Игра форов - Лоис МакМастер Буджолд

Один из громил взглянул на второго — настоящего великана. Великан откашлялся.

— Мистер Виктор Рота?

— А если и так?

— Куплен ордер на ваш арест. Вы обвиняетесь в убийстве некоего Сиднея Лиги. Будете перекупать?

— Может быть. — Майлз поморщился. — И кто заплатил за мой арест?

— Некто по имени Кавилло.

Майлз покачал головой.

— Даже не слышал о таком. А он случайно не из службы безопасности Пола?

Офицер взглянул на экран своего электронного блокнота.

— Нет. — И доверительно добавил: — Они почти никогда не платят нам. Думают, мы обязаны выдавать им преступников бесплатно. Как будто нам нужны их преступники!

— Значит, для вас это вопрос спроса и предложения. — Майлз вздохнул. Вероятно, Иллиан не будет против таких трат. — И в какую сумму этот Кавилло оценил меня?

Офицер снова сверился с блокнотом. Брови его поползли вверх.

— Двадцать тысяч бетанских долларов. Верно, вы ему позарез понадобились.

Майлз присвистнул:

— У меня нет таких денег при себе.

Офицер вытащил электрошоковую дубинку.

— В таком случае — пойдемте.

— Я должен отдать кое-какие распоряжения.

— Сделаете ваши распоряжения из тюрьмы.

— Но я опоздаю на корабль!

— Очень может быть, — согласился офицер. — Вряд ли он будет вас ждать.

— А если этому безвестному Кавилло только того и надо? И он откажется от ордера?

— В таком случае он потеряет внесенный им большой залог.

Да, джексонианское правосудие воистину слепо. Им торгуют налево и направо.

— Можно мне сказать пару слов моему помощнику?

Офицер подозрительно осмотрел Овермана.

— Только поскорее.

Майлз повернулся в Оверману и тихо спросил:

— Что вы об этом думаете, сержант? — И добавил еще тише: — Кажется, на вас у них ордера нет…

Оверман явно растерялся. А глазах его был ужас.

— Нам бы с вами только до корабля добраться…

Остальное подразумевалось само собой. Эскобарцы разделяли неодобрительное отношение властей Пола к джексонианскому «закону». Попав на борт лайнера, Майлз оказался бы тем самым на территории Эскобара. Капитан его не выдаст. Способен ли этот окаянный Кавилло купить целый эскобарский лайнер со всеми его потрохами, то бишь пассажирами? Цена должна быть астрономической.

— Попробуем!

Майлз повернулся к офицерам Консорциума, показывая, что готов следовать за ними. И тут Оверман начал.

Мощным ударом сержант выбил дубинку из рук первого громилы. Налетев на второго, он изо всех сил врезал ему по голове. Майлз не терял времени даром. Он уже летел по площади со всей скоростью, на какую был способен. И тут он увидел третьего из полицейских, в штатском. Майлз понял, кто это, по сиянию силовой ловушки, которую тот швырнул ему под ноги. Когда Майлз нырнул вперед, чтобы сберечь свои хрупкие кости, мужчина насмешливо хрюкнул. Ударившись о покрытие площади с такой силой, что у него перехватило дыхание, Майлз стиснул зубы, чтобы не закричать от боли. Лодыжки, схваченные ловушкой, обожгло, как огнем. Он перевалился набок, чтобы оглянуться. Громила поменьше, стоял, согнувшись и охватив голову руками, видимо не оправившись еще от удара. Второй поднимал электрошоковую дубинку, отлетевшую в сторону. По методу исключения неподвижная масса на тротуаре могла быть только Оверманом.

Осмотрев Овермана, второй громила покачал головой и, переступив через него, направился к Майлзу. А первый, вытащив свою дубинку, опустил ее на голову упавшего и, не оглядываясь, последовал за товарищем. За Овермана, очевидно, платить никто не хотел.

— За сопротивление при аресте полагается десятипроцентная надбавка, — хладнокровно объявил разговорчивый офицер. Над Майлзом сверкающими колоннами возвышались его начищенные высокие ботинки. Дубинка с маху опустилась.

После третьего удара Майлз вскрикнул. После седьмого потерял сознание.

Когда он пришел в себя, два одетых в форму человека волокли его куда-то. Дыхание было сбитым и аритмичным, не хватало кислорода. По телу ледяными волнами прокатывалась боль. Майлз смутно замечал мелькающие, как в калейдоскопе, лифты и коридоры. Потом коридоры стали какими-то голыми — наверное, казарма или полицейский участок. Наконец они остановились. Когда конвоиры отпустили его, Майлз мешком свалился на пол.

Поверх рабочего стола на него смотрел офицер. Чья-то рука ухватила его за волосы и запрокинула голову назад. Красная вспышка обожгла, ослепила его. Глаза совершенно перестали выносить свет. Потом его трясущиеся ладони грубо приложили к чему-то вроде идентификационной пластины. Когда Майлза оставили в покое, он снова рухнул на пол. Карманы были вывернуты наизнанку, парализатор, документы, билеты — все свалили в одну пластиковую сумку. Когда его белую куртку, полную секретов, сунули туда же, Майлз пытался протестовать, но бесполезно. Сумку закрыли, приложив к застежке его большой палец.

Тюремный офицер вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть лежащего на полу.

— Он хочет откупиться?

— М-м… — промычал Майлз, когда его голову снова приподняли за волосы.

— Говорил, что хочет, — ответил один из громил.

Тюремщик покачал головой.

— Надо подождать, пока исчезнут последствия шока. На этот раз вы, ребята, перестарались. Это же просто карлик.

— Да, но с ним был здоровый парень, и он-то задал нам жару. А этот мутантик, кажется, главный. Пусть и платит за двоих.

— Точно, — согласился тюремщик. — Ну что ж, подождем, пока он очухается. Киньте его пока что в арестантскую.

— Ты уверен, что это хорошая идея? При его странной наружности арестантам наверняка захочется потешиться с ним. А он, глядишь, еще выкупит себя.

— Гм, — тюремщик осмотрел Майлза оценивающим взглядом. — Тогда суньте его в предвариловку, к технарям с Марды. Они парни тихие и не полезут к нему. К тому же их скоро выпустят.

Майлза снова потащили куда-то. Ноги ему не подчинялись, только спазматически подергивались. Экзоскелет, видимо, усилил эффект от электрошока, а может, сказалось воздействие поля ловушки. Затем перед его воспаленными глазами появилась длинная комната с рядами коек у стен. Громилы довольно аккуратно положили его на свободную кровать в углу. Старший набросил на дрожащее тело старое одеяло, и они ушли.

Некоторое время ничто не мешало Майлзу наслаждаться всей гаммой новых для него физических ощущений. Ему всегда казалось, что нет такой боли, которой он еще не изведал, но шоковые дубинки громил затронули такие нервные окончания, синапсы и узлы, о существовании которых он даже не подозревал. Ничто так не способствует погружению в себя, как боль. Становишься солипсистом. В этом было, как ни странно, некоторое облегчение