Последняя загадка парфюмера - Антон Грановский

Шарлотта вышла из комнаты. Брокар проводил ее взглядом и победно улыбнулся. В кармане у него лежал маленький флакон с эссенцией, которой полчаса назад он опрыскал букет фиалок.

После чая между Генрихом и Шарлоттой произошел любопытный разговор. Теперь Шарлотта хотела знать о парфюмерном искусстве все. Брокар, чувствуя, что наконец-то сел на своего «конька», был как никогда говорлив:

– В былые времена мастерами ароматов были в основном медики, алхимики и скорняки, – объяснял он девушке.

– Почему? – удивилась та.

– Потому что ароматные настойки использовались и в качестве лекарств. Я вижу, у вас на столике лежит «Декамерон» итальянского автора Боккаччо. В четырнадцатом веке Италию поразила эпидемия бубонной чумы и…

– Ой, это я помню! Флорентийцы ходили по городу, держа в руках цветы, и беспрестанно их нюхали, чтобы освежить мозг ароматом. Они считали, что запах цветов спасает от зараженного воздуха.

– Именно так, – улыбнулся Брокар. – Что же до алхимиков, то в поисках философского камня они занимались возгонкой, перегонкой и фильтрованием различных веществ, получая пахучие эссенции.

– А скорняки?

– Мадемуазель Шарлотта, вы когда-нибудь бывали в кожевенной мастерской?

– Нет, – покачала головой девушка.

– Ваше счастье, потому что вонь там стоит непереносимая. Чтобы не тронуться умом, скорняки перебивали ее сильными ароматами.

– Как интересно! – сказала Шарлотта. – А кто изобрел первую ароматную воду? Французы?

– Я бы хотел ответить «да», но это было бы ложью. Ароматную воду изобрели итальянские монахи. По легенде, монах-отшельник принес жене Карла Роберта Анжуйского рецепт ароматной эссенции, названной «Вода венгерской королевы». В ту пору ароматную воду принимали не только наружно, но и внутрь. Считалось, что запахи способны воздействовать на человеческую физиологию. Правда это или нет – не знаю, но вскоре старушка излечилась от всех недугов. Кроме того, ее седые волосы потемнели и погустели, а лицо стало гладким, как у юной девушки. Она стала так хороша собой, что в нее влюбился молодой принц.

– Удивительно! – воскликнула Шарлотта, всплеснув руками. – Получается, что пахучая эссенция помогла ей победить само время?

– Вы ухватили суть, – с непонятной серьезностью произнес Брокар.

Шарлотта внимательно посмотрела на него. На этот раз во взгляде появилось нечто новое. Она опустила ресницы и тихо спросила:

– Скажите, Генрих… а бывают запахи, способные приворожить любимого?

– Такие опыты предпринимались и неоднократно, – смущенно и сбивчиво проговорил Брокар. – Например, маркиза Помпадур заказала химикам духи из жимолости с капельками пота Людовика Пятнадцатого, чтобы удержать его в своих объятиях. Впрочем, я не уверен, что рецепт был так уж хорош, – смущенно добавил Брокар.

– И чего же вы хотите достичь в своем деле? – полюбопытствовала Шарлотта. – Каких высот?

– Видите ли, мадемуазель… Мое тайное желание – сделать так, чтобы умываться отличным мылом и пахнуть хорошими духами могли не только представители благородного сословия, но и простые люди. Те самые, что ходят по улицам Москвы во фризовых шинелях, щелкают семечки на площадях и посещают баню по субботам. Я хочу, чтобы мыло и одеколон пришли в русские деревни. Я хочу, чтобы духи стали массовой продукцией. Знаете, Шарлотта… вы первая, кому я об этом говорю.

– Что же тут зазорного? – удивилась Шарлотта, выглядевшая явно польщенной. – По-моему, вполне французская мысль. Свобода, равенство и братство. – Она смешливо фыркнула и добавила: – Хотя бы и посредством мыла!

Брокар посмотрел на Шарлотту с тревогой:

– Вы смеетесь надо мной?

– Вот уж нет!

– Так вам по душе моя идея?

– Конечно! Хороший аромат должен перестать быть роскошью! В человеке все должно быть прекрасно – тело, одежда, запах.

Пока Шарлотта говорила, Брокар смотрел на нее, что называется, во все глаза. А когда она замолчала, он покачал головой и восторженно промолвил:

– Вы удивительная девушка!

– Нет, Генрих, это вы удивительный человек! – со смехом ответила Шарлотта. – Когда-нибудь вас назовут великим русским парфюмером. Вы ведь не возражаете против эпитета «русский»?

– Я? – Брокар покачал головой. – Нисколько. Теперь я намерен остаться в России надолго.

Стоит заметить, что на следующую встречу с Козловским Брокар взял с собой иной флакончик. Певец был в ударе, а его отношения с Генрихом перешли бы в пылкую дружбу, когда б не легкая отстраненность Брокара.

Иногда, замечтавшись, Генрих пытался представить себе, кем бы он был, если бы у него отсутствовало обоняние. Совершенно другим человеком – это точно. Порой, прогуливаясь по городу, он останавливался на тротуаре, закрывал глаза и жадно втягивал ноздрями городской воздух. На губах у парфюмера появлялась рассеянная улыбка, как у сумасшедшего или влюбленного.

Вот проехала карета. Сквозь густой запах конского пота пробивались тонкие и изысканные ароматы. Судя по всему, в карете сидит весьма знатная дама. Ухоженное молодое тело, здоровые зубы. На руках у дамы новые лайковые перчатки, на голове шляпка с вуалью… Не новая, но в отменном состоянии.

Мимо, шурша юбкой, прошла торговка-охтенка с коробкой, наполненной башмаками. Брокар поморщился. Какой разительный контраст с запахом молодой особы, проехавшей в карете! А вот запах брусничной воды, которую лоточница несет в своей плетеной корзинке. Бутылка запечатана деревянной пробкой, на которой еще остались кусочки сургуча.

На той стороне улицы раздались мужские голоса и грубоватый смех – компания мужчин шла из кабака (не нужно было быть парфюмером, чтобы это почувствовать). А вот эта теплая, сладкая нотка – это запах пекарни, которая находится за три квартала отсюда. Булочки с клубникой – прекрасно!

В желудке у Генриха заурчало, и он открыл глаза.

– Милостивый государь, вам нехорошо? – поинтересовался сердобольный прохожий.

– Non, au contraire![9]– с улыбкой ответил Брокар. – Я в порядок. Я в польный порядок!

Иногда, открыв дома окно, Брокар вдыхал полной грудью запах улицы, и его охватывало ощущение полного и безграничного счастья. Ему казалось, что все эти люди – его добрые знакомые, что он связан с ними невидимыми, но прочными нитями. Нитями запахов! Кожаный ремень офицера с пряжкой, начищенной канифолью до золотого блеска, надушенный платок девушки, запах новых книг, которые студент несет из книжной лавки, запах сухих и пыльных кленовых листьев, разогретой солнцем мостовой, меда, молока, чайного листа, крепкого табака и кваса. И все это на фоне мощного аккорда – запаха лошадиного пота, запаха, который, подобно теплому облаку, окутывал город и так замечательно роднил его с деревней.