Таматарха. Крест и Полумесяц - Роман Злотников

Вот мы проплыли мимо сечи в хвосте колонны венецианцев. Здесь команде галеи повезло больше: судя по отсутствию одной ладьи и плавающим на воде обломкам досок (мы обшивали ими борта своих судов), противник протаранил наш корабль. Правда, большая часть команды наверняка успела спастись и вступить в бой – галеру врага с обеих сторон плотно прижали еще две ладьи. Воинам пришлось плыть сравнительно недалеко, а вот ярости оттого в сече только прибавилось. Но конкретно сейчас кровавая рубка идет на всех четырех кораблях – именно четырех: правофланговая галея поспела к месту схватки. И как видно, экипаж ее рискнул пойти на абордаж, выручая соратников. Может статься, их в этом и ожидал бы полный успех: удар сотни морпехов в спину понесшим потери варягам ощутимо склонил чашу весов боя! Да только чуть менее быстрая ладья, на которой я сегодня изначально вступил в бой, уже повернула в сторону сцепившихся кораблей. Еще одна, чей экипаж все-таки потушил пожар, пока держится позади, но и она взяла курс на помощь сошедшимся в неравной схватке собратьям.

А это значит, что теперь мы с дромоном один на один…

Расклад не лучший: теперь даже абордажная схватка будет протекать с заметным преимуществом врага. А если они еще и развернуться успеют, чтобы вновь обрушить на нас огненные снаряды, – тогда нам конец. Но ни того ни другого противник осуществить пока не может: Ингвар уверенно держит галею в хвосте, и таран наш нацелен точно в корму дромона. Вот только как бы мы ни старались сократить дистанцию последние полчаса, ничего не выходит. Впрочем, как и у венецианцев…

Последняя мысль стала роковой: на борту противника неспешно поднялись паруса, и крупная венецианская галера заметно прибавила ход за считаные минуты.

– Суши весла!

Услышав раздавшуюся за спиной команду, я едва не подпрыгнул и мгновенно развернулся к кормчему, чей приказ варяги послушно исполнили. Мой бешеный взгляд он встретил с довольной ухмылкой, и гнев отступил, когда Ингвар кивнул в сторону удаляющегося корабля:

– На парусах ни греки, ни фрязи в бою не сходятся. Струсили они, уходят.

И действительно, дромон, набрав скорость, устремился вслед за все сильнее удаляющимися купцами. Похоже, капитан вражеского флагмана посчитал команды галей обреченными. Может, так оно и есть… Бросив пытливый взгляд на парусную оснастку галеи, лежащую на палубе, я всего мгновение колебался, но быстро понял, что никто здесь и сейчас с ней не справится. По крайней мере, не так, чтобы догнать дромон. Неожиданно кольчуга стала вдруг заметно тяжелее, буквально сдавив плечи… С трудом распрямившись, я отдал приказ:

– Разворачиваемся, поможем нашим. Если, конечно, им еще нужна помощь.

Оказалось, что не нужна: подоспевшая к месту схватки ладья сцепилась бортами с галеей, пришедшей ранее на выручку соратникам. Небольшую венецианскую стражу они легко сбили, после чего сами ударили в тыл морпехам фрязей, да с высокого борта! А незадолго до нашего прибытия в бой вступила команда подпаленного корабля, чья атака поставила точку в яростной, неуступчивой схватке. Варяги, разгоряченные рубкой, пленных не брали – да итальянцы и не просили милости, удивив напоследок стойкостью и неуступчивостью в бою. Между прочим, после переклички я недосчитался ста двадцати трех воинов, павших в сече или умерших от ран и потери крови – их тела мы предали морю по старой варяжской традиции. Еще полсотни наспех перебинтовали и, взяв галеи на буксир, в очередной раз двинулись в сторону нашей стоянки в Каламите.

Сентябрь 1069 г. от Рождества Христова

Корсунь

– Передай ему, что если не верит моим словам, равно как и своим глазам, то пусть остается на зимовку у вас в Херсоне. И ждет, когда следующей весной варяги в очередной раз будут топить венецианские корабли.

Переводчик ухмыльнулся, но уже без тени улыбки обернулся к стоящему чуть позади итальянцу – командиру морпехов и стрелков, коим не досталось места на купеческих судах, ушедших в Константинополь. Высокий и смугловатый – чувствуется сирийская кровь[33] – офицер по имени Марчелло, выслушал грека со смесью презрения и недоверия на лице, но в этот раз задумался всерьез.

А как тут не задумаешься, когда две захваченные галеи были отбуксированы к Каламите на глазах у фрязей, столпившихся на стенах Корсуни? А еще одна, захваченная на абордаж, шла впереди флотилии? Небось холодок-то по спине прошел от этого зрелища, не ожидали венецианцы столь «радушного» приема в Таврии… Нападения морской пехоты по суше я не боялся – во-первых, потому что от города до нашей базы были выставлены секреты с часовыми готов, во-вторых, потому что сами итальянцы знали, что местное население по-прежнему поддерживает Ростислава. И коли решились бы на вылазку, я бы принял бой, не играя лишний раз в дипломатию – все «интервенты» здесь бы и остались. Но, видать, хватило хладнокровия и здравого смысла у Марчелло, а может быть, просто банально струсил.

Но ведь и это не главное! Через три дня мимо города ровным строем проследовали восемь либурн Тмутаракани, включая ушедшие из Херсона весной. А уж лето прошло плодотворно не только на верфях Кремн, но и в Танаисе у мастера Калинника! В Корсуни аж тревогу забили… Но либурны устремились к Каламите. А часа через четыре все с тех же стен города венецианцы и греки наблюдали, как легкие боевые корабли царя Ростислава ведут охоту на одинокую ладью варягов, на всех парах драпающую от преследователей. Последняя каким-то чудом уходила от зажигательных снарядов, падающих то слева, то справа от борта (на самом деле греческие артиллеристы имели строгий приказ не попасть), и в конце концов сумела оторваться, взяв путь на север. А от вставших у гавани либурн в Корсунь отправилась лодка с переговорщиком, передавшим радостную для венецианцев новость: разбойное гнездо северян, угрожавших купцам всего Русского моря, разорено, практически все их корабли сожжены прямо на приколе. Уцелевшие варяги бежали на единственном судне, так что путь до Царьграда безопасен – хотя бы временно. И великодушный царь Ростислав предлагает помощь с возвращением фрязей домой, предоставив торговые ладьи своих купцов для перевозки в столицу ромеев.

К слову, большая часть каперской флотилии действительно была сожжена в устье реки. В том числе и две галеи, чьи обгоревшие остовы остались торчать на песке посмертными памятниками самим себе. А вот одну, с полноценным камнеметом на носу, накануне ночью увела сотня варягов: симпатичный кораблик, опыт его строительства нам еще пригодится! Потому мой посланник фактически настоял на том, чтобы наблюдатель фрязей вместе с нами добрался до укромной гавани и воочию убедился в «правдивости» наших слов. Вид разбитых и сожженных кораблей действительно произвел впечатление на итальянца, а вопросу о том, куда делись трупы, мои люди искренне «удивились»: как куда? Конечно, уже похоронили, что им на берегу гнить и распространять заразу! Венецианца, правда, смутило подобное толкование пропажи тел «павших», но, обратив внимание на опрятность наших гребцов, принял ложь за чистую монету. Нет, тела своих павших, да и врагов на Руси стараются хоронить как можно быстрее. Но в Европе сейчас такое отношение к убитым на поле боя как-то не принято, что, к слову, аукнется им в Средние века… Ну а наблюдатель дисциплинированно доложил об увиденном руководству в лице командира сводного отряда морпехов Марчелло. И вот теперь уже он стоит передо мной и пытливо заглядывает в глаза, силясь понять, в чем подвох.