Точка невозврата - Maddy Green

Я сама не поняла, как испугалась мыслей Олега, о чём он думал? Какое важное решение он сейчас принимал у себя в голове?

И в миг стало невыносимо душно и гадко, от одной мысли, что он сейчас просто встанет и уйдёт, поставив точку в наших и без того шатких отношениях…

— Сделанного не воротишь Света и я не буду сейчас спрашивать почему ты мне сразу не рассказала и не поделилась этими проблемами, но вынужден поставить ультиматум…

Сердце ухнуло куда-то вниз, слёзы с новой силой стали душить… Неужели это всё?

— С этого момента, все вопросы, в особенности связанные с твоим предыдущим браком и семьёй будут решаться исключительно через меня… Абсолютно никаких контактов с этими людьми… Насчёт Артёма не переживай, я адекватный человек и всё сделаю как надо, лишать его отца и рушить его пока что детский мир в мои планы не входит… И если я тебе не безразличен и хоть немного что-то для тебя значу Свет, я готов к дальнейшим отношениям… Только на таких условиях… — замолкает и целует в макушку, всё также крепко обнимая.

На последней фразе, его сердцебиение учащается точно также как и моё: он в ожидании ответа, а я от осознания того, что не хочу его отпускать…

Я заслужила счастья, точно также как и он…

— Ну так что? Дашь нам шанс Светлана Николаевна?

— Я согласна Олег, не могу и не хочу больше без тебя…

С облегчением выдохнув, напряженное тело Олега расслабляется и мы не заметив времени на часах за разговорами — встречаем рассвет…

Наш первый рассвет…

— Здесь даже говорить не о чем, подключай Семеновского, он их под асфальт закатает, — отзывается Лёха, продолжая спокойно курить. — В чём проблема не пойму?

Последние несколько дней после выписки Светы, друг то и делал, что изводил меня разговорами о случившихся событиях…

Пришлось с ним поделиться, так как он мне всю плешь проел, интересуясь, с какого перепугу мне вдруг понадобилось временное пристанище, имея в распоряжении собственное жилье. Теперь даже жалел об этом, потому что ездил Лёха по ушам — знатно…

— Лёх, нет никаких проблем, любишь ты гнать вперёд паровоза…

— Да какой на хрен вперёд паровоза? Бабка явилась уже заявлением тебе перед носом помахала! Давить их к чертям надо, давить Олег! — не унимается друг.

— Семеновский местный, тогда уж из Москвы нужно специалиста подтягивать…

— Ну бля проблема что ли, давай Ишутина…

— Ишутина значит Ишутина, позвоню после обеда, только не вскрывай мне мозг Лёх и без того тошно…

— Чё, всё так плохо? — хмыкает он. — Поговорили же вроде…

— Поговорить то мы поговорили Лёх… Не в этом дело понимаешь…

— Бля Астах, давай выкладывай, одна голова хорошо, две — лучше…

— Да, мы поговорили, всё выяснили, только вот какое дело… Они же сука теперь будут давить на неё через мальца… Как подумаю об этом, аж руки свербят, и чё я его прямо там не пришиб…

— Пришиб бы — сел, не гони пургу Олег, такие вопросы не так решаются… Главное заручился согласием, действуй теперь спокойно и не обязательно Свете твоей о всех тонкостях докладывать…

— Короче, смысл сейчас гадать, будем решать проблемы по мере их поступления, а теперь поехали что-нибудь перекусим, после обеда отзвонюсь Ишутину и в больницу махну, надо его дожимать «тёпленького»…

— Съездить может быть с тобой?

— Да не Лёх, я сам смотаюсь, не парься…

Через два часа, я шёл размеренным шагом по длинному коридору городской больницы. Теперь, после разговора с адвокатом, в голове практически сложилась вся картинка как грамотно давить на Калинина.

Дойдя до нужной мне палаты, не стучась, распахнул дверь и вошёл в помещение.

— День добрый, — громко поздоровался, привлекая к себе внимание.

Палата была рассчитана на четырёх человек, у двух пациентов сидели посетители, один пациент мирно спал, а вот Калинин бодрствовал и увидев меня буквально сразу же поменялся в лице.

— Ты совсем охренел, сюда заявляться? — ощетинился, уйдя оборону.

— Мать твоя приходила, передала что соскучился, вот и решил зайти проведать…

— Да пошёл ты! Вали отсюда на хрен!

— Серёг, прекращай уже этот детский сад, давай разговаривать как взрослые люди…

— Если ты рассчитываешь, что заболтаешь меня и я передумаю писать заявление, ты ошибаешься Астахов! Да, да, мне уже всё о тебе известно…

— Всё, это что интересно? — его жалкие попытки запугать меня, начинали откровенно веселить. Что этот человек мог мне противопоставить?!

— Всё что нужно! Учти блять, у меня тоже знаешь ли есть хорошие связи, так что готовься к суду! И от жены моей держись подальше!!!

— Единственное, от кого ей действительно нужно держаться подальше, это от тебя мудила… Ты хоть видел, что ты с ней сделал?

— Тебя это не должно волновать, жена моя и семья моя — сами разберёмся!

— Это всего лишь формальности…

— Формальности не формальности — не твоё собачье дело! Я всё сказал, вали теперь!

— По-хорошему значит не хочешь договариваться… Понятно… А я ведь не с тем сюда ехал… Ой не с тем… Слушай тогда сюда Калинин, раз уж ты высказался, выскажусь теперь я…

— Да пошёл ты…

— Здесь, — кидаю ему на прикроватную тумбочку небольшой конверт. — Медицинское заключение Светы, которое будет приобщено к встречному заявлению…

— Какое встречное заявление, о чём ты блять вообще говоришь?!

— Изнасилование Калинин, то бишь половое сношение с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшей — наказывается лишением свободы сроком от трёх до шести лет чтоб ты понимал…

— Какое к чёрту изнасилование?! У меня есть свидетели — Света добровольно села ко мне в машину и она моя жена твою мать! Жена! — рассвирепел, повышая голос. — А ты какой-то хер с горы, который позарился на чужую жену и лезет в нашу семью!

— А жену по-твоему насиловать можно?

— Она никогда не пойдет позориться с этим в суд! Если не ради меня и нашего брака, то хотя бы ради сына!

— Вовремя ты о сыне вспомнил… Вообще да, я бы на твоём месте переживал больше за то, как Артём начнёт к тебе относиться, когда узнает каким образом ты обошёлся с его матерю… — лицо Калинина побледнело, выдав его с потрохами.

— Ты и к сыну моему значит подобрался? Думаешь всё просчитал?

— Калинин, я тебе не Света, чтобы слушать неиссякаемый бред, который ты несёшь и отмалчиваться в сторонке! Поэтому уясни одну простую вещь: с этого момента, я буду делать всё, чтобы уничтожить тебя, ясно?