Беременна в расплату - Кира Шарм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хоть не скрою, первое время я мог лишь одно. Крушить все вокруг и материться.
Благо, немного остыл.
— Багиров?
Отшатывается.
Смотрит, блядь, как на привидение.
Явно до сих пор не верит.
— Ну, а кто еще знает твой этот тайный дом? И может легко пройти всю сигнализацию и охрану? Много таких?
— Охренеть.
Опускаю пушку, взъерошивая волосы.
Всматривается. Щурится. И оглашает комнату тихим, но отбороным матом.
— Они хоть живы?
— Обижаешь. Зачем мне вырубать твою охрану? Я пришел как друг.
— Ну хрен тебя знает! Раз уж пробрался, да еще ночью… Входи. Только тихо. Мои все спят.
Молча проводит меня в свой кабинет. Даже свет не включает по дороге. Так и идем в полутьме.
Усаживается за широкий стол.
Молча наливает два стакана виски до краев.
— Не чокаясь, наверно, — хмуро бормочет, опрокидывая свой стакан залпом.
И я не отстаю.
Раздирает. Разрывает до сих пор. Каждую, на хрен, пору!
Но для меня хоть сто бочек виски, и то будет мало! Не остудить!
— Тебя, Бадрид, пару дней назад похоронили, — мрачно чеканит. — Я ведь даже на похоронах был. Хотя ты, наверное, в курсе. Мог бы предупредить старых друзей о том, что залечь на дно, скрыться решил. Я же, блядь…Всерьез этот блядский день твоих похорон прожил!
— Ты удивишься. Но я не в курсе.
Ухмыляюсь.
Сомнений нет.
Похоронили меня наверняка с немалым размахом. И уж точно об этом кричали во всех новостях.
Но уж это последнее, чем я мог бы заняться в дороге. Новости, на хрен, читать.
Хотя, может и стоило бы.
— Значит, сюрприз для тебя, — уже усмехается. Явно отходит. Не иначе, как за привидение меня ночью на пороге принял. Но нам, а особенно Мороку, к таким глюкам не привыкать.
— Не сказать, чтобы ты не привык в таким воскрешениям, да, Морок? Одного из своих друзей ты сам лично пристрелил, чтобы он потом воскрес!
Да. В историю смерти Влада Севера из-за разборок между лучшими друзьями, в свое время даже я поверил! (* прим. автора. Это история в романе " Моя любой ценой")
— Влад по-прежнему для всех мертв, — пожимает плечами, уже размереннее и спокойнее подливая нам по новой порции виски.
— Ты тоже? Хочешь новую жизнь и новую личность? За этим пришел?
— Нет. Не хочу. Со своей хочу разобраться.
— Что от меня нужно?
— Информация, конечно. Что в нашей жизни может быть дороже информации?
— Давай вводные.
— Мне нужно знать. Кто въезжал в город за это время. А, может, и в страну.
— Не просто, — Морок потирает виски, нахмурившись.
— Но и не нереально, — пожимаю плечами. — Сам бы выснил, да только светиться сейчас не время. Даже среди своих. Среди самых своих.
— Понимаю тебя. При том раскладе, что с твоей свадьбой вышел, я бы собственную тень подозревал.
— Андрей?
В дверь кабинета тихонько скребутся.
— Ой. Прости. Не знала, что у тебя гость. Думала, как всегда. Засиделся допозна. А я… Я заснуть без тебя не могу…
Медленно поворачиваю голову к двери.
Охренеть.
Представить себе не могу, чтобы женщина вот так ко мне бы зашла. Да еще и когда у меня люди.
Но что-то расплывается, умудряется дрогнуть внутри, когда вижу милое смущенное личико. Смотрю, с каким обожанием она на него смотрит. Будто он для нее весь мир.
И поглаживает уже совсем большой живот.
— Это Вера моя, — Морок меняется на глазах.
Расплывается. Прямо сиять начинает.
— Прости, любимая. Засиделся, — целует ее, подошедшую, в висок.
— Друг мой неожиданно приехал. Давний. Бадрид.
— Может, вам чаю?
Она улыбается. Лучится счастьем.
А я зубами скрежещу.
Чего ей не хватало? Чегоооооо? Я же, на хрен, все ради нее! Любой каприз, малейшее желание! На руках носил! Душу вместе с сердцем готов был выдрать ради одной ее улыбки!
— Не надо чаю. Благодарю. Я не надолго, — пытаюсь улыбнуться, но губы будто сводит судорогой.
Нет. Не чужое счастье глаза колет, а то, что мое оказалось… Призраком! Таким же, на хрен, призраком, как те развалины в пустыне. Иллюзией! Дешевым миражом!
А я, идиот несчастный, поверил!
— Оставайся, Бадрид. При твоем раскладе тебе и правда лучше не светиться. Где лучше пересидеть пару дней, как не у нас? Так сразу я тебе про приезжих информацию не накопаю. Может, утром, а, может, и больше времени понадобиться.
— Я приготовлю комнату, — его жена мило улыбается.
Так искренне, не отводя от него глаз.
— Гостевую приготовь, рядом с нашей. Мы еще немножко задержимся. Прости. Ложись без меня. Помощь другу нужна. Сама понимаешь.
— Не задерживайтесь долго, — кивает, проводя рукой по его щеке. — Со свежими силами всегда лучше вопросы решать.
Выпархивает из кабинета, а у меня кулаки сами собой сжимаются.
Кто тот, что держал тебя за руку, а, Мари?
Ему ты так же, как и мне, в глаза заглядываешь? Так, что все на хрен внутри переворачивается? Может, предлагаешь чай его гостям?
Как далеко позволила ему зайти?
Что, кроме руки, ему дала? И кроме своих улыбок?
Что для тебя стоило все то, что было между нами? ЧТОООООО????
Но я найду. Разберусь. Вытрясу правду из твоих обманчивых сладких губ! Вытрясу ее до последней капли! Даже если бы сам захотел обмануться!
— Полюбуйся пока на свои похороны, — Морок оставляет ноутбук, провожая меня до комнаты. — Охренительное зрелище на сон грядущий. Самое то. Бар, кстати, справа от кровати. И под завязку забит виски. А я пока подниму людей и вычислю твоих путешественников.
Протираю виски, оставшись в комнате наконец, один.
Морок оказался прав. Без вискаря такие фильмы ни хрена не смотрятся.
Отец стоит в стороне.
Не прикасается к гробу, который несут Давид с Арманом. Даже не подходит к вырытой могиле и не бросает положенную горсть земли.
Что за херня?
Я знаю своих братьев! Мы одна кровь, и в этом не отличаемся друг от друга!
Даже если бы они меня нашли, ни хрена бы так просто мою смерть не признали!