Няня для тирана - Наталия Богатенко

— Ферзь? — переспросил он, часто заморгав.

— Ну, это вроде как шахматная партия. Вы были пешкой, Диана королева, а Вадим король. Таинственный инкогнито это ферзь, и он вознамерился свергнуть короля, жертвуя более мелкими фигурами. Так вот, кто стоит за Дианой?

— Я не знаю… — прошептал Кирилл, и тяжело вздохнул, затем полез в свой кейс снова, вынул другую папку, и передал мне. — возьмите, здесь вся информация о Вас. Мне кажется, я не должен вмешиваться в ваши с Загорским отношения и портить их вот этим.

Он кивнул на «компромат».

— Хотите совет? Просто по-дружески.

Я скептически улыбнулась. Ему ли сейчас говорить о дружбе? Но неприязнь к нему уже начала таять, да и злости я не давала выход никогда. Лучше всегда иметь трезвую голову, меньше проблем наживёшь.

— Соня Ваша дочь. — тихо сказал Кирилл, и я, не мешкая, утвердительно склонила голову на бок. — я сразу заподозрил, что Вы не просто так явились искать работу. Ваша фамилия показалась знакомой. Эльвира… Расскажите Вадиму правду. Сами. Он не настолько страшен, как о нём болтают. Может быть, поначалу он вышвырнет Вас вон, и будет кричать, оскорблять и прочее. Но потом всё обдумает, и поймёт.

— Именно это я и собираюсь сделать. Вытащить на свет правду.

— А Вы благоразумная девушка, не испугались, не сбежали от него. Настоящий боец. Неудивительно, что Вадик Вами заинтересовался. — неожиданно рассмеялся он, и выбрался из машины.

Оставшись одна, я тотчас открыла папку и бегло пробежалась глазами. Надо же, дотошный, однако, дядька, этот Кирилл. Выяснил даже, в каком роддоме я рожала, и чем жила все последующие годы. Он прав, если я всерьез хочу построить будущее рядом с Загорским, между нами не может быть никаких тайн. Но первым делом надо доказать его невиновность, а уж после идти к нему и каяться в грехах прошлого...

Сонечка начала капризничать, требовать позвонить папе, и мы с Юлией Андреевной не знали, что еще придумать. Минуло почти две недели со дня ареста Загорского, и теперь девчушку было очень сложно чем-то отвлечь. Конечно, к частым отъездам отца она привыкла, но он никогда не пропадал так надолго, и в поездках дочке, естественно, звонил регулярно.

Радовало одно, что дело сдвинулось с мертвой точки, и из разговора с Евгением я поняла — он активно вёл собственное расследование, и очень скоро новые факты станут известны следователю, а значит, Диана с её таинственным покровителем ответят за всё. Первое время после ареста Вадика Илона кружила возле меня, норовила ужалить больнее, и пыталась настроить Сонечку враждебно по отношению ко мне. Когда это у неё не получилось, она сменила тактику, и превратилась в само добродушие.

Я видела её насквозь. Она хотела забрать внучку с собой в город, но Юлия быстренько сообщила об этом Вадиму через его адвоката, и Илоне пришлось прижать попу — неожиданный звонок из СИЗО спутал все её планы. Теперь появилась еще одна причина в её списке ненависти ко мне — я вознамерилась лишить её Сонечки. Тут она была недалека от истины.

И, в один прекрасный день, как раз накануне сегодняшнего вечера, я и сунула ей под нос результаты с ДНК. Невозможно описать её реакцию, честно говоря, я думала, что она либо придушит меня, либо лопнет от злости. Лицо Илоны напоминало помидор, глаза едва не выкатились из орбит, а поток ругательств, которые она на меня вылила, пополнил бы коллекцию самого языкастого сапожника.

— Это ничего не значит. — придя в себя, заявила несносная бабёнка. — ты подкупила Славина, я знаю этого проныру, он что угодно мог напечатать за взятку! Ты думаешь, он сам ушел из университета, да?! Его поперли за профнепригодность, милочка! Кому ты веришь, пройдохе, который завышал баллы студентам за вознаграждение?!

Но эти нелепые обвинения меня не убедили. Что бы, не вопила Илона, я оставалась при своем мнении, и от того она бесилась еще сильнее. Впрочем, я ведь знала, что борьба за дочь будет кровожадной. Будь сейчас жив отец, я бы точно перегрызла ему глотку за то, что посмел так жестоко со мной обойтись, столько ярости пылало в моей душе…

Устав уговаривать Сонечку съесть хоть кусочек аппетитного жаркого, мы с Юлией вышли из кухни, оставив капризулю одну. Тихонько прикрыв дверь, подкрались, и заглянули в щель, надеясь, что Соня только при нас вредничает и показывает характер, и не ошиблись. Девчушка, воровато озираясь, подбежала к плите, и начала уплетать картофельное пюре прямо из кастрюли.

— Ну, а я что говорила? — с облегчением вздохнула старушка, подмигнув мне. — ничего, справимся. Было хуже, когда Вадим выгнал тебя, помнишь? Вот в те дни мы действительно ломали голову, как её утихомирить.

— Она очень привязалась ко мне. — с улыбкой сказала я.

— Дитё чувствует родную кровь. — кивнула Юлия, тронув меня за плечо. — а Сонюшка наша очень чуткий человечек. Между матерью и дитем крепкая связь, вот и потянулась она к тебе сразу. Разве обманешь природу-то?

— Вы думаете, Сонечка примет меня, когда мы расскажем ей, что я её настоящая мама? — с тревогой спросила я, кусая губу.

Ответить она не успела, в коридор ворвалась проказница, и огромными глазами уставилась на нас. Юлия Андреевна хотела, видимо, отругать её — за то, что испачкала платье шоколадом, но Соня вдруг сделала робкий шажок в мою сторону, и тихо произнесла:

— Ты моя мама?

Я растерялась настолько, что не могла вымолвить ни звука. Соня, наверное, слышала слова Юлии, и что делать-то? Маленькая моя, как же мне объяснить тебе всё так, чтобы ты поняла? Но лгать ей я не хотела. Дети очень чувствительны ко лжи, она запомнит, и не простит. Я знаю это по собственному опыту. А участи, постигшей моего отца, не желала. Не хочу, чтобы Сонечка потом всю жизнь ненавидела меня за ложь.

— Да, малышка. Я твоя мама. — улыбаясь, твердо сказала я, и распахнула ей объятия, отчаянно надеясь, что она даст мне шанс доказать свою любовь.

Неуверенный шажок в мою сторону. Я затаила дыхание, усилием воли оставаясь на месте. Еще мгновение, Соня посмотрела на Юлию, и та кивнула, ободряюще подтолкнув её ко мне. И вот моя девочка бросилась навстречу, обхватила меня ручонками, и задрала голову, глядя с непередаваемым восторгом:

— Ты приехала! — завопила она радостно, подпрыгивая и смеясь, — наконец-то ты приехала! Почему ты так долго не приезжала? Папа сказал, что ты очень занята, а я должна потерпеть и дождаться тебя! Ура! Ты вернулась!

Бежечки… Она не стала допытываться, какого чёрта я сразу не призналась, что её мама. Опять пришлось бы изворачиваться, а мне хотелось просто наслаждаться счастливыми минутами. Мы закружились, держась за руки, и я, целуя Сонечку в макушку, не находила в себе сил отпустить её.

— Ты работала, да? Поэтому так долго не приезжала? — важно, словно знала тайну, шепнула мне на ухо она, и я закивала, прижимая её к себе.

— Я ездила по миру и рисовала картины. — утирая слезы, сообщила Сонечке, утолив её любопытство. — знаешь, кто такие художники?