Месть вора - Борис Седов

Я не удержался и коснулся губами остренького загорелого плеча, лизнул гладкую блестящую кожу. Потом положил руку Алене на грудь. «Ну и пусть, что небольшого размера. Зато она, нежная и упругая, удобно умещается в ладони», – решил я и отчетливо ощутил, как добрый спутник всей моей жизни, имеющий постоянное место прописки в штанах, забеспокоился, напрягся и активно запросился наружу.

– Вичка-сестричка, – вдруг отвлеклась от меня Ленка. – А чего у тебя порты штопаны? Сымай к чертям, неча в них красоваться. И неча тут на нас пялиться. Бери веник вон, – она кивнула на связку березовых веников, подвешенных под потолком, – иди покеда запарь. А то стоит тут, повыпятилась. Не видала ни разу, что мужик с бабой делают?..

– Нишкни, тварь! Баба она!!! Мокрощелка еще! – неожиданно прорвало Сыроегу. – «Порты штопаны»! А ты сама, тварь, себе на порты хоть руль заработала?!! – высоко взвизгнула она на надрыве. В ее глазах блеснули нехорошие огоньки. Она оторвалась от стены и сделала решительный шаг по направлению к нам.

«Сейчас сестрица Аленушка лишится, как минимум, клока своих прекрасных русых волос», – понял я и решительно стряхнул малолетку с колен.

– Ш-ша, бабы! Поднимете хипеж, урою обеих! Ленка, быстро в парную! Сыроега, здесь стоять, пока не остынешь!.. Ну! Я жду!

Ленка что-то неразборчиво пробубнила себе под нос, отцепила от связки два березовых веника и, вихляя худенькой задницей, гордо прошествовала мимо Вики. Та была ей по плечо, но сумела снизу вверх смерить девчонку таким презрительным взглядом, что ту передернуло.

Я достал из пакета еще одну бутылку «Старого мельника», отыскал на полу кочергу, хлопнул пробкой…

– Хочешь? – предложил Вике.

Та неопределенно пожала плечами, но подошла и забрала у меня пиво. А я тем временем начал расстегивать рубашку. Раз оказался в бане, так не торчать же здесь одетым. И не смотреть наяву нечто вроде мексиканского сериала, где две законченных стервы пытаются поделить между собой одного положительного героя, скромного и благородного…

– Племяшка это моя, – посчитала необходимым объяснить мне Сыроега. – Родители чалятся, так сидит пока на моих хлебах. И терпеть меня не может, сучка. Живем, как кошка с собакой. Я ей слово, она мне десять.

– Не пьет хоть? – спросил я, вешая на гвоздик рубаху.

– Не-е, с этим Бог миловал. Даже курить пока еще не пыталась. А парней-то вокруг нее вьется, будто рой мух вокруг коровьей лепехи. Так всех отшивает, цаца такая. Без понту ей лесорубы и трактористы. Ей принца подай. Вот на тебя и накинулась, будто умалишенная.

– Я-то не принц.

– Зато и не пьяница местный. Авторитет как-никак воровской. Такие нечасто сюда забредают. А она, Ленка-то, что… Не принцессой, так хоть марессой побыть. Вот и прилипла к тебе, как смола. И ведь, тварь, даже меня не срамится. Эх, рановато она повзрослела.

– Сколько ей? – спросил я, стягивая штаны.

– Пятнадцать. – Вика робко провела пальчиками по моему шраму. – Это оттуда?

– Оттуда. А это? – Я коснулся красивой наколки у нее на предплечье, изображающей змея с человеческой головой в ментовской фуражке, обвивающего хрупкую обнаженную девушку.

– От хозяина. Не люблю я об этом… – Переступив ногами, Вика сняла с себя трусики, швырнула на лавку, где уже лежал ее старенький лифчик, и, крепко обвив руками меня за шею, крепко приникла ко мне, начала жадно целовать меня в грудь. Ей было неудобно – я был гораздо выше ее, – и тогда она, громко порывисто дыша, попыталась увлечь меня за собой на дощатый пол, покрытый половичком.

– Не-е-ет, Викуля.

– Почему? Смотри, как он хочет. – Ее рука скользнула у меня между ног, маленькая ладошка охватила мой член, подушечки пальцев слегка коснулись скользкой головки. – Ленка сюда не припрется. Бля буду, верняк. Будет сидеть в парной и беситься. А, Коста? Пожалуйста…

Ей не дала договорить та, что сейчас должна была сидеть в парной и беситься. Непредсказуемая племяшка, с ног до головы покрытая мыльной пеной, резко распахнула дверь, подперла узким плечиком косяк дверного проема и, склонив набок голову, ехидно произнесла.

– Кто как моется, кто как парится. Да? Вы так?

«А ведь ты красивая, – почему-то именно в этот момент решил я. – И умеешь постоять за себя. Права твоя тетка, насчет того, что опережаешь свой возраст».

– Пошли, Вика, париться. – Я отлепил от себя Сыроегу и протиснулся в парную мимо и не подумавшей отодвинуться в сторону Ленки. Наоборот, она еще успела по ходу дела прижаться ко мне своим скользким намыленным телом. Не буду врать, будто это было мне неприятно.

Парная оказалась довольно просторной, с цементным полом, на котором были настелены потемневшие от сырости реечные решетки. Большая печь была аккуратно облицована тесаным камнем. Двухъярусный полок я бы назвал еще и двуспальным, настолько были широки его этажи. Короче, это была банька, в которой со всеми удобствами могла бы оттянуться по полной программе небольшая группа нудистов – человек десять (пять на пять). Впрочем, нас было лишь трое.

Алена незамедлительно перехватила инициативу в свои руки. Для начала оценивающе осмотрела меня, так сказать, в естественном виде, без каких-либо покровов. Начиная со стоп, на одной из которых было выколото «Дави дерьмо!», а на другой «Ступи менту на горло!», и заканчивая основательно заросшей густыми темными волосами макушкой. При этом по пути от стоп до макушки ее взгляд надолго задержался на моем шраме. Или все же на том, что шлагбаумом выпирало вперед чуть ниже этого шрама?

– Откуда такой у тебя? – спросила она, а я не понял, что имеет в виду эта красавица – шрам или «шлагбаум»?

– Чего «такой»?

– Тебе операцию делали? – Все же Алену больше заинтересовало то, что находится выше. Мне даже стало немного обидно. Нашла, дура, на что пялиться! – Операцию, Коста?

– Ага, – серьезно ответил я. – Я ж говорил тебе, что у меня сердце плохое.

– Не-ет, – не поверила мне она. – Сердце повыше. – Лена приложила ладошку чуть ниже своей левой грудки. – Во, бьется. А там, где у тебя рубец, должны быть кишки. И матка, – совершенно серьезно проинформировала она меня.

«Маресса!»

Я не выдержал и расхохотался. Меня тут же поддержала Вика. А Алена снова надулась и послала нас в жопу. И, вооружившись веником, полезла на верх полка.

– Маресса, – негромко повторил я уже вслух и последовал за ней. – А ну-ка, красавица, не обижайся, а лучше показывай, как ты умеешь работать веником. И делать массаж…

Отхлестала она меня от души. С оттяжкой. С присказками и прибаутками. Несколько раз, не скупясь, добавляя парку. Правда, с тем, что проделывал со мной в два веника Комяк в бане у спасовцев, это не шло ни в какое сравнение. Но тогда я чуть не загнулся от жара. И тогда следом за процессом банного садомазо не последовало некоего подобия тайского массажа.

Впрочем, почему «подобия»? Сравнивать мне было не с чем. Я ни разу не бывал в Таиланде и даже ближе – в каком-нибудь из питерских массажных салонов. Я совершенно не представлял, что там проделывают со своей клиентурой многоопытные девицы с силиконовыми грудями, обильно намазанные жирными пахучими кремами. Мне про это травили байки на зоне, но я их слушал вполуха. А теперь испытал на себе…