Книга катастроф - Александр Юрченко

Посол халифа спустя сорок лет напомнил эту историю монгольскому хану Хулагу, предостерегая его от похода на Багдад: «Хотя-де государю и неведомо, однако пусть он справится у людей знающих, что до сих пор конец всякого государя, который покушался на род Аббасидов и обитель мира Багдад, был ужасен. Хотя-де на них покушались непреклонные государи и могущественные повелители, но основание этого державного здания оказалось чрезвычайно крепким и будет стоять незыблемо до дня воскресения из мертвых…. Мухаммад Хорезмшах, злоумышляя истребить наш род, повел превеликое войско, однако по приговору гнева божьего был настигнут снежной бурей на горном перевале Асадабада и большая часть его войска погибла. Потерпев неудачу и понеся потери, он возвратился обратно и на острове Абескун претерпел от деда твоего Чингис-хана то, что претерпел» (Рашид-ад-дин. Т. III. С. 37–38). Видимо, Хулагу со вниманием отнесся к этой истории, раз он перед началом сражения с багдадским халифом советовался не только с сановниками, но и запросил астрологический прогноз (см. § 24).

Ирония ситуации в том, что монгольские ханы видели себя исполнителями воли Бога. А послу халифа они могли напомнить о тайных письмах халифа ан-Насира, побуждавшего Чингис-хана напасть на хорезмшаха.

За сто лет до падения Багдада в феврале 1258 г. слухи о великолепии этого города, неприкосновенности его границ и славе халифа дошли до южных областей Китая. Скорее всего, это были рассказы арабских мореходов, записанные китайскими чиновниками управления торговых кораблей. В книге Чжоу Цюй-фэя говорится: «Есть страна Байда (Багдад) Является столицей всех стран Даши[29]. Правитель этой страны является потомком божества Масяу[30]. Из всех стран Даши, войска которых воюют друг с другом, ни одна не осмеливается нарушать ее границы, поэтому эта страна очень богата. Правитель выезжает под раскрытым черным зонтом с золотой рукоятью, на верхушке которого имеется нефритовый лев. На его спине большой полумесяц из золота, ослепляет глаза подобно сиянию звезды. Можно заметить издали[31]» (Чжоу Цюй-фэй. III. 2).

В мусульманской картине мира границы Багдада считались неуязвимыми, поскольку город находился под божественной защитой. Такова была идеологическая установка, противоречившая реальным фактам.

В космографическом плане столица халифата воспринималась как Центр Мира: «Багдад имеет полное великолепие и величие. Это — купол ислама и город мира, место скопления народа. Построил его Абу Джа'фар ал-Мансур…. Бу Наджиб, астролог, выбрал подходящий момент. Солнце вступило в созвездие Стрельца. Говорят, он привел доказательства, что в сем городе не умрет ни один халиф. С той даты вплоть до сегодняшнего дня благоустройство Багдада все растет…. Если закрыть доступ судам, в городе вспыхнет голод. Однако пока не соберутся государи всей Вселенной, обложить Багдад невозможно. В такой огромный город не смогут ни войти без разрешения, ни выйти из него. Исключение — сезон паломников» (Чудеса мира. 391). Предсказанию астролога Hay Бахта не суждено было исполниться: в Багдаде насильственная смерть настигла нескольких халифов, в том числе и последнего халифа, Муста'сима (1242–1258). Не понадобилось собирать и силы государей всего мира, чтобы обложить Багдад, оказалось достаточным войска монгольского хана Хулагу.

Восшествие на престол ал-Муста'сима происходило тайно. Под покровом ночи он был доставлен в халифский дворец и объявлен халифом. Его правление началось в обстановке резкого обострения отношений между группировками при дворе. Сам ал-Муста'сим, человек слабый, если не слабоумный, далекий от политики и пристрастный к развлечениям, был пешкой в руках придворных лидеров. Халиф, казалось, совсем не понимал, какая опасность нависла над Багдадом. Окруженный свитой и государственными мужами, он регулярно наведывался в Васит, где у него был дворец для развлечений. Действия ал-Муста'сима были непредсказуемы, приказания лишены смысла. У власти оказалась ничтожная личность, сведшая на нет все усилия предшественников в деле объединения мусульманских правителей перед лицом монгольского натиска. Пророчески звучат слова Ион ал-Асира (ум. 1233): «Всевышний Аллах защищает ислам и мусульман своей поддержкой, но мы не видим среди царей мусульман [ни одного), кто имел бы желание к [совершению] джихада, и [оказанию] помощи религии. Каждый из них поддается развлечениям и играм, и [занят] угнетением своих подданных» (Ибн ал-Acup, с. 401).

Армянский историк Киракос Гандзакеци (ум. 1271) в падении Багдада под монгольским натиском видит исполнение божественной воли. Рассказывая о пленении халифа, он обращает свой взгляд в прошлое, к дням основания Багдада. Видимо, гибель высшего духовного лица мусульманского мира и всей его семьи наводила на астрологические размышления.

«Хулагу завладел сокровищами халифа и нагрузил ими три тысячи шестьсот верблюдов, а лошадям, мулам и ослам не было счета. Другие дома, полные сокровищ, он запечатал своим перстнем, приставив к ним стражу, ибо не мог увезти все — [сокровищ] было слишком много. Ведь город на реке Тигре выше Катисбона, на расстоянии около пяти дней пути от Вавилона, был построен 515 лет назад в 194 (745) году армянского летосчисления измаильтянином Джафаром и все это время был в государстве ненасытной пиявкой, высасывающей [кровь] всей вселенной. Нынче же, в 707 (1258) году армянского летосчисления, он должен был воздать за пролитую кровь и за содеянное зло, когда переполнилась мера грехов его перед всеведущим Богом, который воздает воистину справедливо: нелицеприятно и праведно. Так пресеклось грозное и буйное царство мусульманское, просуществовавшее 647 лет» (Киракос Гандзакеци. 60).