Девушка с букетом - Татьяна Краснова

– Виктор! – сердито воскликнула уже узнавшая его Варя. – Ну что вы вечно прячетесь под всякими козырьками! Лужков номер два! Приз почему не взяли? Он же ваш! Две копейки старше! Зачем тогда в конкурсе участвовать – ради эффектных жестов? Все подумали, что мы – тоже клоуны, со сценарием.

– Ну, давайте возьму – понесу, – согласился Виктор, чуть-чуть сдвинул бейсболку и взял собаку под мышку. – Вы честно победили, я правда позже подошел. А когда подошел, то просто не удержался – захотелось поучаствовать.

Варя вспомнила дартс с воздушными шариками – и поверила. Еще бы не захотеть, с такой-то монетой.

– А без эффектных жестов зрителям было бы не так интересно, клоун нам наверняка спасибо говорит.

Возразить и тут было нечего.

Они вышли на аллею, уставленную вереницей лавочек, вокруг которых толпились люди, но явно не для того, чтобы просто на них посидеть, в воздухе ощущался сильный запах краски.

– Ой, сегодня же скамейки раскрашивают! – вспомнила Варя.

Они попытались рассмотреть произведения искусства, возникающие прямо на глазах, но из-за спин и голов мелькали только разноцветные фрагменты: звериные головы с большими глазами, крылья – то ли птичьи, то ли ангельские, звезды в небе, рыбьи хвосты в волнах… А потом Варя заметила, что они до сих пор сжимают в кулаках свои старинные медяки.

– Лучше убрать, а то еще потеряется. – Она поместила пятак в кармашек сумочки и звонко щелкнула замком. – А у вас тоже неразменная, чтобы деньги водились?

– И правда неразменная – нигде не разменяешь. – Виктор сунул монету запросто в карман, Варя тут же подумала о возможной дыре, но ничего не сказала. – Мне ее сто лет назад приволокли, когда я руку сломал, чтобы пилил и опилки проглатывал. Настоящая медь потому что. Кости якобы лучше срастутся.

– И вы глотали опилки? – Варины глаза округ лились от ужаса. – Ой, а это вы тогда в аварию попали? На своей супермашине?

– Да нет, – успокоил Виктор, – я на машине никогда не бился. – Это было сказано с оттенком гордости. – Так, ерунда, на банановую шкурку наступил… А пилить не пилил – может, жалко стало. Все равно само срослось. А ваш пятак, значит, прибавлению капитала способствует? И как, успешно?

С таким же любопытством он спрашивал об эффективности тряпочек на дереве любви. Варя вспомнила свою музейскую зарплату, беспечно рассмеялась и махнула рукой.

– Понятно. Значит, надо усилить знаете чем? – деловито спросил Виктор и начал рыться в карманах. – Жуком-скарабеем. Не живым, конечно, из зеленого камешка. Народ в них верит. У меня полно было, всем знакомым раздал. Кажется, кончились – жалко. Дома поищу.

– Это из Египта? – уточнила Варя – она видела что-то похожее у своей начальницы, когда та вернулась из отпуска. – В отпуск ездили?

– По делам. В основном в Малую Азию, в Турцию.

Варя живо вообразила эту картину; пески, старинные гробницы, обмен опытом… Видимо, все это тут же нарисовалось на ее лице, потому что Виктор рассмеялся:

– Я на философском факультете диплом писал о мировоззрении древних хеттов – может, помните хеттеян из Библии. Ну и захотелось побывать в тех местах. И в Египте тоже, они же с ним успешно воевали, Рамзеса Второго в ловушку заманили… Я вам поищу скарабея, – еще раз пообещал он, но Варя возмутилась:

– И это – всё?! Нет уж, рассказывайте, раз начали! Про своих хеттеян! Как это вы после МАИ – да к ним перекинулись? – Только она привыкла связывать его с лесом и вечным покоем, потом – с ночным ревом машин на улицах, как опять приходится перестраиваться! – Или скажете сейчас, что торопитесь? – добавила Варя не без иронии.

– Нет, не скажу. – Сегодняшний джинсовый турист был нисколько не похож на себя вчерашнего – с невеселыми неведомыми Варе мыслями, скользящими в глазах отдельно от произносимых слов. Отвечал он быстро и охотно, глядя не на дорогу, а на Варю, и в то же время лавировал среди множества людей, движущихся по аллее, так безошибочно, что Варю ни разу никто не толкнул. – Неудобно только. Я вчера и так… Старый Мазай разболтался в сарае. Вспомнил – стыдно стало. А вы хотите, чтобы снова…

– Хочу, – подтвердила Варя, – и можете не стесняться: про хеттов – это еще не про вас. Хотя про вас мне тоже интересно, и я тоже себе удивляюсь: обычно это я болтаю о своей личной жизни со всеми подряд.

– Ну, если так – болтаем дальше. – Кажется, сегодня Виктор улыбался не переставая. – Надо только примоститься где-нибудь. Только не на крашеных шедеврах.

Варя перехватила его взгляд в сторону ресторанчика через дорогу – снова замкнутое пространство, духота вместо свежего воздуха, подсветка вместо солнца! – Виктор заметил этот взгляд, полный ужаса – и круто свернул к столикам под полосатыми тентами. Собственно, пустовал только один столик, и то потому, что стулья от него растащили, но Варин знакомый тут же где-то углядел свободный стул, перенес его через головы посетителей и поставил перед Варей с той же быстротой и точностью, с какой оторвал вчера хлястик от рукава. Так же явился второй стул, и Варя засмеялась, словно ей показали фокус. Нет, сегодня все так замечательно – и неожиданный приз, и летающие стулья, и наивные цветочки в пластмассовой вазочке – синий, белый, красный, в честь праздника, – и слегка шершавые, посыпанные шоколадной крошкой шарики мороженого. А всё, конечно, погода: выглянуло солнышко – и жизнь наладилась. А не то сидели бы все дома, и она тоже…

Про хеттов Варя вспомнила и сама: монументальные каменные ворота со львами, суровые рельефы, изображающие процессии богов в виде воинов – фотографии из очередного альбома Ларисы Ивановны. Все-таки Мурашова прекрасно давала им историю искусства, что-то задержалось в голове, хотя период до нашей эры Варю мало интересовал. Кажется, у этого народа был настоящий культ камня, и даже небесный свод они считали каменным. И старались свои храмы и прочие постройки гармонично вписывать в природу, за две тысячи лет до понятия «органическая архитектура»… А этот странный человек, вместо того чтобы спокойно загорать на побережье, для чего все и приезжают в Турцию – как раз на ее современной территории жили хеттеяне, – выходит, лазил по этим камням, пытаясь что-то понять и почувствовать в их истории…

– А почему вдруг хетты? – Варя даже плечами пожала.

– Я думал, вы начнете спрашивать – зачем. Все начинают…

– Да нет, это-то понятно – человек живет-живет и выдыхается, и ему кажется, что надо еще чему-то учиться… Но ведь философии немерено – античной, например. Вы еще на всяких Платонов и Сократов ссылались – помните, на новоселье, на балконе с девочками. А с этих доисторических чего взять? Какая там у них могла быть философия? И источников наверняка кот наплакал. Они хоть писать умели?

– Ну да, на глиняных табличках. – Виктор сидел напротив, откинувшись на спинку стула, солнце светило ему в лицо, и теперь не было понятно, улыбается он или щурится от света. – Вы что так экономите свое мороженое? Ешьте, ешьте, еще закажем… Кстати, их язык родствен славянским, индоевропейская семья. Ватар – вода, небиш – небо. Наверное, во мне родственные чувства пробудились… И вот они появляются неизвестно откуда среди арабов и семитов, громят сильнейшие царства, разрушают Вавилон, получают контроль над Египтом – и процветают почти шестьсот лет в своих горах. И никто им не нужен, и ни от кого они не зависят, все у них свое, что нужно для жизни: древесина, металлы, колесничное войско… И представление о благородстве близкое к нашему. А их царям удавалось сделать знать опорой трона и соблюсти единство интересов царского рода и свободных хеттов – этого и сейчас не умеют! А вы говорите – какая там философия. Кое-кому, может, наизусть надо учить эти таблички, чтобы понять, как это у них получалось… Интереснейший народ! А потом он просто исчезает, в воздухе растворяется. Без треска и грохота и без долгой агонии. Приходят какие-то народы моря с Балкан – и всё. Остались только таблички и камни. Понимаете – появились ниоткуда, исчезли в никуда, фантом, опущенное звено истории…