Сердце шипов - Мерседес Лэки

– Должен сказать, что у оруженосцев много лучше, чем моя старая кровать, а как послушать остальных, так можно решить, будто они, бедные, спят на жестком камне у холодного очага. Ну как, Анна с Элль бубнили полночи и не давали тебе спать?

Я рассмеялась.

– Если б только я им позволяла. У них своя комната, так что не уверена, чем они там занимаются после того, как я в лучших традициях сэра Делакара командую им идти спать.

– Иногда скучаю по временам, когда мы с тобой вдвоем пекли хлеб, – проговорил Джайлз, немного помолчав. – Тогда все было намного проще.

– В любом случае продлилось бы это недолго, – напомнила ему я, держась у факела, чтобы любой проходящий мимо ясно видел, что мы никакими глупостями в тенях не занимаемся. – С моей-то кровью фей. И с тем, что я дочь королевы. Рано или поздно что-то бы да случилось.

Джайлз поскреб в затылке.

– Наверное, если смотреть с этой стороны. Мне нравится быть в Свите, Мири… но нравилось гораздо больше, когда все было не так сложно.

Что я могла сказать? Я тоже так думала.

– Кажется, теперь у нас совсем нет времени побыть просто собой, – добавил Джайлз.

– У других оруженосцев его тоже нет, – заметила я, и он тихо хмыкнул.

– Обязанности.

– Как посмотрю, единственный человек, у кого их нет, – это шут.

Я хотела снова рассмешить друга, и у меня получилось. Не стала заострять внимание, что на плечах шута все же лежит одна обязанность, иногда очень тяжелая, – веселить даже в самые темные времена.

– Видимо, мы теперь взрослые, – сказал Джайлз. – Да и кроме обязанностей у нас будут приключения, а в замешивании теста ничего веселого нет.

– Только если кто-нибудь не наложит на него злые чары и оно не поднимется из миски чудовищем.

Вот теперь Джайлз рассмеялся по-настоящему.

– Давай-ка догоняй Анну с Элль и проследи, чтобы они выспались как следует. Сэру Делакару не понравится, если они будут зевать на тренировке.

– Приступаю к обязанностям! – и я пожелала Джайлзу спокойной ночи.

Но я не могла с ним не согласиться. Жизнь была много проще, пока я оставалась всего лишь еще одной дочерью королевы. Теперь же мне приходилось даже Джайлза держать на расстоянии вытянутой руки – если что-то и разлетается быстрее стрел, так это сплетни. Раньше они не имели значения, на кухне-то мы постоянно были под пристальным наблюдением кучи народу. А теперь мы почти все время вместе и часто не на виду, и то, будут ли о нас сплетничать, имело значение – и огромное.

Глава 8

Сэр Делакар придумал совершенно новый набор навыков, которым нам предстояло научиться. Как только Брианна познакомила его с «безопасной» областью, которую создавал мой меч, хитрый старый рыцарь принялся изобретать способы его использовать (кроме очевидного «всем спрятаться за Мири»), а мы – отрабатывать групповые маневры.

Я же вдобавок оттачивала владение магией фей. Когда я упражнялась в нашем мире, иногда сила мгновенно отзывалась и послушно исполняла все, что мне нужно. А иногда бывала такой слабой, что мне удавалось в лучшем случае зажечь единственную свечку. Наверное, это потому что человеческая магия во мне боролась с магией фей, как считала Брианна. Джеррольд был с ней согласен. Он считал, что магией владеют не только волшебники. Хотя бы капелька есть у каждого человека. Вся разница в том, что у волшебников ее гораздо больше и они готовы все свое время посвящать изучению, взращиванию магии и управлению ею, они узнают, как использовать чары и создавать их словесные компоненты. И мне предстояло наловчиться взывать к той силе, что мне нужна, и не давать сталкиваться двум разным магиям.

В данный момент Брианна учила меня иллюзиям – они легко приходили с магией фей, но были частью сложных чар, когда дело доходило до человеческой. Правда, в первом случае иллюзия рассеивалась, как только создатель терял ее из виду, а во втором держалась столько же, сколько и компоненты заклинания.

Когда я была маленькой, во дворец под видом торговца украшениями заявился волшебник и предложил потрясающие каменья по весьма соблазнительно низкой цене. Однако папа оказался не так наивен, как предполагал волшебник, и привел с собой Джеррольда. «Куда легче развеять, чем соткать», – говорил он королю, и это изъян иллюзий, созданных людьми, которым не страдали феи. Стоило Джеррольду прикоснуться к тем каменьям, они предстали в истинном виде, поврежденными и малоценными, а волшебник-торговец отправился томиться в тюрьму, пока король не выяснил, удалось ли ему обмануть кого-нибудь в Тиренделле. Я так и не узнала, что с ним случилось после, но когда мы с мамой стали жить во дворце, в камере его уже не было. Зато я все время держала эту историю в голове, пока работала с Брианной; развеивание иллюзий значилось в самом верху списка того, чему я должна научиться.

Я только-только привыкла к новому ритму жизни, как все разлетелось вдребезги. Разлетелось, разбитое криком ребенка, который пробудил меня от глубокого сна. Во дворце был только один ребенок, и я лишь на полпути к детской Авроры поняла, что вообще вскочила с постели.

Примчалась я не одна, но мама и Мелали меня опередили. Мелали держала на руках мою драгоценную бедняжку-сестру, тщетно пытаясь ее укачать. Даже в тусклом свете свечи я видела – что-то не так. Ее нежное, как лепестки розы, красивое личико исказилось от боли, малышка вся побелела в горячке.

Как с этим справиться, я не знала и потому отступила в угол, пока посылали за лекарем и Джеррольдом, пока Мелали и мама отчаянно старались ее успокоить, но у них ничего не выходило. По правде говоря, думаю, меня вообще никто не замечал. Чем сильнее плакала Аврора, тем больше людей набивалось в детскую, и все они цепенели от страха, неспособные помочь.

Лекарь, прибыв, поразмыслил, назначил лечение и удалился в свою кладовую его изготовить. А Джеррольд остался. Я стояла в углу, поглощенная тревогой и страхом, и смотрела, как он осыпает Аврору порошками, как пылинки магии окружают его пальцы, рисующие в воздухе знаки. Джеррольд продолжал так, наверное, с добрых полчаса, как вдруг что-то постучало в окно, и все в комнате подпрыгнули, запищали или взвизгнули от неожиданности, включая волшебника. Заклинание, над которым он трудился, взорвалось оранжевым светом.

Я пришла в себя первой и, будучи ближе всех к окну, рывком его распахнула. Как я и надеялась, снаружи парила Брианна, ее крылья мелькали, сливаясь в одно алое пятно. Она ухватилась обеими руками за