Пепел прошлого - Галина Владимировна Романова

Его жена помолчала мгновение, а потом холодно ответила майору, что это ее личное дело. Она вольна гулять где захочет, когда захочет и в чем захочет. И если у майора больше нет к ней вопросов…

Вопрос был. Самый главный.

– Вы видели убийцу? – спросил Родионов странно севшим голосом.

Игорь понял, что это от волнения.

– Видела, – призналась Инга.

Он выдохнул:

– Кто он?

– Я не знаю. И опознать не смогу, товарищ майор. Это был просто мужчина в черном. Капюшон от спортивной куртки закрывал его лицо. Это мог быть кто угодно. – Инга помолчала и заученно произнесла: – Опознать я его не смогу.

Родионов, разочарованный до болезненной бледности, принялся ее уговаривать, запугивать, даже рассказал о том, что женщину, которую Инга спасла из пожара, убили.

«Идиот, – подумал Игорь. – Неужели он думает, что Ингу это подстегнет к откровениям? Нет, сто раз нет. Тысячу раз нет! У полиции под носом кто-то совершает массовые убийства, а Инга должна помогать их раскрывать?»

– Все должны заниматься своим делом, майор, – с упреком проговорил Игорь, забирая у него свой телефон. – Моя жена не обязана подставляться только потому, что кто-то не умеет делать свою работу и она имела несчастье спасти человека от гибели.

– Мы бы обеспечили ей защиту, – неуверенно произнес Родионов и потянулся за своей курткой, которую швырнул на диван, когда вошел.

– А вы обеспечили защиту той несчастной, которую моя жена спасла из пожара? Нет. Поэтому… – Игорь встал и широко развел руки в стороны. – И да, моя жена приедет к вам отдел, чтобы вы смогли снять с нее показания. Скажем… Через пару недель. Идет?

Майор выскочил из кабинета, так громко хлопнув дверью, что Марго подпрыгнула на стуле.

– Что это было сейчас? – Она провела пальчиком от него к двери. – Твоя жена ухитрилась влезть в такое дерьмо? Но как? Зачем она поехала в поселок, где когда-то жила? И у меня те же самые вопросы: что ее понесло в сторону трассы? Под машину хотела броситься?

Она высоко задрала подбородок и тихо рассмеялась, а он не стал ей рассказывать, что она, как всегда, попала в самую точку, – просто промолчал.

– Она ведь в вашем коттедже прячется, так? – спросила она, отсмеявшись. – А коттедж на фирму оформлен, поэтому надеешься, что это место к тебе не привяжут?

Он снова промолчал, потому что она опять попала в точку.

– Глупо, Игореша. Очень глупо. – Марго глянула на него с притворным испугом. – Если убийца так хорош, что его до сих пор не поймали, а он людей кладет пачками, то найти Ингу ему будет несложно. К тому же ты общаешься с ней по телефону. Это уже вообще…

– Что вообще?

– Верх глупости. – Марго подперла подбородок кулачком. – Вычислить место можно на щелчок пальцев. Очень недальновидно.

Очень!

– У Инги чужой телефон, – неожиданно признался Игорь. – А ее аппарат выключен.

– О! – усмехнулась Марго. – Это многое меняет! Послушай, что я тебе скажу, Игореша… Если с ней что-то случится там, в вашем коттедже, запросто могут и тебя заподозрить.

– С какой стати? – Он потянулся к бутылке с минералкой и сделал еще пару глотков.

– С такой, что занялась спасением твоя жена как раз в тот вечер, когда устроила показательные выступления в ресторане. Разве нет?

Он кивнул.

– И пешком шла до трассы… Дураку же ясно: хотела убить себя. А теперь ты прячешь жену, находящуюся в состоянии шока и депрессии, за городом в недостроенном доме. Это как, мудро? А если она снова что-то такое задумает и в петлю полезет?

– С чего это! – вскинулся Игорь. – У нас с ней все хорошо. Мы объяснились и…

– Будешь это ментам рассказывать, когда они за тобой придут. – Черные глаза Марго зажглись опасным огнем. Она подошла к нему, наклонилась к самому уху, как давеча Родионов, и прошептала: – Если с ней что-то случится, им будет проще свалить вину на тебя, чем искать неуловимого убийцу, Игореша. Подумай над этим, прежде чем так ее неправильно прятать.

– Пошла работать, овца!

Анфиса посмотрела на развалившегося в автомобильном кресле Чака и неуверенно ухмыльнулась.

– Нет же никого, Чак. Ни одной, сука, машины. Чего мне жопу морозить зазря?

– Я тебе что сказал?

Он широко зевнул и передернулся – в машине было прохладно. Он экономил на бензине, без конца глушил двигатель, и салон не успевал прогреваться так, как ему хотелось бы. Но приходилось экономить, особенно в последнее время. Дела шли из рук вон плохо.

– Пошла работать. Сейчас машин нет, а если появятся, что тогда? Догонять будешь?

– Ну, Ча-ак, – затянула она плаксивым противным голосом. – Погода дрянь. Я мерзну.

– Анфиса, не зли меня, ладно? – Он показал ей кулак внушительных размеров. – Пошла, я сказал!

Она оттянула в сторону тяжелую дверь микроавтобуса, выпрыгнула на улицу и попала худым левым сапогом прямо в лужу.

– Сука! Какая же ты, Чак, сука! – прошептала Анфиса и побрела на точку.

Вообще-то никакой Анфисой она не была, ее с рождения звали Леной. Но когда она стала работать на Чака, имя ей поменяли. Она не роптала – Анфиса так Анфиса. Стала отзываться на это имя. Уже семь лет отзывается. Свое собственное – родное – даже забываться стало. Чак ведь тоже Чаком не родился – был он от рождения Иваном Чашкиным. Звучало так себе, и он заделался Чаком, как бизнес свой с девочками начал поднимать.

Поначалу он был терпеливым, внимательным, иногда даже добрым. Но после того, как через пятьдесят километров у него появился конкурент, обозлился. Работать заставлял за сущие копейки, иногда почти даром. Сейчас вот рассвирепел и выгнал ее на холод, хотя знает, сволота такая, что в это время клиентов не будет.

Чак обозлился после телефонного звонка. Анфиса догадалась, кто ему позвонил, и, честно надеялась, что приедут и ее заберут поработать – в тепле и комфорте, не в грязной, провонявшей соляркой кабине грузового транспорта. Стоя в сырых худых сапогах и трясясь всем телом, она мечтала, что сейчас из-за поворота выедет ее клиент на своей тачке, и они поедут в теплый дом с мягкой чистой постелью, звенящими хрустальными бокалами и вкусной едой. И может случиться так, что этот клиент оставит ее на целый день, а вечером отвезет прямо к дому, как в прошлый раз.

Анфиса повернулась спиной к порывистому ветру, раскрашивающему ее бледное лицо нездоровым румянцем. Кто на такую красную рожу позарится! Кому она будет нужна? Если кто-то из своих, то ладно, они ее знают. Знают ее тело, ее мастерство. А если кто чужой? Кому нужна такая матрешка! Коленки сводило от холода, а Чак, сволочь, заставлял работать в тонких чулках на подвязках. Теплые легинсы он называл врагом бизнеса.