Газлайтер. Том 22 - Григорий Володин

тяжёлой кружке явно не обычный – насыщен энергией. Хотя, честно говоря, до коктейлей Лакомки ему далеко.

Щупы ментальной энергии, исходящие от князя, словно невидимые потоки, обвивают всех за столом. Они не пытаются проникнуть в мои щиты, но аккуратно обтекают их, создавая новые слои иллюзий. Ну-ну, посмотрим, насколько ты хорош.

Я просто отрубаю щупы, как ножом перерезаю невидимые нити. В тот же момент иллюзии вокруг Светки и остальных гостей начинают слабеть. Но этого мало. Решаю разорвать все ментальные связи, удерживающие эти фальшивые декорации.

И всё обнажается. Блестящий стол теряет свой шик, превращаясь в обычную лакированную деревянную поверхность. Посуда, ещё секунду назад выглядевшая изысканной, оказывается тусклой и потёртой. А блюда… Ну, их внешний лоск оказался всего лишь иллюзией. Теперь перед нами простая, посредственная еда, лишённая даже намёка на изысканность.

Лидия Николаевна издаёт удивлённый вздох и поднимает руку к своим «золочёным» локонам. Они внезапно оказались тусклыми и совсем не такими эффектными.

– Ох! – восклицает она, чуть не задыхаясь от ужаса.

Светка, подключённая к моей мысленной связи, тут же подкидывает комментарий:

– Даня, смотри! У неё нос длиннее, чем в иллюзии. И вообще она без сисек. Вобла!

Я с трудом сдерживаю смех. А к Буревестнику у меня сейчас будет большой разговор.

Я поднимаю яблоко, которое ещё минуту назад выглядело румяным и аппетитным. Теперь это обычный деревенский фрукт: чуть помятый, с пятнами, словно его сорвали второпях. Осматриваю его с преувеличенной серьёзностью и замечаю:

– Спасибо, что хоть без червей.

Князь смотрит на меня круглыми глазами, в которых смешались нервозность и тревога.

– Как ты это сделал?!

– Герасим Станиславович, теперь вы отвечаете на мои вопросы, – обрываю его, глядя прямо в глаза самому самовольному князю в Царстве. – Итак…

Глава 11

– Ну так извольте спрашивать, – бурчит Буревестник, едва скрывая раздражение.

Я неспешно откусываю кусок яблока и демонстративно начинаю жевать, наслаждаясь затянувшейся паузой.

– А яблоки-то вкусные, – говорю с лёгким удивлением. – И зачем было подделывать их вид? Ладно бы, если на самом деле они были с червями.

Князь недовольно хмурится и холодно бросает:

– Вы меня обижаете, Данила Степанович. Как я мог бы предложить гостям испорченную пищу?

Я усмехаюсь, пожимая плечами, словно вопрос настолько очевидный, что даже обсуждать не стоит:

– Пища бывает разной. Для кого-то и черви – деликатес.

Слышу, как кто-то за столом тихо втягивает воздух, но внимания не обращаю. Пусть думают, что хотят.

Светка по мыслеречи не сдерживает злорадный смех:

– Какие у них теперь рожи, Даня, когда ты их уел! Особенно у воблы Лидки, хе-хе!

Я бросаю уже серьёзнее:

– А вообще, Герасим Станиславович, вот эти ваши иллюзии… Мне их как воспринимать? Как розыгрыш? Оскорбление? Хотя нет, на безобидный розыгрыш это точно не похоже.

Взгляды младших Буревестников метаются между мной и князем. Князь нервничает: чуть сжатые губы, едва заметное движение пальцев по поверхности стола. Он явно никак не ожидал, что его иллюзии можно срезать, словно подсолнухи.

После короткой паузы он отвечает:

– Нет, это не розыгрыш, Данила Степанович. Это проверка.

– Проверка на что? – уточняю равнодушно. – Я жду объяснений, если, конечно, вы не хотите, чтобы я посчитал себя оскорблённым.

Князь молчит, берёт со стола вилку. Иллюзия, покрывавшая её раньше, уже исчезла, и теперь это обычный серебряный прибор с мелкими потёртостями, свидетельствующими о её настоящем состоянии. Он внимательно рассматривает вилку, а затем произносит:

– Надо сказать посудомойкам, чтобы тщательнее мыли столовые приборы.

Стоящий неподалёку дворецкий тут же кивает:

– Сейчас же сообщу им, Ваше Сиятельство.

– Герасим Станиславович, – напоминаю, что мы здесь собрались не ради вилок. – На что же вы меня проверяли?

Князь сохраняет каменное лицо и отвечает спокойно:

– Просто вы бы не подошли для моего задания, если бы не смогли разоблачить иллюзию.

Я усмехаюсь:

– И сколько ещё вы собираетесь меня проверять? Сразу предупреждаю: у вас остаётся ровно час, чтобы объясниться, прежде чем я улечу. Напоминаю, я здесь, чтобы решить вашу проблему и получить родовые земли, а не участвовать в ваших проверках.

Князь слегка наклоняет голову, внешне принимая мои слова сдержанно, без видимого раздражения.

– Больше никаких иллюзий… на еде и вашем окружении, – обещает он с показной серьёзностью. Видимо, иллюзии фасадов останутся. – Вы доказали, что способны справиться с делом, которое я хочу вам поручить. Позвольте обсудить это наедине.

– Хорошо, – соглашаюсь я, поднимаясь из-за стола. Оборачиваюсь к Светке и киваю:

– Спокойно отобедай, дорогая. Теперь всё на столе настоящее.

– Постараюсь, дорогой, – отвечает она с лёгкой улыбкой, которая в переводе с «светкиного» означает «ну-ну».

Мы с князем выходим из зала и направляемся на открытую террасу. Там уже всё подготовлено: уютные кресла с мягкими пледами, жаровня с тёплыми углями, кувшин с горячим глинтвейном и две кружки на тумбе.

– Данила Степанович, садитесь, пожалуйста, – говорит князь, жестом указывая на одно из кресел.

Я сажусь, а он занимает место рядом.

– Глинтвейн просто замечательный, советую вам попробовать, – говорит он с сухой, почти натянутой улыбкой.

Я оцениваю его взглядом и киваю.

– Давайте, пожалуйста.

Князь молча наливает напиток в обе кружки и передаёт одну мне. Мы поднимаем кружки, я делаю глоток. Глинтвейн действительно оказался хорош: горячий, насыщенный специями, с лёгкой горчинкой.

– Достойно, – говорю я, ставя кружку на тумбу и переводя взгляд на князя. – Ну а теперь, Герасим Станиславович, давайте к делу. Зачем весь этот цирк, уж простите за честность?

Делаю ещё один глоток глинтвейна. Крепкий напиток. Никакого эффекта от алкоголя, конечно, не чувствую. Князь внимательно наблюдает за мной.

– И не пьянеете, – вдруг произносит. – Вы, прямо скажем, человек с множеством талантов. Вас не застать врасплох.

– А в гостях – тем более, – равнодушно отвечаю я, взглянув на него. – Особенно у вас, князь.

– Зачем вы так, Данила Степанович? – говорит с укором. – Я же обещал объяснить причину своего поведения.

– Так почему я ещё ничего не услышал? – спрашиваю, ставя кружку на стол.

– Мне нужно, чтобы вы дали обещание, – наконец произносит он. – Обещание, что вы не раскроете мой родовой секрет. Я расскажу его вам, чтобы решить одно дело.

Я хмыкаю, спокойно откидываясь в кресле.

– Нет. Я здесь не для того, чтобы хранить чьи-то секреты. Я здесь, чтобы помочь с вашим делом. Ничего другого обещать не могу. Если Царь спросит меня о чём-то, я не вправе ему отказать.

Князь хмурится, его брови слегка сдвигаются. Но в глазах нет удивления – скорее, подтверждение его догадок.

– Вот как…Впрочем, другого ответа я и не ждал, – говорит он сдержанно.

– Так о чём речь? – спрашиваю, переводя взгляд