкий не мелочился, позвонил самому начальнику, Владимиру Михайловичу Яковлеву. И не через секретаршу, а по прямому номеру.

— Привет, генерал, Турецкий. Сильно занят? Три минуты… нет, пять, уделишь? По государеву делу… Володечка, ты в курсе про того журналиста? Морозов, да… Знаю, ребята Коли Герасимова… Как они, умеют бегать?.. Отлично, тогда к тебе просьба, моя личная. Мне будет неловко их шпынять… Нет, с Колей у меня уже сто лет все нормально, без вопросов, я про этих… — Турецкий «пошарил» глазами по столу, придвинул лист бумаги с фамилиями: — Гуляев и Петухов, ага. Объясни им по-свойски, как мы привыкли с тобой работать, ладно?.. Ну ты же Костю знаешь! Сан Борисыч, вам оказано доверие… В первый раз, что ли?.. Ты смотри, даже и пяти минут у тебя не занял!.. Ну да, у тебя же и учусь, мой генерал! Если они на Петровке, подошли всех троих… Спасибо. Ну что, — посмотрел он на Климова, — готов кофе?

— Сейчас. Хочешь совет собрать?

— А что? По-суворовски: каждый солдат должен знать свой маневр… Сейчас Володя им маленькую взбучку даст, и они прибудут готовенькими. Поехали дальше.

Он снова набрал номер, долго молча ждал. Положил трубку, набрал снова.

— Алло, Галочка? Привет, красавица, а где твой беспутный шеф?.. Да ну? И скоро?.. А если я ему на «мобилу» кину, как ты думаешь, ваш министр сильно на меня обидится?.. Шучу. Но как придет, чтоб сразу, ладно?.. Как праздники-то?.. А чего так?.. Да плюнь ты на ваши дома отдыха! Знаю я, о чем ты, был однажды, сдуру даже семью захватил, а там только водку пить можно и за девками ухаживать, а я с Ириной, представляешь? Даже приличной бани с бассейном не было. Нет, поезжай-ка ты со своим муженьком к нам, на Истру. Все есть: ему — отличный буфет, тебе — роскошный бассейн, кино и танцы — каждый день… Во как! Обеспечу, запросто, говори, с какого числа? Сейчас запишу. — Турецкий взял карандаш и стал записывать на перекидном листе календаря — допотопном, напомнившем Климову советские времена. — Появился? Давай его, а я записал, вечерком перезвоню. Или ты — мне, завтра, с утра… Привет, Славка! Что ж ты не можешь обеспечить собственную секретаршу, которая тебя такой шикарной грудью прикрывает, приличной путевкой? Стыдно, генерал… Ладно, иди в свой кабинет и перезвони по прямому.

Турецкий отхлебнул глоток кофе, пополоскал его во рту и сказал:

— Коньячку не хватает, а так — ничего, — и благосклонно кивнул Климову, а Сергею все больше нравилась эта непринужденная обстановка, напоминавшая некую якобы игру, в то время как они занимались вполне серьезными вещами.

И тут зазвонил телефон. Александр поднял трубку:

— Ну, словом, чтоб не растекаться, Морозов этот — наш теперь. Лично тебе Костя велел, как обычно, соответствовать и оказывать нам всемерную помощь. Выражаться она будет в следующем. Ты прямо сейчас берешь бутылку коньяку, вызываешь Галку… Нет, не так, сперва Галку, а потом коньяк. Да не секретаршу, это у меня с ней роман, а не у тебя, успокойся. Я про Романову. И говоришь ей, что она поступает в полное мое распоряжение. Не навсегда, только на время. На всякий случай будем иметь в виду и Володьку Яковлева… Нет, с папашей я уже говорил, я про сынка. Далеко его не усылай, может понадобиться. Сам тоже подключаешься, как же это я могу забыть лучшего друга? Короче, сейчас третий час, а мы тут с утра, по твоему выражению, не жрамши и выходить не будем… Да, соответственно, и бутерброды. И пирожки… С мясом, разумеется! Ты еще повидло предложи, охальник… Ага, и ждем… Его зовут Сережей Климовым, «важняк» у Прохора, наш человек. Давай, Славка, не тяни.

Положив трубку, Турецкий с хитринкой посмотрел на Климова:

— Знаешь, чего я придумал? Это про твоих охотников. Мы к ним Славку отправим. Он и сам — страстный охотник, а сейчас как раз сезон. Вот и увидит, и встретится, и обсудит, и всех их там наизнанку вывернет! И в неделю обернется. А пока его не будет, и Галина Ивановна отдохнет, надо будет ей с мужем сегодня путевки заказать… Видишь, как хорошо устраивается?.. А Галя Романова — опер у Славки, вот такая дивчина! — Турецкий показал большой палец. — Она этих нижегородских баб и расколет, и на блюдечке нам поднесет. И кто чем дышит, и на кого конкретно — все узнает. Так что с этой стороны, я уверен, нерешаемых проблем не будет. А я мужиками займусь — Воробьевым, прочими… Судя по твоему рассказу, Сережа, там изначально вызрел некий конфликт, который все они тщательно скрывают — и от других, и от самих себя тоже, возможно. А на таком фоне действия бывают непредсказуемыми. Тут ты, по-моему, зришь в корень.