Ворлок из Гардарики - Владислав Русанов

Потом она и вовсе замолчала. Задумалась.

Не желая отвлекать девушку, притих и Черный Скальд.

Над поросшими вереском холмами звенела тишина, нарушаемая конским дыханием да глухим стуком копыт. Даже Олаф с Асмундом устали подтрунивать друг над другом, посерьезнели, надо и не надо проверяли, как ходят мечи в ножнах.

Вратко под размеренный шаг каурого мало не задремал. Начал клевать носом и встрепенулся, услышав пение.

Пела Мария Харальдовна. Голос ее звучал негромко и чуть хрипловато, старательно выводил заунывную мелодию. Вратко, поднаторевший в урманской речи, разбирал почти все слова. Во всяком случае, мог понять, о чем идет речь. Такие песни впору петь над телами павших героев. Хотя раньше, до прихода на Русь византийских монахов, на похоронах считалось достойным петь и веселиться.

Но, видно, невеселые думы одолевали королевну. Вот она и грустила, нагоняя тоску на остальных:

Соткана ткань

Большая, как туча,

Чтоб возвестить

Воинам гибель.

Окропим ее кровью.

Накрепко ткань,

Стальную от копий,

Кровавым утком

Битвы свирепой

Ткать мы должны.

Сделаем ткань

Из кишок человечьих.

Вместо грузил

На станке черепа,

А перекладины —

Копья в крови.

Гребень – железный,

Стрелы – колки.

Будем мечами

Ткань подбивать.

Хьяртримуль, Хильд,

Саннгрид и Свипуль,

Мечи обнажив,

Начали ткать.

Сломятся копья,

Треснут щиты,

Если псы шлема

Вцепятся в них.

Мы ткем, мы ткем

Стяг боевой.

Конунгу вслед

Пора нам скакать.

Гендуль и Гунн

За ним помчались,

Кровь на щитах

Увидят они.

Мы ткем, мы ткем

Стяг боевой.

Рвутся вперед

Смелые воины.

Конунга жизнь

Мы защитим, —

Нам выбирать,

Кто в сече погибнет.

Ирам готов

Горький удел.

Память о нем

Вечною будет.

Соткана ткань.

Поле боя в крови.

О мертвых по свету

Молва прошумит.

Страшно теперь

Оглянуться. Смотри!

По небу мчатся

Багровые тучи.

Воинов кровь

Окрасила воздух —

Только валькириям

Это воспеть!

Мечи обнажив,

На диких конях,

Не знающих седел,

Прочь мы умчимся…[55]

– Эту песню сложили здесь, на Оркнеях, – тихонько проговорил Халли Челнок, отстав так, чтобы его конь поравнялся с каурым жеребцом Вратко. – Валькирии мчат на поле битвы при Клонтарве. Ирландцы дали нам тогда хороший урок мужества. Несмотря на гибель своего конунга, они стояли насмерть и сбросили наш хирд в море… Тогда много славных воинов отправилось пировать в Вальхаллу. Там был и мой дед тоже. Никто никогда не говорил мне, будто бы он побежал с поля боя. Даже мертвый он упал лицом вниз, вытянув руку с топором вперед, стараясь достать врага.

– Зачем она вспомнила эту песню? – недоуменно проговорил словен.

– Боюсь, Харальдсдоттир рассказала нам далеко не все, что увидела. Да… Мы-то что? Она боялась расстраивать конунга. Чует мое сердце, ничего хорошего из этого похода не выйдет.

– А если мы найдем ту вещь, о которой она говорила?

– Тогда все может пойти по-другому. Если на то будет воля Отца Битв.

Исландец вздохнул и стукнул пятками конька. Тот тряхнул головой и взбрыкнул. Халли смешно покачнулся, выказывая неумение ездить верхом, но не свалился. Вратко долго смотрел на пегий круп его коня и думал о превратностях судьбы. Вот уж воистину: «О мертвых по свету молва прошумит»… А живым останется скорбеть и корить себя, что слишком мало сделали для своих погибших товарищей…

У новгородца начали уже побаливать ноги с непривычки, когда на дальнем холме показались, словно зубы дракона, серые, изрытые дождем и ветром, стоячие камни.

– Вот оно – кольцо Брогарское! – воскликнул Халли Челнок. И продекламировал, со смаком выговаривая слова:

Кость исконна, каменна,

Скал оскал диковинный

В круг трудами сгрудило

Рук ли врага торова?

Мудрый думу думает,

Дивну видя невидаль,

Тут ли турса хижина?

Тужится домыслиться.

– Нам туда? – Хродгейр спросил то ли Марию, то ли исландского скальда.

– Туда, – кивнул Халли.

– Нет! – покачала головой королевна. – Нам не туда! Дальше. Я чувствую.

– Куда дальше? – удивился исландец.

– Туда! – неопределенно махнула рукой на восход Харальдовна.

– Возвращаться? – удивился Хродгейр.

– Там же нет ничего! – с сомнением проговорил Халли Челнок.

– Есть! – с уверенностью ответила девушка.

Черный Скальд потер бороду, пожал плечами.

– Коли надо, можем и поехать…

– Давайте для затравки хоть в кольцо заглянем, – просительно сказал Халли. Вратко почувствовал, что исландцу нравятся здешние места и он думает, что, быть может, никогда и не вернется на Оркнейские острова – война есть война.

– Я бы тоже поглядел, – поддержал новгородец скальда. – Вреда не будет…

– Уважила бы гостя, Мария Харальдсдоттир, – тут же подхватил Халли. – Виданное ли дело – скальд из самой Гардарики! Ему любопытно на жилье йотуна посмотреть. Поди в ихних лесах такого днем с огнем не сыщешь.

– Некогда… – Королевна нахмурилась.

– Хоть одним глазком. Видишь, парень просил бы, да робеет.

– Ладно! Но быстро! – Она стукнула коня пятками и порысила вперед. Холодный ветер, пробегающий над вересковой пустошью, трепал прядь волос, выбившуюся из-под ее платка.

Неспешно приближались гигантские камни, устремленные в синее небо. Рытвины и трещины, блеклые пятна лишайников на их боках свидетельствовали о почтенном возрасте. Не одну сотню лет торчали они здесь, вызывая в редких путниках почтение и благоговейный ужас. Ведь и правда не человеческих рук эта работа, подумалось Вратко. Разве в силах люди громоздить такие глыбы? Это вам не камень тесать для крепостных стен. Парень вспомнил рассказы о том, что в Константинополе стена, окружающая город, сделана из камня. Ох, и дорогущая работа, наверное. Зато, с другой стороны, польза налицо – атакующее войско вряд ли сможет стену поджечь. Так вот, здешнее каменное кольцо, пожалуй, не уступало в величии самым знаменитым постройкам мира. Оно казалось в самом деле остатками дома великана. Если представить прочные жерди-стропила наверху, солому… Или нет, солома не годится – откуда ее здесь взять? Широкие пласты дерна на крыше – вот в самый раз. То что надо. А во-он там, правее, две продолговатые глыбы расходятся чуть больше, чем остальные. Это мог бы быть вход. Так и хочется представить порог, о который живущий здесь йотун обчищает грязь с сапог, прежде чем войти.