Париж.ru - Елена Арсеньева

– Быстро ложитесь, – скомандовалБелинский, размышляя над тем, почему внучку не взяли на похороны бабушки ипочему сам Вятский не поехал с женой провожать тещу в последний путь. Что-то ивпрямь серьезное приключилось в семье. И вылилось в попытку суицида. – Ато доведете себя до того, что вас в кардиологию везти придется тем же рейсом,что и дочь – в токсикологию. Ложитесь, ложитесь! Мы ее в 33-ю больницу отвезем,в областную токсикологию, через какое-то время позвоните туда, узнаете, какдела. Уверен, что у дочери вашей все обойдется. Жаль, что на пустой желудок,конечно, она траванулась...

– Я ничего не ела! – слабо, но оченьотчетливо выкрикнула в эту минуту девочка. – Ничего не ела, ничего,ничего...

– Ну и зря, – отозвался Белинский,поворачиваясь к ней, но она снова впала в забытье.

– Валентина, пройдись по соседям и водилуснизу позови – носилки тащить. Говорю вам, Олег Евгеньевич, успокойтесь. Нуничем вы дочке сейчас не поможете, только себя погубите. К ней в палату никогоне пустят, это точно. Разве что завтра. Вот и подождите до завтра, хорошо?

Появились водитель и с ним два похожих, какдве капли воды, красивых черноглазых парня лет по семнадцать, с крепкими,накачанными мускулами.

– Ребята, помогите носилки вниз стащить,тут вот у девушки приступ, она без сознания.

Он решил обойтись без подробностей. ЕслиВятский захочет, сам потом расскажет соседям, что случилось с его дочерью. Новряд ли, такие секреты обычно хранят за семью замками.

Ребята, впрочем, подробностями и неинтересовались: без слов кивнули, взялись за края покрывала, на котороеВалентина проворно перекатила девушку, вместе с покрывалом переложили ее намягкие носилки и подняли их на свои крепкие спортивные плечи. Третьим был шофер.

– Погодите, я тоже помогу, – всталчетвертым Белинский. – Валентина, заполни бумаги по-быстрому и сделай уколчеловеку. Олег Евгеньевич, обещаете, что сейчас же ляжете?

– Ладно, – устало кивнул хозяин,опускаясь на диван. – Мне и в самом деле как-то... не знаю... не совсем...

К счастью, это был всего лишь второй этаж, такчто спустились моментом. Когда девушка уже лежала в машине, один изпарней-носильщиков с любопытством заглянул в лицо Белинского:

– А у нее правда приступ? Чего же,интересно? Она по жизни здоровая, как лошадь!

– Да какой приступ, напилась Эллочканебось в дымину, – перебил его брат-близнец.

– Или накололась, – предположилпервый брат. – У нее передозировка, да?

– Нет, она обкушалась! – дурашливохихикнул второй. – У Эллочки животик разболелся!

Белинский не без изумления всмотрелся вмолодые красивые лица. Ну ладно он – профессиональный врач, он столько и такогоза жизнь навидался, что страдания ближних часто оставляют его не то чтобыравнодушным, но... спокойным, назовем это так. А что происходит с этимимальчишками, которые хихикают, глядя на полумертвое тело своей ровесницы?

Очень захотелось сказать им что-нибудьтакое... железное... но одним из жизненных принципов Белинского-врача было: ненавреди. Всякое же насильственное воспитание он считал вредным. И поэтому нестал ничего вещать, не стал нравоучительствовать, заговорил о самом неважном:

– Вроде бы эту девушку Лариса зовут, причем тут какая-то Эллочка? Или это ее уменьшительное имя среди своих? Ларочка,Эллочка – какая, в принципе, разница, да?

– Про то, что она Лариса, все давно ужезабыли! – хмыкнул один из близнецов. – С самого лета ее толькоЭллочкой зовут.

– Да почему?

– А вы разве не читали в газете?.. –начал его брат, но скользнул глазами по окнам – и стушевался, умолк.

Белинский проследил за его взглядом и увидел водном из окон второго этажа бледное лицо Вятского. Темные глаза его былимрачны, и Белинскому стало неловко. Почудилось, этот бедолага знает, что докторперемывает кости его дочери с досужими соседями.

– Ребята, спасибо, что помогли, –сказал он неловко. – Теперь можете идти.

– Ага, ну ладно, – кивнул первыйблизнец. – А она выживет?

– Почему ж нет? – пожал плечамиБелинский. – Полежит немного в больнице, а потом...

– Немного – это сколько? – перебилбрат-2.

– Неделю-другую.

– Ур-ря! – дурашливо выкрикнулпервый. – Выходит, две недели окрестный бомжатник может спать спокойно!

– Выходит, так, – кивнул второй, иблизнецы радостно хлопнули друг друга по ладоням.

Белинский только плечами пожал, не в силахразобраться в заморочках этих аборигенов. У него и свои проблемы были, и нетолько детективного плана: предстояло везти Ларису Вятскую в токсикологию.

А потом домой, домой!!!

Все на свете когда-нибудь кончается, и этодополнительное дежурство окончилось тоже. Появилась смена. На машинекардиологии уехали по вызову врач Настя Шевелева и фельдшерица Люба, наконец-тоудостоившая место работы своим появлением, токсикология увезла в рейс доктораАндрея Струмилина и фельдшера Палкина. На станции пока пребывала только линейнаябригада: шофер Виктор и доктор Александр Меншиков. Фельдшерица Ася Ивановнаотчего-то задерживалась.

– Чао, братовья, – сказал докторБелинский, направляясь к двери и делая ручкой. – До встречи в эфире.

– В кефире, – откликнулся Виктор.

– В зефире, – кивнул докторМеншиков.

– В... в... – замялась дежурнаяСветлана, которая не отличалась проворством в подборе рифм.

– Не мучайся, Света, – ласковопосоветовал Белинский. – Следующая рифма может быть только «в сортире», атам слишком велика вероятность наткнуться на замоченный труп, поэтому в сортиремы встречаться не будем, лучше в ином мире, или вообще в анти-, макро– имикромире, или в тире, или в квартире, или в... О черт!