Личное дело сыщика - Алексей Макеев

– Ладно, раз лились слезы, сейчас приеду.

* * *

«Клиент дозрел», это Гуров понял сразу, как только увидел лицо Надежды. Зрачки дергались, выдавая нешуточное нервное напряжение.

– Вы случайно не меня хотели видеть? – осведомился Гуров, подойдя к Поллудневой.

– Вас, – тихо ответила она, опустив глаза.

– Что-то случилось?

Они стояли на улице – не лучшее место для серьезного разговора.

Она закивала, поднесла к лицу платочек и заплакала. Лев Иванович убрал ее руки от лица и, стараясь заглянуть в глаза, спросил:

– Что произошло?

– Нелли, – простонала Надя, – Нелли убили. Я больше так не могу.

Он повел ее к машине.

– Я не хочу туда ехать.

– Придется. Раз уж пришли за помощью, – Гуров подтолкнул Надежду Алексеевну к машине. – Большая Никитская, дом восемьдесят, – назвал адрес водителю Лев Иванович.

– Откуда вы знаете, вы следили за мной? – удивилась она.

– Жизнь полна неожиданностей, – полуфилософски ответил ей Гуров. – Ты видела труп?

– Да. Ее застрелили. Прямо в сердце.

Она снова заплакала.

– Почему ты пришла, боишься, что с тобой будет то же самое?

Она принялась реветь в голос. Гуров не успокаивал ее – пусть проплачется.

Вскоре слезы прекратились. И очень кстати, потому как они подъехали к дому.

Дверь в квартиру Надя открыла своим ключом.

С первого взгляда Гуров понял, что это однокомнатное милое гнездышко предназначалось для обслуживания богатых клиентов. Евроремонт. Обои, мебель и даже потолок выдержаны в красных тонах. На стенах картины современных художников, на которых изображены пары в фривольных позах.

Гуров прошел в комнату. Он увидел ее сразу же. Нелли лежала на полу абсолютно голая. Было очевидно, что после выстрела она сползла по стене, обхватив подушку руками. Умерев, завалилась на бок. Глаза были открыты.

Гуров прошел на кухню, где рыдала Надя.

– Я вызвал экспертов, пока они приедут, пройдет минут пятнадцать-двадцать. Давайте поговорим. Конечно, если вы хотите, чтобы больше никто не погиб.

Она закивала, судорожно пытаясь подавить рыдания, и выдохнула:

– Я хочу иметь гарантии, что не сяду в тюрьму.

Гуров с удивлением посмотрел на нее.

– Могу обещать вам, что сделаю все от меня зависящее.

Она с недоверием посмотрела на него.

– Вашим словам грош цена. Вы врали мне на каждом шагу.

– Хорошо, – неожиданно легко согласился Гуров. – Тогда вы убили Нелли. У вас ключ от двери, вы сами привели меня сюда, потому что раскаиваетесь, я понимаю, суд это учтет. Где оружие, из которого вы застрелили ее?

Теперь она ненавидела его.

– А вы умеете обрабатывать людей.

– Для меня вы убийца и пока ни одного смягчающего обстоятельства мне не назвали.

– Но я никого не убивала! – воскликнула она.

– Докажите. – Полковник был беспристрастен, словно верховный судья.

Она снова оказалась на грани истерического срыва.

– Ну-ну-ну, – Гуров взял ее за плечи и встряхнул. – Так у нас ничего не получится. Надо успокоиться и сказать самое главное.

– Что?

– Угрожает ли сейчас кому-нибудь смертельная опасность?

– Может быть, он списал ее со счетов, – произнесла она вяло, глядя прямо перед собой.

– Кто?! Кто убил Нелли?! – выкрикнул Гуров. – Смотрите, смотрите мне в глаза! Кто?! Клиент?! Сутенер?!

– Что ты на меня орешь? – вдруг сказала Надя. – Не можешь простить, что обнимался с криминальной сучкой?

Столь резкий переход застал полковника на мгновение врасплох. Льву Ивановичу потребовалось время, чтобы перестроиться.

– Неужели я виноват в том, что ты мне понравилась? Кто же знал, что ты не чиста на руку?

– Почему ты врал?

Он вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографию Анны Вербицкой и положил перед ней на стол.

– Видишь эту девочку? Сережки, что были на тебе день назад, принадлежали ее матери. Девчонка в поисках средств продала их или обменяла на дозу кокаина. Ее отец и мать не видели ее уже больше двух месяцев. Кто он, Надя? Кто?

Гуров понимал, что она уже готова назвать имя. Полковник решил дожать:

– На полу гримерной был белый порошок, кокаин. Кто принес наркотики? Тот, кто убил Нелли, да? Это Маревский? Или кто-то из его окружения?

– Лева, скажи мне, почему ты, такой правильный, такой красивый, сильный, умный, копаешься в чужом дерьме?

– Кто он?

– Он мой бывший любовник, Лева, он втянул меня в это дело и очень долго внушал, что обратного хода нет.

– Имя, – четко произнес Гуров.

– Геннадий… Андронов.

На секунду Гуров оторопел. «Ни хрена себе жизнь выдает коленца», – подумал полковник.

– Как же ты с ним… – наконец пришел в себя Гуров. – Он вроде молодой мальчик, ты…

– Чему удивляться, Лева? Живем один раз. Он сам подошел ко мне, сам, понимаешь? Ну неужели я буду упираться? Его, конечно, с тобой не сравнишь, но уж когда одна живешь… чего ж выбирать-то.

Приехали эксперты.

Когда указания были розданы, полковник вернулся к свидетельнице номер один.

– Откуда ты знаешь, что это он?

– Кому же еще, Лева? – Теперь она смотрела на него с щенячьей преданностью в надежде на то, что он защитит ее от всех напастей. – Он же видел меня с тобой. В тот день, когда мы ходили смотреть репетицию, он был в спорткомплексе. Он следил за мной, а сегодня, когда я вернулась домой после твоего допроса, он сидел у меня, разговаривал с моей матерью. Показался ей воспитанным молодым человеком. Не шумел, не кричал, все плавно выспрашивал, стучала я или нет. Он знает, Лева, кто ты и чем занимаешься. Откуда?

– Старая история, – быстро ушел от ответа Гуров.

Она схватила его за рукав пиджака и, уткнувшись, зарыдала.

– В этом борделе есть успокаивающее? – поинтересовался Лев Иванович.

– Посмотри в шкафчиках, я не знаю, – прошептала она, стараясь взять себя в руки.

Полковник стал открывать один ящичек за другим. Ему не повезло. Пришлось налить банальной водички.

Спустя десять минут Надежде стало лучше, а Гуров обдумывал полученную информацию.

Надя оказалась обычным человеком: она сказала Андронову, что Нелли назвала его имя в милиции. Тем самым она надеялась отвести от себя гнев Гены. Этого оказалось достаточно для того, чтобы подписать танцовщице смертный приговор. Свалила все на плясунью. Поллуднева утверждала, что любую из девочек, выступающих в группе Маревского, Геннадий мог пригласить в эту квартиру. Поскольку все танцовщицы сидят на игле, их было нетрудно контролировать и подкладывать под любого мужика.