Спасти СССР. Адаптация - Михаил Королюк

- Хальк... Сардар долго терпел, благо никто активнее халькистов не душил бунтующих мулл. Он смотрел сквозь пальцы на нелегальные методы работы среди пуштунских бедняков. Закрывал глаза на рост числа их сторонников в армии. Когда год назад Хальк, несмотря на запрет политической деятельности, устроил первомайские демонстрации почти во всех городах - это им сошло с рук. Когда потом, уже на октябрьские праздники помимо демонстраций еще и развесили в ряде провинций на центральных площадях красные флаги и портреты Ленина - полетели со своих мест губернаторы, но не головы... Но когда сложился армейский заговор... - пуштун многозначительно замолчал.

- А был заговор? - бесцветным голосом уточнил Осадчий.

- А шурави этого не знает?

- Не знаю, клянусь, - Осадчий энергично затряс головой.

Амир посмотрел испытующе. Пальцы его начали перебирать четки быстрее, потом он откинулся на подушки и сказал:

- Люди говорят: был. Действительно был.

«Проклятье», - Вилиор покрутил чашку с чаем, словно пытаясь разглядеть на ее дне ответ на вопрос «как жить дальше». Не нашел, и на скулах заиграли желваки. - «Просто замечательно. Нам только этого для полного счастья не хватало: теперь Хальк в заговоры заигрался! Ведь говорили ж им сидеть на попе ровно! Полгода назад, в апреле, провели специальную встречу представителя Центра с Тараки по этому вопросу, договорились, чтоб они не рыпались. Нет, втихаря от нас подготовку армейского переворота затеяли. И как, как теперь убеждать Дауда, что мы не при делах?! Наши товарищи, коммунисты... Кто поверит, что не мы за сценой дергали за ниточки?! Эх...».

- Плохо, - сказал он вслух, - ох, как плохо...

Амир погладил свою цвета соли с перцем бороду и аккуратно наполнил из длинноносого медного чайника опустевшую чашку Вилиора.

- О судьбе товарищей ничего не слышно? - задал Осадчий свой главный вопрос.

Пуштун наклонился и вполголоса ответил:

- Говорят, сегодня с утра начали расстреливать. Тараки, Амин, Хайбер...

- В Пули-Чархи?

- Нет, говорят, в личной тюрьме Нуристани.

- Где она? - быстро спросил Вилиор.

Амир покачал головой:

- Не знаю. А знал бы - не сказал. Извини, шурави.

Осадчий с тоской посмотрел на зеленый чай. Водки бы. Он знал большинство арестованных. Веселый и добродушный, поднявшийся из самых низов Тараки. Своевольный, амбициозный Амин, что пил спиртное только раз в год, на девятое мая. Прирожденный оратор Хайбер. Младшие офицеры, восхищавшиеся СССР...

- Не грусти, шурави, - сказал сочувственно Амир и закончил на дари. - Зендаги мигозара.

[*жизнь продолжается - на дари]

- Да, - согласился, вздохнув, Осадчий, - да. Жизнь продолжается.

Он тяжело встал и незряче двинулся к выходу.

- Шурави, дипломат...

Вилиор тряхнул головой, приходя в себя. «Ты разведчик или кто? Поплыл, как на ринге после пропущенного удара. Соберись, твою мать»!

Взял дипломат и уточнил напоследок:

- Из Пешавара ничего интересного?

- Об этих самодовольных обезьянах, достойных лишь плевка в бороду? Которые способны только теребить четки и цитировать книгу, языка которой они даже не понимают? Не приведи Аллах, если они когда-нибудь дорвутся до власти в Афганистане, - глаза Амира зло блеснули. Потом он с видимым усилием взял себя в руки. - О том, что Хекматияр создал свою фракцию в «Хизб-и-Ислами» уже знаешь?

- Да, это слышал.

- Ну, тогда больше ничего интересного. Кстати, как шурави думает, - пронзительный взгляд черных глаз, - Индира Ганди больше не сможет вернуться?

- Трудно определенно сказать... - протянул Осадчий.

- Я понимаю, - мягко сказал Амир, - Достаточно ощущения, ожидания. Шурави - мудрый человек, он чувствует, как течет время.

Осадчий прикрыл глаза, отрешился от окружающего мира. Индира Ганди, значит... Ну да, у кабульских менял традиционно много интересов в Индии, понятно.

- Да, - спустя некоторое время он решительно кивнул, - да, я думаю, она вернется. Ее так просто не выбить. Не та женщина. Да и слишком разнородны силы тех, кто ее сместил. Они переругаются, и она может вернуться. Я так думаю.

Амир прикрыл глаза, принимая ответ.

К машине Вилиор вернулся уже собравшись. Помогла привычка мысленно укладывать услышанное в донесение. Поэтому при виде стоящего у «Волги» знакомого афганца-контрразведчика лицо его даже не дрогнуло.

- Салям алейкум, Вилиор-ага, - поприветствовал тот радостно и с оттенком торжественности в голосе продолжил, - его Превосходительство Абдул Кадыр Нуристани приглашает вас в гости на беседу. Предлагаю воспользоваться моей машиной.

Осадчий посмотрел на стоящий чуть в стороне серебристый «Мерседес», который опасливо, чтобы не дай бог не поцарапать, огибали даже верблюды. Таких машин на весь Кабул две: у министра внутренних дел и у начальника генерального штаба.

Интересно. Очень интересно. С чего бы это вдруг Нуристани решил впервые лично пообщаться с советским резидентом, да еще и прислал за ним свою личную машину?

- Володя, - Вилиор дошел до «Волги» и передал дипломат водителю, - я на встречу к министру внутренних дел съезжу, а ты возвращайся в посольство.

«Вот и хорошо, будут знать, где я. И вдвойне хорошо, что спецгруппу из Балашихи прислали - выдернут, если что», - подумал он, глядя вслед отъехавшей машине.

На экстренное сообщение о массовом аресте «контактов» Центр отреагировал молниеносно - следующим же рейсом «Аэрофлота» в Кабул прибыла группа из двадцати «геологов» с глазами волкодавов и молодцеватый Эвальд Козлов при них в роли дядьки Черномора. Пока - не с боевой задачей, просто посмотреть, послушать и установить цели для возможной работы.

«Но, черт побери, зачем я Нуристани понадобился?! Это же уровень посла», - резидент с трудом удерживал на лице безмятежное выражение.

«Мерседес» величаво переехал по мосту на правый берег, свернул на запад и пошел в разгон. Мимо пронесся зоопарк, затем проскочили поворот к советскому посольству, промелькнул большой, утопающий в деревьях университетский комплекс, и на перекрестке ушли чуть правее, на Кампани роуд.

«Понятно» - Осадчий откинулся на спинку сидения и отрешился от дороги, - «к водохранилищу едем. Минут десять на подумать есть».

Северный берег курортного водохранилища Карга был любимым местом кабульской верхушки. Здесь, у редкой для страны большой водной глади, в окружении поросших соснами холмов, в особо охраняемой зоне жил сам Дауд, члены бывшей королевской династии и министры.

«Интересно. Даже не в министерство, а домой? Или... Или в личную тюрьму?! Нет, нет... Нет, тогда бы взяли иначе, пока один был. Фу... Тьфу, придет же в голову такое»! - Вилиор незаметно перевел дух, успокаиваясь. - «Итак, Нуристани Неподкупный. Редкая птица для этой страны, белая ворона в местном МВД. Один из основных участников переворота семьдесят третьего, после которого сразу взлетел из майора в министры. Предан лично Дауду и ценим за это сардаром. Входит в узкий круг его доверенных людей. Ненавидим муллами чуть ли не больше, чем сам Дауд. Да, в Пешаваре будут на этой неделе хохотать: Нуристани, их злейший враг, рубит головы Хальку, тоже злейшим их врагам...