Нежелание желаний - Алексей Ефимов

– Значит, так… Свинцовый контейнер есть?

– Нет… А зачем? – спросил Оокотон. Вообще с моей стороны вопрос был довольно глупым – ну зачем в хозяйстве некромантов свинцовые контейнеры, тем более такого размера? Разве что гробы, но их из свинца тут отродясь не делали.

– Ясно! Значит, так! Закопать эту штуку в этот серый шлак, – ткнул я пальцем в груды серого наполнителя, – и не трогать до моего возвращения!!! Страззакс, дуй за Салкамом. Оокотон, поройся еще в этой стене. Мы только выдернули из нее этот кусок, а вдруг там сохранились какие-нибудь сопроводительные инструкции? Я бы на месте предусмотрительного главы совета что-нибудь да оставил… А я скоро вернусь!

Похоже, посидеть без дела мне опять не удастся… Не нравится мне этот кусок чего бы то ни было, ой не нравится!!! Точнее, не нравится его способность излучать энергию, а его вес… Нужно смотаться на родину за счетчиком Гейгера! Что-то у меня сердце не на месте…

Отправляясь в очередное и совсем не предусмотренное моими дальнейшими планами на жизнь путешествие между мирами, я думал о собственной последовательности, а точнее – ее полном отсутствии в моих действиях. Сначала твердо решить, что начинаю режим жесткой энергетической экономии, а потом пускаться в очередное путешествие – не самый логичный шаг. Только я помнил, что именно логика привела меня туда, где я сейчас и нахожусь, и местечко мне это конкретно не нравилось. Разумеется, я имею в виду не Массаракх, а ту образную задницу, в которой нахожусь. Кроме этого, я шестым чувством чуял, что мне необходимо завершить висящие на мне дела, иначе они выдернут меня из любого самосохранения рано или поздно, и будет это куда тяжелее, чем сейчас. Как говорится, «неприятность, оставленная без внимания, имеет тенденцию развиваться от плохого к худшему». Вот с этими мыслями я и закрывал глаза, мысленно желая себе удачи и произнося формулу телепортации.

Разнообразия ради в свой родной мир я прибыл не ночью. Моя помощница Стелла уже, наверное, привыкла к моим побудкам среди ночи и необходимости что-то срочно для меня выискивать. Выискивать надо было и в этот раз, но, по крайней мере, в удобное для этого время.

Мой личный пентхаус в роскошной гостинице выглядел, как всегда, нетронутым, а телефон на столике в гостиной был заряженным. Умеют все-таки работать, надо отдать должное. Я набрал Стеллу и попросил приехать ее сюда – самому топать в предоставленную ей загородную резиденцию не хотелось, а телепортироваться, как я обычно делал, не стоило.

Соблюдая оговоренный с сильными мира сего ритуал, я выглянул из номера и попросил совершенно случайно оказавшегося у двери шкафообразного портье организовать мне чашечку кофе… А в придачу – приличный обед на двоих в номер.

В кои-то веки кофе мне нужен был не только для вкуса – сейчас мне не стоило пренебрегать никакими способами подольше удержаться на ногах, потому что туман перед глазами, похоже, никуда деваться не собирался. Да и в сон клонило меня уже ощутимо.

Примчавшаяся по первому моему зову Стелла вошла в номер и критически меня осмотрела:

– Выглядишь ты, мягко говоря, не очень! Что случилось?

Насколько мог кратко, я описал ей свою ситуацию, а затем накинулся на доставленный в номер обед, которым можно было накормить весь двор какого-нибудь придирчивого и разборчивого шейха. Стелла без аппетита ковырялась в своей тарелке.

– И что, ничего нельзя сделать? – спросила она через пару минут напряженных раздумий.

Я философски пожал плечами:

– Все, что мог, я уже предпринял. В ответ мне продемонстрировали, что этого недостаточно даже для того, чтобы их рассмешить, кем бы эти самые «они» ни были. Понимаешь, я уже не раз сталкивался с проявлениями сил, значительно превосходящих мои возможности; мыслей о том, что я всемогущ, у меня отродясь не было, а дальше – и подавно. Но как-то до сих пор действия этих сил укладывались в понятные мне рамки общемагических законов, и это вселяло в меня некоторую уверенность и надежду на будущее постижение того, что непонятно мне сейчас. А в этот раз мне наглядно демонстрируют, что для моих неведомых доброжелателей эти законы – такая же условность, как для меня, скажем, недвижимость мертвого тела. Я специально привел такой пример – мне все время кажется, что против меня применяют мои же приемы, только усиленные в сотни и тысячи раз, так что я даже близко понять не могу, как, но примерно представляю себе, что со мной делают. Я все равно что маленькая декоративная золотая рыбка, запущенная в прозрачный бокал и всерьез намеревающаяся защититься от матерого рыбака… Это даже не смешно…

– Подожди… Ты все время говоришь «их». И примеры приводишь с живыми и одушевленными противниками. Разве твое проклятие создали не давно умершие существа?

– Знаешь, тут очень условная граница… Смерть вообще малопонятная штука… Учитывая, какими силами они оперировали при жизни, я не удивлюсь, если их смерть отличается от обычной… А даже если и не отличается – это проклятие создали очень изощренные умы, с которыми я сейчас и пытаюсь соревноваться. И не так важно, что наше соревнование проходит не в реальном времени, а тянется через тысячи лет…

В этот момент в дверь постучали. И что бы там ни предполагала Стелла, мои чувства подсказали мне: это прибыл отнюдь не десерт и не новая порция кофе…

За порогом стоял мой старый знакомый Виктор. В свое время он был приставлен ко мне, дабы осуществлять координацию между мной и всем остальным миром. Моего знака Виктор не носил. Поначалу я еще думал поставить на него свою метку, но быстро отказался от этой идеи. Причины было две. Первая – теоретическая – заключалась в том, что Виктор был мне не нужен. Не того полета он был птицей. Нет, можно, конечно, порассуждать, что офицеры ФСБ на дороге не валяются, тем более достаточно высокопоставленные и вхожие в высшие круги власти, и мало ли для чего он мне может пригодиться в будущем, но по этой логике мне вообще следовало ставить клеймо на всех обитателей всех миров поголовно, а у меня другие планы на ближайшую тысячу лет. Но это теоретически. Практическая причина была проще: офицер ФСБ – это звучит гордо, а вот предполагаемому идеалу соответствует не всегда. Как, например, в этом случае. Человека можно назначить на роль шпиона или еще кого-нибудь в том же духе, а вот сделать из него шпиона приказом нельзя. Мое клеймо подразумевает под собой вполне недвусмысленные вещи, в частности – деятельность в моих интересах. Подробности в данный момент несущественны – важно, что, если я накладываю клеймо на человека, принадлежащего к любому другому лагерю, пусть и условно дружественному, он автоматически становится двойным агентом. А быть двойным агентом – дело непростое. Это посложнее, чем бегать исполнять монаршьи, пардон, законно избранной власти капризы и поручения. А на таком уровне плохой двойной агент засветится моментально… Думаю, понятно, куда я веду… Мне куда проще и выгоднее манипулировать Виктором без всяких знаков, чем расхлебывать последствия его неминуемого провала.

В свое время я продемонстрировал ему достаточно своих возможностей, чтобы сам он отказался от мысли использовать меня в своих целях. Он и отказался, отступив на дальние позиции и появляясь только при необходимости. В последний раз я видел его, когда забирал из этого мира техников для организации маленького концерта в другом мире. Своим видом он показывал тогда всю важность предстоящего мероприятия и с ролью этой справлялся хорошо. Это вообще была его самая любимая роль.