Алая графиня - Джинн Калогридис

— Та монахиня, которая выхаживала твою мать в монастыре, сохранила карты, потому что Элизабет просила отдать их тебе, когда ты подрастешь, — с сожалением в голосе сказала Лукреция, когда я успокоилась. — Как грустно, что мне не выпало случая познакомиться с нею. Такой талант необходимо использовать во благо. Я открыла бы ей тайну волхвов… и знание об ангеле, чтобы она могла своими способностями служить Господу. Ведь в итоге, ослепленная гневом, она погибла напрасно. — Лукреция помолчала, устремив на меня открытый, проницательный взгляд. — Дея, дар матери перешел к тебе. Это видел Лоренцо, да и Маттео рассказывал нам.

— Почему вы уверены, что мой дар не от дьявола? — спросила я, вдруг испугавшись. — В манускрипте говорится о демонах, а не об ангелах, о языческих богах. А ритуалы, оставшиеся от Маттео… В них используются звезды, круги и варварские имена.

— Имена Господа, — поправила Лукреция. — Греческое слово «демон» обычно обозначает «божественный гений», а вовсе не «злобный дух». — Она указала на колоду. — Дея, неужели ты хоть на миг поверишь, что это несет зло?

— Бона говорит, что так оно и есть, — ответила я и замолкла, не зная, что думаю об этом сама. — Иногда они изображают людей и силы природы, огонь или ветер. — Я еще немного поразмыслила. — Наверное, ветер — не добро и не зло.

— Он может сломать и уничтожить или же сдвинуть с места огромный корабль, — согласилась Лукреция. — Силы просто существуют, Дея. Оценивать можно лишь те цели, для достижения которых они используются. — Она собрала карты длинными худощавыми пальцами и протянула мне колоду. — Наконец-то они принадлежат тебе вместе с ритуалами и манускриптами, оставленными Маттео.

— Ритуалы для призыва ангела? — Я все еще колебалась, а Лукреция согласно кивнула. — А если я обращусь к нему, что тогда?

Она тонко улыбнулась и ответила:

— Остальное касается только тебя и ангела. Он укажет цель жизни, ради которой ты создана Господом, и будет всячески помогать осуществить ее.

Я взяла карты. Они хранили тепло ладоней Лукреции и истрепались в руках моей матери.

У меня было множество вопросов к Лукреции, и на некоторые из них она ответила в тот же день. К примеру, что за коричневый порошок лежит в маленьком мешочке, который не должен попасть в руки профанов. Мать Лоренцо Великолепного сказала, что щепотку порошка следует принимать вместе с вином перед ритуалом, и все три действа должны происходить в определенной последовательности.

Открытия этого дня заметно сказались на моих нервах, я была почти без сил. Лукреция настояла, чтобы я осталась ночевать в палаццо Медичи, затем сообщила об этом вознице и велела ему привезти сюда мои вещи. Я осталась одна в скромной спальне, которая когда-то принадлежала Наннине, старшей дочери Лукреции, ныне замужней.

У меня не было желания спускаться к ужину или участвовать в карнавале, который уже начался на улицах. Вместо того я лежала на мягкой постели Наннины и глядела в оштукатуренный потолок, охваченная тоской, сожалением, любовью и признательностью с оттенком горечи.

Меня переполняли и куда менее благородные чувства: ненависть, жажда скорой и кровавой мести. Меня радовало, что герцог Галеаццо погиб жестокой смертью, как предрекли ему моя мать и я сама. Ее гибель была отомщена, но вот Маттео — пока нет.

Я решила, что уже знаю, в чем состоит цель моей жизни: отомстить убийцам моего брата, Волчице и Ромулу, пусть даже Лоренцо не желает открыть мне, кто они такие. Поэтому я твердо решила, что использую порошок, проведу ритуалы, вызову ангела ради того дела, которое представлялось мне правым.

Вечером горничная принесла мне подогретый ужин. Пение и громкие голоса, доносившиеся с широкой виа Ларга, не давали заснуть допоздна, как и радостные возгласы гостей палаццо.

На следующее утро я проснулась под слегка приглушенный звон колоколов монастыря Сан-Марко, который располагался чуть дальше по широкой, вымощенной булыжником улице, церкви Сан-Лоренцо, стоявшей немного восточнее, и величественного Дуомо, возвышающегося на юге. Я открыла глаза, зная, что скажу Боне. Мол, я нашла потерянную семью Маттео — это не совсем ложь — и больше всего на свете хочу вернуться во Флоренцию, к ним. Я знала, что она согласится, если горячо умолять ее. Ведь Лоренцо — единственная ниточка, ведущая к Волчице и Ромулу, он знает ответы на мои вопросы.

Утром я отказалась участвовать в шествии через город. Вместо того мы с Лукрецией отправились к мессе в домовую церковь Медичи, стены которой покрывали фрески с волхвами, написанные яркими алыми, зелеными, сапфировыми красками, позолоченные и сверкающие в пламени свечей. После службы мы подошли к окну на втором этаже и принялись ждать, когда процессия пройдет по улице под нами.

Возглавляли шествие герольды, одетые в черно-белые костюмы, звуками своих труб они сообщали о приближении волхвов. За ними шли знаменосцы, одетые в яркие полосатые туники желтых, красных и синих тонов. Они несли красно-белые флаги с лилиями Флоренции. За знаменами двигались ряженые горожане, некоторые бросали в веселящуюся толпу яркие шелковые ленточки.

Затем появился Лоренцо, первый из волхвов, он ехал на белом коне, покрытом роскошным красно-золотым чепраком. Всадник тоже был одет в золотистую парчу и алый бархатный плащ, на голове у него красовался мавританский тюрбан с кисточками. Я еще ни разу не видела у Лоренцо такой широкой и жизнерадостной улыбки. Он щедро осыпал народ золотыми монетами. Рядом с ним, в красной фетровой шапочке и простой тунике слуги, ехал Джулиано, его младший брат. Я смотрела на них сверху, видела трепещущие золотые и синие знамена и думала только о том, как, должно быть, прекрасно смотрелся в этой процессии Маттео.

Днем я участвовала в пиршестве. За столом сидел и лучившийся радостью Марсилио. Он привел с собой несколько молодых людей, имена которых звучали странно знакомо, среди них были Леонардо да Винчи и Алессандро Боттичелли. Лукреция устроилась рядом со мной и отвечала вместо меня на вопросы, ловко отметая в сторону слишком настойчивые или болезненные.

После того как мужчины перешли в зал на первом этаже, Лукреция взяла меня под руку и повела прочь, шепча на ходу:

— Сейчас состоится встреча волхвов, только для приглашенных. Не переживай, Лоренцо всего лишь повторит им то, что уже говорил тебе. Боюсь, женщинам не позволено присутствовать на подобных мероприятиях, потому что большинство мужчин слишком глупы. Они просто не понимают, что женщины способны к постижению духовных знаний не меньше их. — Она рассмеялась. — Пусть Господь дарует им мудрости!

Я твердо решила, что должна как можно скорее возвратиться в Милан, о чем и сообщила Лукреции. Она опечалилась, узнав о моем поспешном отъезде, но я сообщила ей о своем намерении сразу же вернуться во Флоренцию, чтобы остаться здесь уже навсегда.

Затем я спросила, не может ли она погадать мне на символических картах.

Лукреция заколебалась, затем покачала головой и сказала:

— Это не мой дар, а твой.