Неотразимая - Вера Кауи

Харви вздохнул, аккуратно, как благовоспитанный мальчик, отложил нож и вилку.

— Касс, какая бы она ни была, мы все должны привыкнуть к ней. Она останется здесь.

— Но не тогда, когда на нее насядут все эти парни, которые добиваются только собственной выгоды! Посмотрим, как она выдержит в этих джунглях!

— Меня удивляет, что ты не хочешь признать мисс Шеридан здешней обитательницей.

Касс нахмурилась.

— Не понимаю тебя! Готова спорить, что ты потираешь руки от удовольствия, глядя на весь этот абсурд!

Разве нет?

Харви внимательно посмотрел на нее.

— Во всем этом деле я жалею лишь об одном. Дом должен был достаться Хелен.

Касс вскинулась как норовистая лошадь.

— Ни черта не должен Не отделяй овец от козлищ, Харви. Мы тут все при рогах. Хелен тоже с изъяном, как и все мы, потому Ричард отверг и ее!

Харви поднялся, пылая, подобно Юпитеру, праведным гневом.

— Как ты смеешь! — прогремел он с побелевшими от ярости губами и раздувающимися ноздрями. — Я не позволю тебе ставить Хелен на одну доску со всеми этими сомнительного происхождения недотепами, так называемыми членами семьи!

— Плевать мне на твои позволения! Она была здесь и не мешала всему этому происходить! Она, как и мы, пыталась приукрашивать действительность!

— У Хелен более широкие взгляды. Она исполняла свой долг!

— Ну да! И собака свой долг знает! Не выгораживай ее, пожалуйста. Она была вместе со всеми — ну, может быть, только закрывала глаза и затыкала уши!

Касс выплескивала ярость и огорчение, скопившиеся со времени появления Харви с Элизабет Шеридан на пороге Синей гостиной.

— Разве не она смотрела, как Марджери, словно белую рабыню, продавали то одному, то другому? Разве не она знала, как Дан преуспел в гнусных науках, преподанных ему Ричардом? Разве не она умыла руки и отошла в сторонку, наблюдая, как талант Дейвида растрачивается впустую? Конечно, она, Хелен Темнеет? Ты просто подлый сноб, Харви. Ты считаешь, что быть Темпестом по рождению значит обладать божественными правами — даже если ты темпестовский ублюдок!

Ричард счел ее лишенной прав, поэтому отверг наряду с остальными!

— Я не желаю сидеть здесь и слушать это! — Харви в гневе вскочил.

— Тогда стой, но, клянусь Богом, тебе придется выслушать меня!

Касс тоже поднялась, и они оба с яростью перебрасывались репликами над накрытым для завтрака столом.

— Нет никаких причин делать для Хелен исключение только потому, что она принадлежит к Темпестам, и будь я проклята, если допущу это!

— Именно потому, что она из Темпестов! — орал Харви. — Думаешь, я стану заступаться за всех этих прихлебателей? Да эти пиявки не стоят чеков, выписанных на их имя! Я хочу напомнить тебе, что своим наследством Элизабет Шеридан обязана и самопожертвованию Хелен, а не только капризу Ричарда!

— Что же он не оставил дом ей?

— Потому что знал, это единственное, чего она хочет.

— Он также знал, что деньги — единственное, чего хотят все остальные, и не оставил им ничего! Никаких исключений, Харви! Помни, я наряду с тобою душеприказчица Ричарда, возможно потому, что он прекрасно знал — ты способен нарушить все правила и законы, чтобы дать Хелен то, чего, по твоему Мнению, она хочет.

— Чего она заслуживает!

— Она не заслуживает ничего — ровно столько ей и оставил Ричард! А она, как ты совершенно справедливо подчеркиваешь, — его собственная сестра! Факт остается фактом, она знала, что происходит вокруг, и не вмешивалась!

— Думаешь, она от этого не мучилась?

— Я иногда мучаюсь несварением желудка, но я тогда принимаю меры! А она не делала ничего! Она так ранима, что происходящее могло оскорбить ее! Я знаю, она страдала под властью Ричарда, как и все мы, но именно она шла впереди со знаменами и барабанным боем, со всеобщей лестью и низкопоклонством! Если привыкнуть пить вино каждый день, трудно перейти потом на простую воду, но это не меняет факта, что Хелен должна была исполнять свой долг по отношению к людям, а не к имени и традиции!

— Хелен гордится, что принадлежит к роду Темпестов! Это единственное, что ей дорого, кроме Мальборо.

— В задницу гордость и традиции! Ее братец плевать хотел и на то, и на другое!

— Хелен ценит свою историю — кто она и из какого рода!

— Мне известно, кто она. Трусиха! Пора оставить прошлое позади и решиться увидеть настоящее! Может быть, тогда она поймет, что ее брат взорвал его!

Харви подул, чтобы разогнать сигаретный дым.

— Как ты смеешь! Хелен Темпест никогда ни от чего не бежала! Она просто была связана обстоятельствами своего рождения, своими обязанностями и состоянием здоровья!

— Черт возьми! Единственное, что она выполняет, это обязанности по отношению к дому. К кирпичам и известке, Харви! Она предпочитает их людям… тебе!

И тем самым душит всякую эмоциональную жизнь, какая у нее могла бы быть… могла бы быть с тобой!

Лицо Харви побелело и застыло. Касс вступила в запретные области.

— Я не стану продолжать перепалку с тобою! Ты зашла слишком далеко. Мы не тем занялись, нам надо держаться вместе, а не расходиться в разные стороны!

— Уже поздно! Связь порвана, и сейчас каждый сам по себе.

— Тем не менее это не дает тебе права нападать на женщину, от которой ты не видела ничего, кроме доброты и участия. Я поражен, Касс. Чтобы ты, именно ты, из всех обрушилась на беззащитную женщину…

— Но ты ведь не пощадил меня, правда? Ты сказал, что я всего лишь служащая… как быть с этим?

Слишком поздно Харви понял, насколько его реплика задела ее.

— Если я обидел тебя, прошу прощения. Это не было намеренно. Я просто придерживался фактов…

— Разве я придерживалась чего-то другого?

Они скрестили взгляды.

— Давай оставим попытки переубедить друг друга, — сказал Харви ледяным тоном.

Мгновенно, точно открыли клапан, гнев Касс улетучился. Нрав у Касс был крутой, но гнев ее проходил быстро.

— Я знаю, что Хелен значит для тебя, — сказала она. — Но Ричард ясно показал, что она значила для него, поставив ее в один ряд с нами, неудачниками.

— И это самое несправедливое!

— Всем нам нанесены раны, — вздохнула Касс.

— Зачем же ты тогда хочешь ранить Хелен еще сильнее?

У Харви были свои претензии. Хелен Темпест была его слабым местом. В его глазах она всегда выглядела совершенством, он никогда не судил о ней, как о других.

— Хорошо… — вздохнула Касс. — Давай, как ты и сказал, оставим попытки переубедить друг друга и не будем больше спорить.