Цусимские хроники. Апперкот - Сергей Протасов

Здесь моряки из перегонной команды узнали, что на Сахалине японцев уже целую неделю нет. Они были остановлены на реке Муравченка, Корсаков две недели держался в осаде, и связи с ним не было. Но еще к ночи 8 августа из полученной от штаба радиограммы стало известно, что заработала телеграфная связь с ним.

Оттуда сообщили, что днем с сигнального поста на мысе Анива наблюдали прохождение большого каравана паровых судов под охраной крейсеров и миноносцев, направлявшегося на восток. А вскоре, снова из Корсакова, пришло известие, что японцы полностью покинули Сахалин и ушли к Курильским островам, явно не собираясь приближаться к русским берегам. Причем покидали остров они в большой спешке, бросив на берегу значительную часть снаряжения своих войск.

У самой бухты Владимира и поблизости корабли противника более не появлялись, но в заливе Анива на юге Сахалина все еще периодически действуют их крейсера и истребители. Правда, только ночью. Днем их видели только уходящими назад к своим стоянкам у островов Рисири и Ониваки. В Татарском проливе и южнее японцев вообще не видели. Кого с «Куарто» приняли за большой четырехтрубный миноносец у мыса Петровского, так и осталось невыясненным.

Получалось, что когда трофей «Урала» миновал Курилы и крадучись пробирался вокруг Сахалина, путь в Корсаков днем был уже достаточно безопасен. Командовавший транспортом на всем переходе прапорщик по морской части Гасабов был сильно раздосадован. Зная это, он наверняка довел бы вверенный ему пароход до Владивостока.

Хорошей и неожиданной новостью, пришедшей из штаба Тихоокеанского флота, было то, что эскадра Рожественского совершила успешный набег на Сасебо и уже благополучно вернулась в свою основную базу, где корабли встали на ремонт. При этом потери по железу, по официальным данным, составили только несколько миноносок. Хотя крейсера «Аврора», «Жемчуг» и несколько миноносцев с трудом удалось удержать на плаву, и они вынужденно остались на Цусиме. Что скрывалось за этой формулировкой, никто толком не знал, но что на них в ближайшее время рассчитывать не стоит, сомнений не вызывало.

Зато людишек при штурме Сасебо побило много. И это теперь уже знали все. Ходили слухи, что весьма крепко досталось не только крейсерам, а еще и броненосцам и войскам, высаживавшимся в Сасебо при штурме крепости. В качестве печального итога Рожественский привел с собой сразу три парохода, забитых ранеными солдатами и матросами. Убитых, что смогли вывезти на Цусиму и там похоронить, тоже немало. А еще наверняка есть и те, кто остался на японском берегу. Причем не только погибшие, но те, кто, не сумев пробиться к своим, попал в плен. Списков пропавших без вести не оглашали.

Поскольку, как следовало из распространенного информационного бюллетеня штаба, японский флот этот набег буквально прозевал, безуспешно гоняясь за нашими крейсерами севернее мыса Шантунг, пострадала только его репутация, в то время как сами корабли по-прежнему исправны. А вот все наши, участвовавшие в деле, получили повреждения разной степени тяжести и в море выйти теперь не могут. Пришедший ранее отряд Небогатова еще не закончил ремонт и также не боеспособен.

Исходя из этого, штаб наместника разослал предупреждение, что в ближайшее время ожидается появление крупных сил противника у наших берегов с ответным визитом. В этом случае приказано рассчитывать только на себя и принять меры по укреплению обороны.

Все имевшиеся плавсредства бухты Владимира рассредоточили по мелководным и труднодоступным углам. Ценное имущество и оборудование убрали с видных мест, контролирующие берег казачьи разъезды утроили. Тревога явно чувствовалась. Нападения ждали в любой момент.

Первые предвестники этого уже были. Телеграфное сообщение с главной базой Тихоокеанского флота снова прервалось, хотя со стороны ольгинского гарнизона депеши по проводу пока еще проходили нормально. Общая нервозность нарастала. Оказывается, за три месяца все уже успели привыкнуть к некоторой безопасности, обеспеченной одним только присутствием эскадры. Теперь же чувствовали себя беззащитными. А буквально со дня на день ожидался японский десант, который, как многие здесь думали, именно для этой цели сняли с Сахалина.

Отряд охраны бухты Владимира готовился к круговой обороне и спешно делал дополнительные запасы провизии на случай осады. Весь экипаж неудачливого трофея включили в его состав, снабдив оружием, но встретить противника на российском берегу им так и не довелось.

* * *

Несмотря на то что русские крейсера так и не добрались ни до одного из пунктов выгрузки снабжения для армий маршала Оямы, японцы все же понесли потери и среди транспортов, успешно достигших портов назначения в Корейском заливе. Кроме перехваченных в море судов, пострадали в различной степени еще несколько. При этом была потеряна часть грузов, доставленных с таким трудом и остро необходимых войскам.

Как только стало известно, что Рожественский двинулся на запад и идет предположительно в Желтое море, из главной квартиры по телеграфу через линию Сасебо – Чемульпо немедленно было отправлено распоряжение о прекращении разгрузки и рассредоточении всех пароходов по близлежащим бухтам, с целью максимального осложнения их обнаружения и уничтожения. До подхода остатков объединенного флота это было единственной мерой, способной спасти суда и содержимое их трюмов.

При этом пароход «Хейдзе-Мару», покидая рейд Чемульпо, сел на мель у острова Пхамильдо и был снят оттуда лишь через восемь дней, когда пришло судно связи армии «Такасага-Мару», имевшее спасательное оборудование, поскольку попытки просто стянуть с камней аварийный транспорт едва не привели к его гибели из-за открывшихся сильных течей.

Только после предварительной заделки пробоин водолазами и начатой интенсивной откачки постоянно поступавшей в носовые трюмы воды, уже частично разгруженный прямо на месте своей вынужденной стоянки, пароход благополучно сошел на глубокую воду и снова встал под разгрузку на рейде, заметно сдерживающуюся начатыми неотложными ремонтными работами.

В бухте Дагушань из-за неожиданного появления на горизонте канонерки «Чокай», принятой за русский крейсер, три парохода, пытаясь срочно покинуть стоянку, выскочили на каменистую отмель. В результате чего подмоченный конский фураж, саперный и шанцевый инструмент, вместе с малайским рисом, бывший в их трюмах, японцам пришлось перевозить на берег шлюпками в течение четырех следующих недель.

Кроме того, все эти маневры с рассредоточением и обратно на четыре дня приостановили и без того буксовавшие разгрузочные работы. Как стало известно уже после войны, известие о движении Рожественского в Желтое море явилось также причиной сильной тревоги в штабе маршала Оямы, опасавшегося возможной активизации наших войск на всей линии соприкосновения. Остановить наступление Линевича, начнись оно в этот момент, ему было бы чрезвычайно трудно.

Но очередной период активности русского флота оказался коротким. Уже к 10 августа ситуация с доставкой грузов для японской армии начала улучшаться. Правда, утешало это слабо. К этому времени на материке было известно, что крепость Сасебо тоже не смогла выдержать удара, из-за чего и без того натянутые коммуникации между метрополией и портами снабжения армии в Китае и Корее стали еще более уязвимыми.