Красная земля, Черная земля. Древний Египет: легенды и факты - Барбара Мертц

Египетское оружие при гиксосах также претерпело серьезные изменения. Стали широко применять медные наконечники для стрел; появились новые разновидности кинжалов, отлитые целиком, чтобы упрочить соединения лезвия и рукояти. Похоже, что кинжалы стали вонзать сверху, а не от себя, что и потребовало их укрепления. Иногда ножны привязывали к верхней части левой руки, иногда – к поясу. Использовались и мечи; судя по длинной рукояти, некоторые из них были двуручными. Эти мечи заточены с обеих сторон, но сравнительно тупы на концах; скорее всего, их использовали для режущих ударов, а не колющих. Искусства фехтования в те времена не существовало, так что мы вправе предположить, что даже во времена Среднего царства бои на мечах представляли собой просто удары с максимально возможной силой. Одна странная, довольно романтично выглядящая египетская сабля имеет сильно выгнутое лезвие, как у кривых турецких ятаганов. Но и при гиксосах вместе с новым оружием использовали старые испытанные дубинки и топоры. То же относится и к луку, хотя последний тоже очень изменился. Вместо одного куска гибкого дерева появился составной лук из нескольких слоев твердого пружинящего дерева или перемежающихся слоев дерева и рога, склеенных вместе и окрашенных хной. Чтобы усилить мощь лука, в центре он был чуть вогнут в противоположном стрельбе направлении.

Оружие

Вверху – составной (верхний) и обычный (под ним) луки, а также стрела. Внизу, слева направо: «хепеш скимитар», кинжал времен после гиксосов, длинный меч, кинжал времен до гиксосов, топоры. Масштаб 4:1 за исключением луков, которые даны в масштабе 6:1

К середине Восемнадцатой династии появились защитные доспехи, по крайней мере у самого ценного воина – царя. Они представляли собой полотняную или кожаную рубаху, покрытую металлическими накладками. Царский синий боевой шлем из твердой кожи, по всей видимости, возник как средство для защиты, хотя скоро он стал одной из корон для официальных церемоний. Возничие колесниц держали большие щиты, которыми прикрывали и себя, и воина в колеснице. Даже на лошадей набрасывали тяжелые попоны. На небольшой кобыле, погребенной с Сенмутом, фаворитом царицы Хатшепсут, сохранилась такая попона из стеганой кожи, выстланная снизу полотном, чтобы у лошади не было потертостей.

Эта хорошо вооруженная армия представляла собой совсем иную силу, чем армия рекрутов времен Древнего царства. За столь разительные изменения можно поблагодарить гиксосов, египтяне пошли на них ради того, чтобы выдворить захватчиков из своей страны. Правда, изгнав гиксосов, египтяне сами стали захватчиками. Начиная с Яхмеса, изгнавшего гиксосов из Египта в Палестину, и кончая Тутмосом III, установившим контроль над территориями Сирии и Палестины и победившим могущественное царство Митанни, цари Восемнадцатой династии вели войны постоянно. При Тутмосе III каждый год на протяжении двадцати лет в Азию отправлялось новое войско; эти походы стали столь же обыденным явлением, как и разлив Нила. Воины, оставшиеся в живых после походов, становились умелыми вояками.

Во времена Восемнадцатой—Двадцатой династий армия подразделялась на группы примерно по 5000 человек; каждое такое подразделение носило название в честь бога, чей штандарт оно несло. Эти штандарты выглядели довольно интересно: золотые или позолоченные деревянные фигурки, помещенные на высокие шесты, чтобы их можно было поднять выше сражающихся, вселяя в их сердца отвагу. Во времена Рамессидов каждое подразделение состояло из пятидесяти «полков» по 200 человек в каждом. Эти полки также имели свои штандарты. Некоторые штандарты представляли собой простые раскрашенные деревянные квадраты, другие несли какое-либо изображение – к примеру, двух борющихся мужчин. Моряки фараона несли штандарты в форме кораблей. В египетских литературных памятниках не говорится о штандартах в столь возвышенных тонах, как у римлян, но не будет преувеличением предположить, что и египетские воины относились к своим штандартам не только как к способу обозначения полков.

Большинство воинов были пешими, хотя каждый полк имел отряд боевых колесниц. Колесницы были элитной частью армии, они вступали в бой первыми, прокладывая дорогу пехоте. Сама пехота подразделялась на несколько различных типов, каждый из которых имел свое название, но значение этих названий для нас не совсем ясно. Похоже, ветераны и новые рекруты состояли в разных отрядах, как, вероятно, и добровольцы и призываемые на службу. «Храбрецы фараона», вероятно, были отдельной группой; по крайней мере, один раз командир вел отряд с таким названием на осажденный город. Существовали также военные специальности: глашатаи, которые могли выполнять и роль рассыльных, передававших приказы полководца на разные участки поля боя; разведчики на лошадях (кавалерии, как таковой, не существовало), а также целая батарея писцов. У Тутмоса III был служащий, в задачу которого входило обеспечение царя жильем на ночлег во время марша; возможно, существовали и группы по обеспечению транспортом, продовольствием и связью.

У нас есть довольно подробное описание двух сражений древности, и, как я уже говорила, ни в одной из этих битв не виден особый полководческий талант, которым просто обязан был обладать предводительствующий войском фараон. В обоих случаях войско собиралось взять окруженный стенами город, и в обоих случаях противник не стал ждать нападения, а выступил навстречу. Тутмос III, шедший на Мегиддо, был настолько самоуверен, что направился к вражескому городу по самой короткой дороге, которая шла по узкому проходу в горах. Весьма очевидная идея о возможной засаде даже не приходила ему в голову. Возможно, что дорога не была столь опасной, как это описывает Тутмос в своем отчете, призванном прославить его храбрость и дерзость, а на деле показывающем его удивительную непредусмотрительность.

Рамсес II в битве при Кадеше также двинулся вперед не раздумывая – и его «храбрость» также оказалась обыкновенной глупостью. Сначала он поверил на слово двум случайным прохожим, которые вполне могли быть вражескими лазутчиками, что главные силы противника находятся очень далеко. Затем он выстроил свои войска и выступил, ведя за собой авангард; основная часть войска находилась далеко позади и не могла в случае необходимости быстро вступить в действие. Беда не заставила себя долго ждать. Действия вражеского военачальника заставляют предположить, что элементы стратегии (или тактики?) в столь глубокой древности отнюдь не были неизвестны, хотя египтяне ими и пренебрегали. Если вражеский полководец послал людей ввести Рамсеса в заблуждение о расположении своих частей, то он был исключительно искушен в коварстве. Отправив лазутчиков, он вывел свои войска через противоположную часть города и укрыл их от египтян. Когда египтяне подошли к городу, военачальник совершил обход и вступил в бой – причем не с первым, самым близким к городу отрядом, а со вторым, совершенно неготовым к бою. Этот отряд был вскоре уничтожен. С этого момента вся история становится довольно туманной. По версии египтян, своим спасением фараон был обязан исключительно собственной отваге, благодаря которой, отбиваясь одной рукой, он сумел сдерживать целую армию до тех пор, пока оставленные позади подразделения не подоспели ему на помощь. Рамсес II никогда не вызывал у меня особого доверия, так что я останусь при своем мнении.