Пчелы - Лалин Полл

Премудрые жрицы кивнули им и обратились к группе старых пчел:

– Дочери нашей Пресвятой Матери, служанки нашего улья, добровольно ли вы отдаете ваши тела и души в Обряде Искупления?

Старые пчелы кивнули, поддерживая друг дружку.

– Добровольно, – сказали некоторые.

– Спасибо вам, благородные сестры. Тогда Смиритесь, Подчинитесь и Служите.

– Смиряемся, Подчиняемся и Служим, – прошептали старые пчелы.

Премудрые жрицы поставили молодых пчел-добровольцев вокруг них.

– Вы будете проводить Обряд.

Жрицы возобновили Священное Созвучие, а в дальней части зала Танцев стояли, наблюдая за происходящим и подталкивая остальных вперед, пчелы с темным прилизанным мехом из полиции фертильности. И зазвучал напев:

– Благословенна будь Сестра, берущая мой грех. Благословенна будь Сестра…

Жрицы задали этот напев, и каждая порода подхватывала его по кругу, пока эти слова не зазвучали по всему залу, переходя в низкое гудение по мере того, как толпа подавалась вперед.

Флора почувствовала, как тысячи сестер давят ей в спину. Вокруг слышались вздохи и возгласы, когда старые пчелы падали под напором толпы, а напев становился громче.

Благословенна будь сестра – антенны Флоры ревели от многоголосого напева, а ее ноги переступали вперед. Фертильность есть сама Жизнь. Эта мысль заставила ее споткнуться, но она уперлась своими шпорами в воск и почувствовала силу, струящуюся по всем шести ногам. Я фертильна. Кровь прилила к крыльям, и ей невыносимо захотелось расправить их на воздухе. Она должна вернуться через три дня, чтобы увидеть, как вылупится ее яйцо.

Она тяжело навалилась на одну из старых пчел и увидела перед собой перекошенное страхом лицо Сестры Ворсянки.

Благословенна будь Сестра,

Берущая мой грех…

– Пресвятая Мать, прости мой страх! – выкрикнула Сестра Ворсянка и плотно прижалась антеннами к антеннам Флоры.

Флора вскрикнула в ужасе, но было уже поздно. Запах, чувство и любовь, которые она испытывала к своему прекрасному яйцу, выплеснулись в разум Сестры Ворсянки. И старая пчела завопила:

– ТЫ! Это ты откладываешь яйца! – Сестра Ворсянка боролась с напирающей толпой. – Вот! – закричала она. – Вот еретичка…

Флора попыталась сбить ее с ног, но она только пошатнулась. Сестра Ворсянка кинулась на Флору, вцепилась когтями ей в лицо, и ее тревожные железы вскипели.

– Она опять грешит! Убейте ее яйцо!

Волны напева перекатывались над ними все громче, и Флора столкнула Сестру Ворсянку на пульсирующий пол и сломала ей шею.

Благословенна будь Сестра, берущая наш грех… Флора поднялась на ноги, запах ее породы так и разил от нее. По всему залу Танцев сестры напирали вперед, сдвигая мертвые тела в кучу бренных останков в центре зала. И тело Сестры Ворсянки исчезло среди прочих.

– Благословенна будь Сестра, – пел прекрасный хор жриц, – берущая наш грех. Наша Мать, которая в трудах.

– Да святится Утроба Твоя, – подпевали все остальные пчелы.

Когда они одновременно произносили священные слова Королевской Молитвы, вибрация в сотах изменилась, заструился аромат Служения.

Многие пчелы рыдали, глядя на мертвых, сестры каждой породы утешали своих, и все продолжали глубоко вдыхать Любовь Королевы, умиротворяясь ее чистотой и силой. Флора проговорила слова молитвы и плотно закрыла свои антенны. Они зудели от атаки Сестры Ворсянки, но она была жива, а значит, ее секрет так и остался секретом.

– Аминь, – сказала она вместе со своими сестрами.

Они стояли в тишине, давление ослабло. Только пение черного дрозда слышалось где-то далеко в саду. Ливень прекратился.

Премудрые жрицы торжествующе поднимали руки, и пчелы плакали от радости, забыв недавний ужас. Полевки бодро расправляли крылья и бежали на взлетную доску, с которой поднимался пар под солнцем, вышедшим из-за облаков, а домашние пчелы ликовали, провожая их.

Шокированная своим поступком, Флора покинула зал в числе первых. Поднимающийся южный ветер разогнал последние серые тучки, и перед Флорой раскинулось пространство зелени самых разных оттенков, составленное из простых четырехугольных форм, словно каким-то примитивным насекомым, не ведающим о красоте шестиугольника. Вдалеке, где когда-то сияло поле золотистого рапса, две громыхающие машины перекапывали землю. Флора выгнула кончики крыльев и облетела неприятный запах стороной.

Она предложила себя в жертву, но получила отказ. Какой бы ни была причина, но Пресвятая Мать не хотела ее смерти – иначе ее признание было бы услышано. Вместо этого Премудрая Сестра определила ее к живым, а Сестру Ворсянку к мертвым.

Флора пригнула антенны к спине, набирая скорость. Больше она никогда не станет открывать свои каналы в улье, чтобы какая-нибудь пчела не смогла застать ее врасплох и все узнать. Сестра Ворсянка была старой и больше не могла быть полезной работницей, а вот крылья Флоры работали с новой силой. Она чувствовала, что может пролететь сотню лиг на благо улья, и небо струилось всевозможными запахами, исходящими от влажной земли, – в их числе был восхитительный завораживающий запах нектара. Флора настроилась на него.

Свежий нектар после стольких дней прогорклой, отсыревшей пищи в улье – как же будут радоваться сестры, и как отрадно ей будет видеть их радость от плодов ее работы. Флора была безудержна в своем стремлении приносить пользу, и она прибавила скорость. Если ей повезет, она сможет первой встать на бархатистые губы цветка, когда прибудет дневной нектар.

Она стремительно пролетела вдоль зловонной серой линии дороги, в сторону красных и серых крыш городка с крохотными зелеными садами, разделявшими дома. Щебеночные дорожки разветвлялись точно вены, промозглый ветер, крадущий кислород, поднялся выше, но Флора держалась над ним, наслаждаясь своей невероятной новой силой. Вероятно, Пресвятая Мать пощадила ее именно по этой причине: она должна добывать лучшую пищу для улья и наполнять его Сокровищницу богатством. Своими усилиями в работе на пользу улья она загладит преступления своего тела.

Флора утвердилась в высоком потоке теплого воздуха и проверила свое положение, фиксируя антеннами зрительные метки. Городок был прямо по курсу, но если она отклонится в сторону возвышенности, то сможет подлететь к его маленьким садикам сзади и к тем цветам, чьи сладостные рты уже манили ее. Она почувствовала термальный поток в направлении склона и поднялась, чтобы поймать его. Флора рассчитывала попасть в струю теплого воздуха, где рассчитывала легко парить, но ее вдруг завертело и закрутило мощное быстрое течение, струящееся по долине.

Давай вниз! – обжег ее антенны голос Лилии-500. – Снижайся!

Значит, старая полевка летала когда-то и здесь. Флора попыталась очистить свои антенны от странного звука, вплетавшегося в шум ветра, отвлекая ее внимание. Помехи усилились. Раздался треск и хлопок, и у нее отключились все органы чувств, кроме зрения.