Обещание Гарпии - Дмитрий Емец

Ева торопливо поймала недовольного котошмеля и затолкала его в рукав.

– Где Албыч? – спросила она.

– Пока не знаю. Я тут с магией защитной разбирался. Следуй за мной! Ничего не бери! Если велю тебе что-то сделать – даже глупое! – сразу делай.

– А то что?

– А то НИ-ЧЕ-ГО! Либо ты меня слушаешь, либо в квартиру не входишь! – веско повторил стожар и крадучись пошёл вперёд.

Они прошли через комнату. Диван с торчащим из дыр поролоном. Дисковый телефонный аппарат. Остов железной кровати с сеткой. Пыльная бутылка интересной формы с надписью «Джинн Тонни. 1 шт.»; белый камешек; крыло коршуна; собачий череп; непарный ботинок, покрытый въевшимися в него ракушками и с торчащей из него костью.

– Артефакты? – спросила Ева.

Стожар кивнул:

– Я слышал, Албыч занимается обменом артефактов. Это незаконно, но Албыч никогда не утверждал, что дружит с законом.

За печью была выгорожена комнатка. Перед тем как войти в неё, стожар сурово оглянулся на Еву и, напомнив, чтобы она ничего не трогала и всё за ним повторяла, опустился на четвереньки.

– Мяу-мяу! – произнёс он без особого сходства и на четвереньках пролез в комнатку.

Делать нечего. Ева тоже сказала «мяу!», достигнув, как ей казалось, большего сходства, и тоже пробежала в комнатку на четвереньках. Стожар поднялся на ноги и отряхнул ладони.

– Умница! Славно мяукала! Прям всю жизнь бы слушал! – похвалил он.

– А ты халтурил! – осудила Ева.

– Вообще не старался, – согласился стожар. – Думаешь, магия разбирает, кто настоящая кошка, а кто нет? Магия – это тебе не Станиславский. «Верю – не верю» – это не про неё. У магии всё просто. Говорит «мяу» и бежит на четырёх лапах – значит, кошка. Кошку не трогаем. А вот если не кошка и не на четырёх лапах – тогда надо грохнуть. А то ходят тут всякие.

Ближе к стене была лестница, ведущая на чердак. Такая крутая, что, поднимаясь по ней, человек начинал невольно придерживаться за ступени руками. Ева случайно коснулась её.

– Что ты наделала, глупая девушка?! Жить надоело?! – завопил Филат. – Поцелуй меня и скажи, что я лучший… Быстро… Быстро! У нас всего пять секунд!.. Четыре…

– Зачем?

– Три… две…

– Ты самый лучший! – в волнении выпалила Ева и неуклюже клюнула Филата губами куда-то между лбом и глазом.

– Уф! – сказал стожар, привалившись к стене и закрыв лицо руками. Его трясло.

– Успели? – с тревогой спросила Ева.

– Ну, в принципе да! В последний момент, якорный бабай! Едва выжили! – сдавленным голосом подтвердил стожар.

Что-то в его голосе Еве не понравилось. Она дёрнула его за рукав, отрывая ладони от лица. Филат продолжал трястись, но от смеха.

– Так это была шутка?! – спросила Ева грозно.

– Заметь, ты сказала, что я самый лучший. А я просил просто «лучший», без «самый». То есть опять отсебятина!

Еве захотелось ему врезать, но тут сверху послышался звук, похожий на стон. Они поднялись на узкий чердачок под треугольной крышей. На полу растекалось что-то большое, бесформенное. Глина пострадала сильно. Вся была в выбоинах и оплавленных дырах. От плаща остались только клочья. Правая рука оторвана. Магические перстни, бывшие на ней прежде, перекочевали на пальцы левой руки. Ледяной силуэт тоже пострадал. Прежде сиявший ярко, теперь он едва горел. Вспыхивал и гас, вновь вспыхивал и опять гас – будто лампочка в тускнеющей новогодней гирлянде.

И только маленький силуэт в центре фигуры остался прежним – чётким и неизменившимся. Однако там ничего не было. Грудь зияла пустотой.

– Погоди! Надо на магию тут всё проверить, а то нарвём-ся! – тревожно предупредил Филат, но Ева уже подбежала и, наклонившись над Албычем, окликнула его. Ледяной контур вспыхнул ярче. Албыч открыл глаза. Ледяной человек внутри растёкшегося контура из красной глины приподнял голову. Еве стало страшно – одна фигура лежит, другая приподнимается.

– Не надо… я слышу… просто я… слаб… – прошелестел едва различимый голос. – Ева – дохни на меня! Твоё дыхание придаст мне сил.

– Не вздумай! – предупредил Филат, но Ева уже дохнула на контур Албыча. От её дыхания по льду прошла волна голубоватого света.

Голос голема стал громче:

– Спасибо – Ева! Я – чувствовал – что ты – здесь! Когда – ребёнок – согревает дыханием – замёрзшую птицу – разве – он даёт ей – тепло. Это – вопрос. Он делится – с ней – жизнью.

Говорил он медленно. Слова выкатывались, точно монеты, когда уличный кофейный автомат выдаёт сдачу. Порой выпадало сразу несколько монет, а порой пауза возникала после каждого слова.

– Не бойтесь – я не причиню вам – вреда. Вас обоих – я – знаю – давно и хорошо. Тебя – Филат – я часто видел, когда ты был – ребёнком. Мы были знакомы с твоей – мамой. А тебя – Ева – я знаю ещё дольше. Ещё до твоего рождения – я знал – что ты должна – появиться на свет. Девочка – которой – доверяют – Магические животные. Моя задача – была – хранить тебя.

– Но тебя же сделал Фазаноль, – сказал Филат.

– Фазаноль – изготовил – два моих контура. Глиняный – и – ледяной. Он хотел сделать – умного жестокого голема, который повиновался бы ему. Но третий контур – заполнился – сам. Раньше – чем это сделал – Фазаноль. Кто-то другой – вложил – в меня – душу. Я помню – что моя душа была – огнём. Это – я – помню. – Огромный человек вздохнул. Взметнулись бумажки и пыль. Пустота внутри Албыча засасывала воздух. – Вместе с душой – ко мне пришла – цель. Хранить девушку – которой – доверяют – звери. Это меня – удивило. Получить душу – уже с целью. Кажется, это называется – предназначение. Я ушёл – от Фазаноля и стал жить – один. Моему прежнему хозяину это – не понравилось. Он подослал ко мне – гиганта – с дробящей дубиной. Я прошиб им – две бетонных стены. А некоторое – время спустя – моя душа – потерялась. Я знаю – в этом виноват – Фазаноль. Уничтожить душу – он не мог – только спрятать. След моей души – ведёт в Магтербург. Я долго – искал её. Не нашёл. Без души – я плохой. Тут у меня – пусто. Точно хочешь – взять что-то рукой – которой – нет. И то, что хочешь взять, – того тоже нет. Но ты – хочешь.