Колокольчиковый колодец - Любовь Рыжкова

Сержант тупо смотрел на эту истерику и ничего не предпринимал.

– Черт с вами, бесово отродье, катитесь, куда хотите, только подальше отсюда со своим Берией! А то с вами спятишь!

Людмила Львовна еле дотащила мужа до машины, и здесь Борис Ефимович пришел в себя, но решительно ничего не мог сначала понять.

– Тебя били? Скажи, тебя били? – нервно спрашивала его супруга, – на тебе же лица нет. Едем скорее отсюда, подальше от этого проклятого места.

– А наша Облепиховка? – еле выговорил он.

– Ну ее, дома разберемся, – ответила жена.

И тут Бориса Ефимовича словно прорвало.

– Дома?.. Что значит дома?.. Мы здесь построили наш дом… Здесь… Где он? Где-е-е?

– Вот дома и разберемся, поехали, Борис. Позвоним Иннокентию Дмитриевичу, он поможет нам и подскажет, что делать, – ласково сказала Людмила Львовна.

– Аборскому? – разъярился он, – чем может помочь нам этот прохвост?

– Борис, дорогой, что ты такое говоришь?

– Я знаю, что говорю, потому что только что звонил ему! – воскликнул разъяренный Жадовский.

– Да-а-а? – протянула Людмила Львовна, – и что он сказал?

– Он сказал… Он сказал… – почти простонал несчастный супруг, – что не знает никакого генподрядчика Берию.

– Как это не знает? Он же сам познакомил вас, – возмутилась Людмила Львовна.

– Именно, а теперь отказывается от своих слов.

– Как это отказывается? Он в своем уме? – спросила она.

– Не знаю. Но только он считает, что это я не в своем уме! – закричал супруг.

– Надо к нему съездить, – предложила Людмила Львовна.

– Я тоже так думаю, – согласился Борис Ефимович, – но сначала давай заедем к этому Берия.

– Давай.

– И я даже хочу явиться к нему без звонка, – предложил супруг.

– Точно, – поддакнула Людмила Львовна.

– Вдруг, они заодно? – предположил Жадовский.

– И уже поделили наши денежки? – продолжила мысль жена.

– А теперь разыгрывают из меня дурачка, – хитро прищурился Борис Ефимович.

– Правильно, Борис, какой же ты догадливый, – с облегчением произнесла супруга, – а я сразу и не додумалась.

И супруги покатили, как договорились к генподрядчику Луке Петровичу Берия, роскошный офис которого находился в центре города напротив известного уже нашим читателям памятника.

Вот и шикарный офис Луки Петровича Берия. Вот широкая мраморная лестница, которая ведет в кабинет высокого начальника. И вот, наконец, приемная, где сидит странная секретарша, похожая на птицу.

– Здравствуйте, – радостно заулыбался ей Борис Ефимович, и взгляд его упал на латунную табличку. И тут ему показалось, что на ней выгравировано: «Лаврентий Павлович», а не как в прошлый раз – «Лука Петрович». Конечно, это было именно так, сомнений не было. И теперь он даже разглядел крупные буквы, которыми четко и ясно было написано именно это, знакомое всем из истории имя.

– Что это? – он грубо ткнул пальцем в сторону таблички.

– Здравствуйте, – каркнула секретарь ему в ответ, – что вам здесь не нравится?

Борис Ефимович медленно осел на стул. Людмила Львовна ничего не понимала. Она подскочила к мужу и посмотрела в сторону, куда он указывал, но ничего особенного там не заметила.

– Простите, пожалуйста, – заговорила она с секретаршей, – Борис Ефимович переутомился, перенервничал со строительством дома, да еще эта жара. Доложите Луке Петровичу, чтобы он нас принял.

– Луке Петровичу? – тихо и как бы сам с собой заговорил Борис Ефимович и засмеялся, – а мы думали он – Лаврентий Павлович.

– Боренька, милый, что ты говоришь, – пролепетала Людмила Львовна и продолжила, обращаясь уже к секретарше:

– Мы, конечно, без предварительного звонка, но у нас особые обстоятельства.

Секретарша, на говоря ни слова, вошла в кабинет Луки Петровича.

Супруги, оставшись вдвоем, огляделись, весь стол секретарши был усыпан серым птичьим пухом и перьями.

– О-о-о… – простонал Борис Ефимович.

– Тебе нехорошо? – спросила жена.

– Нехорошо… – вяло произнес Жадовский, – и как он ее терпит?

– Кого?

– Эту ворону.

– Ну, почему ворону? Она еще достаточно молодая женщина, правда, резковатая, но каждому свое.

Жадовский начал понемногу приходить в себя. В это время в углу за занавеской кто-то завозился, потом раздалось хлопанье крыльев.

– Это попугай, – пояснил Борис Ефимович, – он меня еще в прошлый раз напугал, – и он заглянул за занавеску, но там, к его удивлению, никого не было. И тут ему на голову что-то мягко шлепнулось.

– Люсенька, посмотри, что там такое.

– Ой, Борис, да это же птичий помет, – сказала она растерянно.

– Говорю же, где-то здесь живет попугай. Клетку его, наверное, секретарша куда-то переставила, – со злобой сказал Борис Ефимович. И тут они, в самом деле, увидели попугая. Тот сидел на занавеске под самым потолком.

Это был самый обыкновенный, ничем не примечательный зеленый попугайчик, каких любят заводить немолодые одинокие женщины. Клюв у него был приоткрыт. Казалось, он хитро уставился на Бориса Ефимовича и как будто хотел ему что-то сказать.

– Кыш, чертова птица, – замахнулся он на нее.

– Борис, успокойся, я уже все убрала, – пыталась утешить мужа обеспокоенная Людмила Львовна, – сейчас войдет секретарша и пригласит нас к директору. Успокойся, говорю тебе. Бог с ним, с этим попугаем.

И в этот же момент попугай четко и отрывисто закричал:

– Бер-рия хор-роший… Бер-рия хор-роший…

Дверь открылась так неожиданно, что супруги Жадовские вздрогнули.

– Лука Петрович вас ждет. Заходите, – как всегда резко, произнесла секретарша.

И тут произошло невероятное – секретарша внезапно замахала руками, как крыльями. Надо полагать, это был жест приглашения.

– Благодарю, – как можно более приветливо сказала ей Людмила Львовна, и они вошли в кабинет генерального подрядчика, директора строительной фирмы «Адонирам» Луки Петровича Берия.

Что за чудесный человек был этот Лука Петрович! Он сдержанно выслушал сбивчивый рассказ Бориса Ефимовича, поддержал эмоциональную речь Людмилы Львовны и тут же сказал им, успокаивая обоих:

– Сейчас мы во всем разберемся.

– Да вы понимаете, дома на месте нет! – в отчаянии воскликнул Борис Ефимович.

– Как это нет, дорогой мой? Он там, где ему положено быть, – ответил Лука Петрович.