Головы Стефани (Прямой рейс к Аллаху) - Ромен Гари

Очутившись на улице, Стефани сразу поняла, что за ней следят. Она дважды заметила одетого в коричневую гандуру[64]человека, который шел за ней следом. Она сделала два-три крюка по улочкам: человек не отставал. Но теперь она уже привыкла к такому. Водитель такси проворонил ее, и они пустили по ее следу другого полицейского.

Она также отказалась от мысли отправиться в одно из агентств печати. Во-первых, потому что местный корреспондент наверняка является гражданином Хаддана и, следовательно, на него могут оказать давление. Ну а главное, потому что у нее появился план получше — отправиться прямиком в посольство Соединенных Штатов, добиться встречи с послом и… вытряхнуть перед ним свою сумку. Предпочтительно на его рабочий стол. Надо думать, Его Превосходительство господин Хендерсон делает все, чтобы угодить правительству Хаддана. Однако даже эпоха Уотергейта[65]не является эпохой вседозволенности.

Теперь нужно было найти такси — настоящее. А прежде всего — выбраться из лабиринта улочек старого города.

Она быстро поняла, что заблудилась. Старый город, казалось, все теснее и теснее обвивался вокруг нее, как будто желая завладеть ею. Сумка выскальзывала из рук. Ей хотелось плакать, растерянная, она пыталась бежать, увязала в толпе, что текла во всех направлениях сразу и, казалось, отбрасывала ее назад. Женщины в чадрах поворачивали к ней свои невидимые лица и пристально смотрели через вшитые в чадру треугольники красного, зеленого или синего газа.

И тут она увидела американскую пару.

К ней навстречу по наклонной улочке медленно поднимались мужчина и женщина.

Это была американская чета, которую Стефани видела в гостинице и которой доверила одно из своих писем с фотографиями.

Они находились здесь, перед ней. Они никуда не улетели.

Она остановилась.

В этот миг они ее тоже увидели.

Они были уже совсем близко.

Стефани чуть отступила. Она никогда прежде не видела таких лживых, таких уродливых, таких чудовищных лиц. Да, чудовищных в своем лицемерном добродушии.

— Ах, это вы, дорогая…

Голос был успокаивающим, как голос медсестры, которая обещает, что вы ничего не почувствуете…

— Неужели вы не знаете, что с нами случилось? Наш рейс отменили. По техническим причинам. Два ближайших дня самолеты летать не будут. Разумеется, мы не смогли отправить по почте ваше письмо…

Стефани протянула руку.

— Ну, еще бы, — сказала она. — Отдайте его мне…

Теперь настал черед мужчины заговаривать ей зубы:

— Так вот, представьте себе — в это трудно поверить! — полиция конфисковала письма. Во-первых, похоже, что пассажирам запрещается брать их с собой… Это международные правила… Они должны отсылаться по почте…

— Они вас, конечно же, обыскали? — спросила Стефани, стараясь вложить максимум сарказма в свои слова.

— Да, именно это они и сделали, — произнес мужчина с негодованием. — Вечно эти меры предосторожности, очевидно, из-за воздушных пиратов… Но письма! Это недопустимо. Что вы хотите, такая это страна…

— Заметьте, они были очень любезны, — добавила славная женщина. — Они извинились за задержку рейса и объявили нам, что расходы по нашему пребыванию в течение этих двух дней полностью оплатит их Бюро по туризму. Мы воспользовались этим, чтобы получше ознакомиться со старым городом и сделать еще несколько снимков. Не хотите ли к нам присоединиться, дорогая?

Стефани казалось, что женщина с застывшей на губах улыбкой пристально смотрит на ее сумку.

— Извините, меня ждут, — сказала она.

— Ну что же, увидимся в гостинице! — сказала женщина.

Стефани даже стало интересно, как у этой женщины получается говорить, не снимая своей улыбки.

— Доставьте нам удовольствие, отобедайте с нами, — попросил мужчина.

Стефани сделала несколько шагов и обернулась: они провожали ее взглядом, но уже не улыбались. Она свернула в первую улочку налево, спустилась на несколько ступенек, пересекла площадь… Был лишь один способ выбраться из этого лабиринта — попросить кого-нибудь помочь ей с такси.

Стефани увидела арку; на противоположной стороне внутреннего дворика на краю колодца сидел ребенок. Сумку она держала обеими руками. Она не заметила трех ступенек, что вели во дворик, потеряла равновесие и выпустила сумку из рук.

Две головы — старого шейха и Бобо — выскочили наружу и покатились по песку к мальчику. Тот — ему, наверное, было лет семь-восемь — не стал терять ни секунды. Усмотрев в этих круглых предметах лишь футбольные мячи, о которых он, вероятно, давно мечтал, он вскочил и точными ударами отправил обе головы, одну за другой, в направлении Стефани.

— О, боже мой, боже мой, боже мой! — вскрикнула Стефани, отдавая запоздалую дань пристойности, достоинству и уважению к человеку.

Она схватила голову Бобо, сунула ее обратно в сумку, но когда она повернулась за другой головой, оказалось, что мальчуган, которому, наверное, было известно все о подвигах Пеле и Круифа или их местных коллег, уже отвесил второй удар по тяжеловатому, но вожделенному футбольному мячу, который в доброте своей послал ему Аллах.

Голова старика покатилась по песку и упала в водосточный желоб между стеной и колодцем.

Стефани рванулась следом, но желоб был около метра в глубину, и, хотя ей и удалось дотянуться до головы и ухватить ее за бороду, голова застряла между стенками и не поддавалась.

Стефани предприняла еще одну попытку, затем признала себя побежденной. Сколько времени уйдет, чтобы вызволить отрубленную голову? Ждать она не могла.

Она поднялась.

Мальчуган ждал, довольный, готовый возобновить эту чудесную игру.

— Такси? — спросила она у него. — Такси, такси?

— Такси! — торжествующе крикнул мальчуган, и, вероятно, чтобы показать, что он прекрасно понял, добавил:

— Кока-кола!

Он взял ее за руку, и Стефани, бросив быстрый виноватый взгляд в сторону канавы, пошла за ним.

Спустя пять минут она уже садилась в одно из трех такси, что ждали в тени смоковниц и пальм на маленькой площади около единственного в городе кинотеатра, который занимал одно крыло «культурного центра» — бывшего хамама,[66]построенного еще турками. Стефани успела бросить взгляд на афиши при входе и, увидев славные успокаивающие лица Джеймса Стюарта и Гэри Купера, почувствовала себя чуть лучше.

Она не знала адреса посольства, но ей удалось объясниться с шофером, который был родом из Адена и немного говорил по-английски. По причине, которая была выше ее понимания, шофер сделал сверхчеловеческое усилие, чтобы рассказать ей об экспедиции на дирижабле на Северный полюс. В конце концов, она поняла, что речь идет о фильме, который показывали на прошлой неделе и что, по всей видимости, она сделала величайшую ошибку, что пропустила его. Позднее она будет рассказывать своим друзьям в Нью-Йорке, что слова «Северный полюс» вызвали у нее в тот момент необыкновенную ностальгию, не столько из-за жары, сколько из-за того, что Северный полюс был самым что ни на есть далеким от Хаддана местом на свете…