Наживка для крокодила - Вячеслав Денисов

– А лобстеров она у тебя любит?

По замешательству собаковеда я понял, что он не знает ответа на этот вопрос. Однако Лизка своим поведением разрушила все сомнения. Она тут же засунула морду в холодильник и обиженно посмотрела на меня. Словно хотела сказать: «Мужик, если это твой холодильник, то почему я такая голодная?» Брать у меня с руки она наотрез отказалась. Воспитание. Красный лобстер захрустел у нее на зубах лишь после того, как хозяин сказал:

– Можно.

– Ваня, – я продолжал любоваться содержимым холодильника, – у вас всегда такой набор? «Киндзмараули» в глиняной бутылке, «Хеннеси», лобстеры?

– Мама должна послезавтра приехать…

– Но, Ваня, если «Киндзмараули» оправдать можно, то лобстеры… Их ведь заказывают. К моменту. Лобстеры к месту были бы послезавтра?

Жестокий я человек. Во мне живет профессионал. В самом плохом смысле этого слова. На Ваньку жалко было смотреть, а не то что ждать ответов на вопросы. Сколько раз я мучил так людей, находя убийц их близких? Только за этот год – раз тридцать, не меньше. Соврал Обрезанов на комиссии. Двенадцать дел я бы раскрыл, не вставая с Настиного дивана.

Опер отозвал меня в сторону:

– Пойдем перекурим…

Лизка посмотрела на меня обиженно. В этой квартире я – единственный, кто без спроса может открывать холодильник.

На площадке я угостил его сигаретой.

– Я вижу, ты в курсе событий. Поделишься?

Опер оказался милейшим парнем. Он работал по одной линии со мной. Так называемая «линия тяжких». Его дежурство по отделу совпало по времени с убийством отца Ивана. О его цепкости и ловкости можно было судить уже по первому вопросу:

– Ты знаешь бабу, которую он ждал?

Делиться или нет? Опасно. Уведут «дело» из-под носа…

– Конечно, не знаю. Кстати, нужно Ваню расспросить, что из квартиры исчезло. Это тоже версия. Бабу он мог, конечно, ждать, но, возможно, кто-то успел быстрее бабы.

Моя версия оказалась ничтожной. Из квартиры не пропало ничего, что по всем законам преступной логики имело хоть какую-нибудь ценность. Золото хозяйки покоилось в шкатулке (я никогда не думал, что у одной, отдельно взятой женщины может быть столько «рыжья»), доллары и марки можно было увидеть сразу, едва открыв дверцу стенки под «орех». Одним словом, убийство отца Вани не явилось следствием кражи или разбоя. Ваниного отца убили только потому, что его хотели убить.

Что за жизнь такая? Почему вокруг меня людей убивают, а я, вместо того чтобы это предотвращать, лишь занимаюсь поиском убийц? На роду написано? Вряд ли. Все мои предки были учителями и врачами. Это я один такой. Урод в семье ангелов. Просто ничем иным не умею зарабатывать себе на жизнь.

Когда дежурная группа уезжала, опер протянул мне визитку:

– Если что наклюнется, звони, Андрей.

Нужно тоже обзаводиться визитками. Будут люди звонить, если что наклюнется. А пока мне оставалось лишь ждать вызванную «труповозку». Ваня сидел над телом отца и беззвучно плакал. Еще день назад он готов был набить ему морду, а теперь… Теперь он умирал от горя. Я плохо помню похороны своей мамы, но со мной, наверное, происходило то же самое. Разница была лишь в том, что мою маму убил рак, а Ваниного отца убил неизвестный. И за что? Я тоже задавал этот вопрос, когда хоронил мать, но тогда этот вопрос был риторическим.

Если бы Ванька не рассказал мне историю про своего отца с Кореневой, я бы и не думал о связи этого убийства с делом Тена. Мало ли какой мотив может быть у недоброжелателей председателя правления банка? Их сейчас пачками валят. За «косяки»: не того субсидировал, не там интересы проявил… Теперь же, в свете произошедших событий, для меня все представало в ином разрезе. Где Коренева – там смерть. «Черная метка» какая-то. И при этом я ее еще ни разу не видел. Фантом.

«Труповозка» приехала на удивление быстро. Очевидно, «заказов» в эти сутки было немного. «Везет же некоторым!» – хотелось воскликнуть мне, вспоминая Пуговкина из «Спортлото-82». Некоторым, конечно, везет, но только не мне. Мне не везет никогда. Ко мне приезжают одни «труповозки».

Ребята из «похоронной команды» работают быстро. Сколько раз мне приходилось любоваться их профессионализмом! Чтобы Ванька этого не видел, мне пришлось увести его в комнату. Утешения в этом случае – лишние хлопоты. Ваня сейчас вспоминал катание с отцом со снежных горок, деревянного коня и качание на ноге. Посторонняя баба ушла на задний план. А что еще должен испытывать мужик, у которого умер отец? Боль.

Я решил увезти Ваньку к себе. Вместе с бутылками «Хеннеси» и «Киндзмараули». Они нам понадобятся. Перед уходом я позвонил в Ванину школу, а потом Насте в больницу.

Двери я закрывал сам. Ваня был похож на мертвецки пьяного мужика, едва держался на ногах и мало что соображал. В таком состоянии я мог бы увезти его хоть куда. Он бы не удивился, даже увидев перед собой пирамиду Хеопса. Я перевидал такое не раз, поэтому мог сказать однозначно – Ване требовалось медикаментозное вмешательство. А для меня расследование убийства Тена вошло в новую колею.

К тому же мне очень хотелось побеседовать со своим бывшим учеником. Научил на свою голову… Зачем ты, Максим, позвонил в квартиру Жилко и предупредил Шарагина о моем визите? Раньше спрашивать было нельзя. Старейшина розыскного дела Глеб Жеглов говорил, что вопрос нужно задавать так, чтобы бить в самое яблочко. Кажется, это яблочко выросло.

– Сиди здесь и не высовывайся на улицу, – я разглядывал убитого горем Ивана, но не позволял себе его жалеть. Как только я начну это делать, он тут же сломается.

– Возьми папин «Лексус», – Ванька, не глядя, протянул мне автомобильный брелок. – Я сейчас охране банка позвоню, они тебе его отдадут.

Представляю, какой шок вызовет появление Горского на «Лексусе» у отдела. На следующий день меня будут «пасти» не гаишники Табанцева, а отдел «зачистки». Горский, почем нынче «Лексусы»? Двадцать лет, наверное, на мороженом экономил? Но Ване это объяснять сейчас бесполезно. Он не поймет. Я сунул ключи в карман.

– Дождись Настю. Она врач, специалист. Она знает, что нужно делать.

Когда я уже вернулся под утро, то увидел такую картину: на кухне, напротив друг друга, сидели Ванька и Настя. Мой юный друг всхлипывал, уронив голову на руки. Настя вытирала красные глаза и гладила его по голове. Вот тебе и врач-специалист. Она, во-первых, женщина, а потом уже… Нет, их на минуту нельзя одних оставить!..

– В компанию не возьмете?.. – прохрипел я, пытаясь стереть с глаз густую кровь. – Тоже, понимаете, так похрюкать хочется…

Насколько я помню, это были мои последние слова той ночью. Тогда я чувствовал себя прескверно. Все началось с того самого момента, когда я, позвякивая в кармане ключами от «Лексуса», вышел из дома на улицу…

Меня «повели» буквально от порога. Вишневая «девятка» аккуратно «села мне на «хвост».