На всю жизнь - Хизер Грэм

Джордан слышал голос Кэти: она звала его ужинать. Но не было сил подняться, сбросить с себя какое-то зыбкое, сонное оцепенение. Наконец он тронулся с места. Слышал голос Кэти, но шел прочь. Затем забегал кругами по песку. Кэти, продолжая окликать мужа, сама пустилась за ним вдогонку. Наконец ей удалось схватить Джордана. Тяжело дыша, оба рухнули на песок.

— Черт возьми, Джордан! Что с тобой?

А он, приподнявшись на локте, стал перебирать пальцами мягкие пряди ее волос, заглянул в глубокие, мерцающие янтарными огоньками глаза и вновь поразился изумительной тонкости и изяществу черт ее необыкновенного светлого лица. Ее тело дышало нежной живой теплотой, будто за день наполнилось мягким теплом прозрачных солнечных лучей.

Он не перенесет разлуки с женой. Пусть это эгоистично, но он не выдержит, если Кэти бросит его, если она обретет дружбу, утешение… любовь… с кем-нибудь другим.

Джордан молчал. И Кэти сердито отстранилась и встала на ноги, только сейчас заметив белевшие на песке кредитные расписки, счета за пользование телефоном, а также узкий листок повестки. Она прочитала ее и вскрикнула. Затем, задумавшись на мгновение, решительно заявила:

— Мы едем в Канаду.

— Нет, мы никуда не поедем, — ответил Джордан.

— Но почему?

— Я не хочу попасть в тюрьму или всю жизнь скрываться от закона.

— А может быть, нам стоит попытаться воспользоваться нашей известностью?

— Кэти, я не настолько знаменит, чтобы мне пошли навстречу. Даже Элвис Пресли не избежал армии.

— Но тебя могут убить!

— Это им так просто не удастся.

— Я не перенесу этого.

— Кэти, я гарантирую тебе, что вернусь живым и невредимым.

— Как ты можешь это гарантировать?

— Могу, потому что люблю тебя, потому что буду любить тебя всю жизнь. И черт возьми, в конце концов хочу посмотреть, чем все это закончится.

Он нежно обнял ее и поцеловал. Кэти также ответила поцелуем, затем оттолкнула его и убежала в дом. Джордан медленно поплелся следом. Когда он вошел в темную комнату, Кэти тихо сидела в низком маленьком кресле. Он опустился рядом с ней на колени и прикоснулся губами к ее руке. Кэти вздрогнула и прижалась к нему всем телом. И он почувствовал на своей щеке теплые капельки ее слез. Подняв ее на руки и ласково целуя глаза, Джордан вошел в спальню. Этой ночью они занимались любовью с какой-то особой неистовостью и заснули лишь под утро; лицо Кэти было залито слезами.

Кейт также получил повестку. Они вместе с Джорданом в один день явились на призывной пункт. Джордан боялся, что Кейт сбежит в Канаду, и с радостью встретил его в холле того здания, где они должны были пройти медицинскую комиссию. Несмотря на то что Кейт отчаянно кашлял и хрипел во время осмотра, их обоих признали годными и записали в одну воинскую часть. Но вскоре Кейту дали отсрочку по состоянию здоровья. И Джордан подивился ловкости друга.

— Как это у тебя получилось? — поинтересовался он.

— О, — усмехнулся тот, — я знаю прекрасное средство, которое позволяет за два дня заболеть самой тяжелой формой астмы. Хочешь, помогу тебе?

— Так это опять наркотики? Они когда-нибудь сведут тебя в могилу.

— Пули и бомбы отправляют на тот свет значительно быстрей. Да мы все равно проиграли эту войну.

— На самом деле мы еще не продули.

— Но, выиграть уж точно не сможем. Еще наберется немало ребятишек-добровольцев для бойни! А нам бы любой ценой отвертеться от этой заварушки. Черт побери, Джордан, ты почти что вышел из призывного возраста.

— Но я не хочу прибегать к твоему средству.

— И напрасно. Ведь ты женатый мужчина и должен думать не только о себе.

— Но на войну берут и женатых.

— Что ж, обещаю тебе, что позабочусь о Кэти. Она всегда нравилась мне. Я чувствую ее своей сестренкой.

— Только сестренкой?

— Конечно. Удачи тебе, — улыбнулся Кейт. — Мы будем с нетерпением ждать твоего возвращения. Ты нужен нам. Без тебя мы не слишком много значим.

— Не болтай ерунды. Я верю в свою счастливую звезду. Но что касается музыки, то Бог из всех нас одарил настоящим талантом только тебя.

— Ты скромничаешь. Ведь только благодаря тебе мы работаем в одной группе. «Блу Хэрон» — твое создание.

— Нет, еще твое и Кэти.

— Ну так будь счастлив. Помни, мы ждем тебя.

Кейт говорил искренне, по-дружески. Но его слова почему-то злили Джордана. Он и сам не мог понять, что настраивает его против Кейта. То ли то, что он не ехал во Вьетнам, то ли то, что оставался вместе с Кэти. Может быть, Кейт прав и ему, Джордану, тоже стоит прибегнуть к любому средству, чтобы уклониться от призыва? Но средство Кейта было слишком опасно, и Джордан решил этот способ отвергнуть.

Перед отъездом в учебный лагерь они устроили прощальный ужин. Кэти держалась хорошо. Когда их многочисленные приятели разошлись по домам, остались одни музыканты «Блу Хэрон». Это были настоящие друзья. Всю ночь просидели они за бутылкой вина, пока Джуди не напомнила, что им пора прощаться, чтобы Джордан и Кэти в последний раз могли поговорить по душам. Печально пела пластинка, и друзья один за одним покидали их дом.

А потом они лежали, нежно обнявшись. Молчали. Кэти не плакала, стараясь лишний раз не расстраивать Джордана. Когда муж, уходя, в последний раз переступил порог дома, Кэти молча глядела ему вслед, и только теперь ее состояние выдали стекавшие по щекам ручейки слез.

В учебном лагере Джордан быстро завоевал авторитет и нашел себе новых друзей. Сержант им попался требовательный и строгий, и им пришлось изрядно попотеть на занятиях. Но никто не роптал на тяжесть их существования, прекрасно понимая, что это, быть может, единственный путь к тому, чтобы выжить в предстоящих боях.

После учебного лагеря они девять месяцев в основном несли караульную службу и в бой их пока не посылали. Джордан был родом из Флориды, и душная тропическая жара, сырость, москиты были для него не в диковинку.

Но война, эта кровавая бойня в джунглях, была гораздо страшнее и жары, и сырости, и москитов. Бои казались страницами дантовского «Ада». Гул и вой разрывающихся снарядов, искаженные нечеловеческой жестокостью лица, кровавые капли на зеленой траве. Бомбы срывались вниз густыми черными гроздьями; казалось, что горела сама земля, и дым от полыхающих деревьев смешивался с душным смрадом горелой человеческой плоти. Не было ни чувств, ни мыслей, только одно желание — убить, пока не убили тебя. Каждый с ужасом видел перед собой холодные, насмешливые глаза смерти, и пальцы с остервенением жали на липкий от крови спусковой крючок, а штык с тугим хрустом входил в мягкое человеческое тело.

А потом наступили бесконечные дни томительного ожидания. Днем мучила жестокая жара, а по ночам лютый мороз прохватывал до самых костей. И дожди, эти непрерывные проклятые дожди… Люди тупели, дичали от преследовавшего их страха смерти, жарких болотных лихорадок и глухой безысходности этой войны. Чтобы сохранить хоть какие-то остатки рассудка, писали письма, слушали хриплую, завывающую музыку и курили гашиш. Дни шли за днями, тоскливые, бессмысленные, пропахшие кровью, порохом и мокрым солдатским бельем.