Время кораблей - Юлия Леру

до резкого, на девяносто градусов поворота коридора и увидели все своими глазами: тупик, большой металлический, чуть светящийся во мраке прямоугольник двери, вставленный в породу, нечеловечески бледного в искусственном свете Анну, сидящего прямо на земле рядом с ней…

Фрейя стояла, прижав к двери обе ладони, и только чуть повернула голову при появлении Софии. Между нешироко расставленными ладонями робота она заметила прямоугольник сенсорной панели — и неяркое белое сияние, казалось, так и приглашающее приложить к этой панели руку.

— Не прикасайтесь ни к двери, ни к панели, — проговорил Анна, глядя на них снизу вверх. — Иначе тоже сбежите.

— Осмотритесь и запишите изображение. Ничего не трогайте, — бросил Зельда своим, прежде чем подойти и встать рядом с Софией, глядя на Анну, который сидел на земле так беззаботно, словно ничего странного вокруг и не происходило. — Почему вы не ушли? Если вы не ранены, почему после отключения вы не поднялись на поверхность?

Тот дернул плечом.

— Если бы я поднялся, сюда бы уже никто не спустился. Думаете, я не знаю, как поступила бы Главная планета? Они бы приказали закрыть сюда доступ, запретили бы спуски и уж точно не позволили бы нам даже попытаться открыть эту дверь.

София поймала себя на том, что стоит и пялится на Анну во все глаза. Он поймал ее взгляд, понимающе улыбнулся и протянул руку:

— Поможешь?

Рука Анны была теплая, а хватка — крепкая. Он будто на мгновение задержал руку Софии в своей, прежде чем отпустить — будто сказал «спасибо» только для нее одной, будто признался «я рад, что ты здесь» ей одной…

— Так ты намеренно остался здесь, чтобы мы пришли за тобой? — то ли спросила, то ли сказала она, едва справившись с совершенно дурацким желанием сомкнуть пальцы, чтобы сохранить это прикосновение и тепло.

— У главной планеты возникнут большие вопросы, — заметил Зельда. Обернулся к своим людям, прекратившим съемку в ожидании новых указаний. — Возвращайтесь в штрек и ждите, я позову. Анна, а вы объясните, что вы намерены сделать.

— Узнать, что происходит, — сказал тот, отряхивая голубенькие крапинки полифировой пыли с темно-серого рабочего костюма и совсем превращаясь в обычного, знакомого Софии самоуверенного Рональда Анну. — Понять, почему это происходит именно сейчас. Вы ведь тоже этого хотите, правда, Зельда? Вы ведь хотите узнать, в чем дело, сами, не дожидаясь, пока сюда прибудет долгожданная миссия «Наблюдение и исследование».

— Вы читали результаты вскрытия, — сказал Зельда спокойно, и Анна вдруг подступил к нему и почти зашипел в лицо, чеканя части фраз и отдельные слова:

— А вы думали, я поверю, что болтун Ник ни с того, ни с сего научится держать язык за зубами и ни разу не возразит, когда мы решим похоронить человека, умершего насильственной смертью, без того, чтобы установить ее причину? Или что вы, военные, вдруг решите, что вам тоже нет дела до того, что на самом деле случилось? Вы забрали тело Тамилы в морг на космодроме. Вы дождались, пока мы уедем, и забрали его, и я это достоверно и совершенно точно знаю.

София еще никогда не слышала, чтобы с Зельдой разговаривали в таком тоне, и уж тем более не думала, что он кому-то может позволить такой тон. Но Анна цедил слова сквозь зубы — и коммандер выслушивал и молчал, как будто так было и положено. А значит, сказанное было правдой.

— У Норберта Тамилы было заболевание сердца, и ему установили искусственный водитель ритма! — зло сказал Анна, поворачиваясь к Софии, но выражение его лица тут же смягчилось, когда он увидел ее реакцию. — Ты знаешь, что это может значить, знаешь, какие выводы тут напрашиваются сами собой.

София знала.

— Что он погиб, а мы нет, потому что в нем был искусственный прибор. Что его водитель ритма сломался, как сломались наши роботы, и поэтому он умер, а не потому что оказался слабее нас. — И вдруг ликование, радость за Анну наполнили ее грудь. — И значит, ты не ошибся, когда посчитал стену безопасной. Твои способности тебя не подвели!

— Мы знаем, что эта стена — искусственное сооружение с системой защиты, — сказал Анна настойчиво, но Софии показалось, она успела уловить на его лице вспышку надежды. — Мы можем выяснить, кого и от кого она должна была защищать. На этой планете не было цивилизаций, а теперь здесь есть и трава, и птицы, и коридоры с дверями, которые нагоняют страх. Мы должны попытаться понять.

Он сжал челюсти и уперся взглядом в точку куда-то позади Зельды, прежде чем произнести следующие слова:

— Снимайте, делайте измерения и возвращайтесь. Мы с Фрейей попробуем еще раз, только теперь будем осторожны. Я приму на себя ответственность за последствия.

София вдруг рассердилась, да так, что удивилась себе сама. Он прогоняет и ее тоже, хоть и помнит, как она рвалась поехать с Зельдой к Стене? Он настолько отчаялся после этого глупого выговора, что готов поставить крест на своей карьере? Нет уж.

— Я такой же исследователь, как и ты, — сказала она раздосадовано, и когда Анна посмотрел на нее, ответила почти яростным взглядом. — И я тоже могу оценить степень риска и принять на себя ответственность за последствия. Я остаюсь здесь, с тобой и моим роботом.

— Итак, если вы закончили, — сказал Зельда, не позволив никому из них больше сказать ни слова, но как-то сразу давая понять, что и он остается с ними. — Попытка открыть дверь уже привела к последствиям, что теперь, Анна?

Тот сориентировался мгновенно: встал рядом с Софией, осторожно, не касаясь стены, развернулся и махнул рукой в сторону неподвижно замершей у двери Фрейи.

— Наш артифициальный помощник работает над этим с момента, как я пришел в себя.

— И я как раз собиралась вас прервать, — сказала Фрейя, повернув голову и блеснув голубым взглядом. — Я что-то слышу за дверью с момента, как мы попытались к ней прикоснуться. И это не прекращается.

— Слышишь? — переспросила София. — Что именно ты слышишь?

— Я могу это описать, но проще будет усилить звук встроенным динамиком, чтобы вы услышали его сами, — сказала Фрейя. — Вы его узнаете.

В наступившей тишине — оглушительной, какая бывает только под землей, робот предупредительно блеснула голубизной глаз и после короткой паузы, снова переведя взгляд на точку на стене, включила динамик.

Сначала они не слышали ничего: видимо, робот решила усиливать громкость постепенно, но уже скоро нарастающий шум стал различим и человеческим ухом; механический, резкий, постоянный, такой, какой, подумалось Софии, бывает в радиоприемнике, если бродить по частотам.

— Белый шум, — произнесла она