Предать - значит любить - Светлана Лубенец

Катя вздрогнула и повернула голову к дверям. Через порог перекатывалась коляска Славочки.

– А о чем вы, папа? – спросила та, когда коляска доехала до дивана, на котором сидели две пары супругов Кривицких.

– Да вот, понимаешь, Герман с Катей нашли другое жилье. Хотят пожить отдельно. Мама недовольна, а я одобряю. Надо же когда-то обрести самостоятельность. Как ты считаешь?

У Кати свело скулы, когда она вынуждена была взглянуть в лицо Славочке. Зрачки Гериной сестры так расширились, что глаза казались черными туннелями, ведущими в запредельный, вымороченный мир сумасшедших. Катя осторожно оглядела всех присутствующих. Похоже, больше никому Славочка сумасшедшей не казалась. Даже Герман смотрел на сестру совершенно спокойно.

– И когда же вы уезжаете? – вместо ответа, спросила Славочка, уставившись на Катю.

Катя с трудом сглотнула неприятный вязкий ком, который вдруг образовался в горле, но сказать ничего не успела, потому что сестре ответил Герман:

– Еще не скоро.

Виталий Матвеевич улыбнулся, сказал:

– Славочка, не увиливай от ответа. Как ты считаешь, должна молодая семья жить отдельно или нет?

– Виталий, ну ты хоть соображал бы, что спрашиваешь? – возмутилась Елена Матвеевна. – Девочка останется здесь совсем одна. Конечно, она не может радоваться тому, что молодежь уезжает из дома. С кем ей общаться? С Дусей?

– С Дусей, между прочим, иногда очень интересно пообщаться, – все так же улыбаясь, ответил ей муж. – И потом, скоро вернется Костя. Да и Герман с Катей уезжают не в другой город. Они конечно же будут приходить к нам в гости. Верно, Катя?

– Конечно... – отозвалась Катя.

Славочка продолжала все так же пристально смотреть на нее. Герман перехватил ее взгляд и поднялся с места, потянув за собой жену.

– В общем, мы все решили, – сказал он. – О дне отъезда сообщим дополнительно. А сейчас, извините, у нас моцион. Беременным женщинам надо чаще дышать свежим воздухом.

Уже надевая теплый свитер для прогулки, Катя спросила мужа:

– А почему ты сказал Славочке, что мы уезжаем не скоро?

– Не понимаешь? – изумился Герман.

– Нет...

– Чтобы она была уверена, что у нее еще много времени...

– Ты думаешь, что она... – начала Катя и осеклась.

– Да, судя по всему, она готова на все. Если узнает, что времени у нее мало, может начать действовать чуть ли не сегодня, а так...

– Ты думаешь, она все-таки начнет как-то действовать?

– Да, она сказала, что я очень пожалею, если откажусь от нее.

Катя побледнела и затравленно произнесла:

– И что ее принесло в столовую...

– Она все равно узнала бы, Катя. По разговорам, по нашим сборам. Может, и лучше, что раньше. Мы теперь будем начеку.

Катя не очень хорошо представляла, как они будут начеку, но промолчала. Очень уж пугали разговоры о Славочке.

* * *

Вечером того же дня, когда Катя выходила из ванной комнаты, ей перегородила дорогу Славочкина коляска. До Катиных ушей долетел зловещий шепот:

– Он все равно тебе не достанется...

Катя влетела в комнату с расширившимися от ужаса глазами. Когда она рассказала Герману о встрече со Славочкой, тот сказал:

– В общем, так: мне она ничего сделать не сможет, а тебе надо немедленно уехать.

– Но куда?

– Скажем, что тебя попросили родители погостить у них. Ну... соскучились. Когда ребенок родится, тебе уже будет не до них, а пока еще можно. Надеюсь, твои родные не будут против?

– Я ведь им могу сказать то же самое: что соскучилась... ну и все остальное...

– Вот и хорошо! Я тебя завтра же отвезу к родителям!

– А как же сборы?

– Не волнуйся. Дуся мне поможет.

* * *

– Катерина, ты что, поссорилась с Германом? – строго спросила Катю мать, когда она явилась с заявлением, что поживет немного у них.

– Да ты что, мамулечка! – Катя прижалась щекой к плечу матери. – Я его знаешь как люблю... И он меня... Просто подумала, что с ребенком мне будет некогда, а пока...

Катя говорила заранее заготовленные слова, но они неожиданно оказались правдивыми. Конечно, она заходила к родителям, и они бывали в доме Кривицких, но обе стороны чувствовали себя друг у друга в гостях. Только сегодня Катя поняла, что действительно очень соскучилась по родным, по дому, по сестренке Людмилке и даже по своей раскладушке, которую тихо ненавидела, пока жила с родителями.

Катя с Людмилкой полночи проболтали обо всем, о чем только могут говорить сестры, которым давно не приходилось оставаться наедине. Родители шикали на них и пытались обратить внимание на позднее время, но Катя и Людмилка бросали им:

– Ну мы же так давно не виделись!..

И разговоры продолжались дальше.

Вскоре послышалось легкое похрапывание отца, после – посапывание матери, а потом и саму Катю сморил сон. Она заснула почти счастливая: дома ее по-прежнему любят, от Славочки она скоро избавится, начнется новая жизнь с Германом. Самостоятельная, а потому самая настоящая – взрослая.

Юля была уверена, что на пороге квартиры покажется именно Родион, который жив-здоров, но при виде его почему-то вся покрылась отвратительными мурашками, будто он в самом деле только что восстал из могилы. По спине пробежал холодок, о котором так часто пишут в романах. Неужели она все еще любит его после всего того, что узнала? Нет, любовь ушла. Она, Юля, правду сказала Андрею в кафе. Ее продирал мороз не от любви, не от страха – от омерзения. Родион и впрямь казался ей мертвецом, покрытым слизью разложения, которая почему-то видна только ей одной.

Оценивающе оглядев Андрея, Родион спросил Юлю:

– Замки, что ли, поменяла?

Юля не успела открыть рот, Андрей уже сказал:

– Да, я сменил замки.

– А ты, собственно, кто? – опять задал вопрос Родион.

– Я люблю ее, – ни минуты не раздумывая, ответил Андрей.

Юля сделала над собой усилие, чтобы не вскрикнуть. Она поняла: ей очень хочется, чтобы эти слова были правдивы. Конечно, лучше бы их услышать совсем в другой обстановке, но выбирать не приходилось. К тому же Андрей мог приврать, поскольку обстоятельства требовали от него решительных слов и действий. Он тут же начал действовать: по-свойски обнял Юлю за плечи. Она охотно прижалась к его боку.

– Так, значит, да? – проронил Родион тоном, который означал у него крайнюю степень раздражения.

– А ты, судя по всему, бывший муж? – решил перехватить инициативу Андрей.