Безупречный враг - Оксана Демченко

От тени подворотни Юго двигался к корчме, как и подобает оримэо в чужом городе, крадучись, медленно и неуверенно. Юнга давно добрался до входа и оттуда показывал, что гостя заметили, что готовят засаду, что под окнами было встрепенулись, но им на спину тотчас сели моряки, можно не задерживаться и входить в корчму.

— Дохлые каракатицы! — взревел за спиной правдоподобно пьяный капитан.

Заплетающиеся шаги захлюпали по лужам, не выбирая сухой удобной дороги, — и Юго-чужак с перепугу одним прыжком влетел в двери корчмы. Его беспрепятственно пропустили в зал. Бледная Лорелла вскинулась, не распознала подмены, заметив лишь повязку, лохматые волосы и знакомую рубаху. В лице ее не было ни кровинки, зато из прокушенной губы обильно текло на подбородок. Две дорожки слез блестели от глаз до шеи, опухшие веки почти полностью прятали сами глаза. Юго насторожился: женщина не пыталась подделать состояние, она была панически, смертельно напугана и едва ли надеялась пережить ночь.

Юго молча шагал по залу, башмаки скрипели в полнейшей тишине, даже корчмарь с выправкой гвардейца не шелохнулся, глядя на вошедшего. Следом ввалился капитан, грязно и подробно выругался, щупая столы и пробираясь к стойке, заверяя, что штормит на дворе вовсю, что горло высохло и жизнь черна. Лишь тогда корчмарь вздрогнул и очнулся. Юго добрался до скамьи, повернулся к мальчику, слегка недоумевая от простоты успеха и столь продолжительного отсутствия всякого сопротивления, даже шума.

Спящий ребенок распахнул глаза, в их черной глубине мелькнуло нечто опасное, губы приоткрылись, рождая неслышный уху звук. В следующее мгновение Юго, не раздумывая, опустил кулак на детскую макушку и сам стал заваливаться назад и вбок, проверяя ребрами прочность угла стола, а затем затылком — мягкость пола. Он еще успел услышать, прежде чем провалился в обморок, как Лорелла отчаянно, истошно завизжала.

— Пустите, я перережу подлецу горло, — переливисто рычал над ухом многодетный торговец, не соображая, что требует и ругается он на родном эмоори, наречии, не понятном никому в корчме. — Змея коралловая, ужалил, отомстил, я знал, ну знал же… Убью!

— Уймите его, — тихим просительным тоном велел капитан. Застонал и добавил: — Голова моя лопнула, определенно. Глаза будто выдавлены… Что это было? Юго, ты дышишь?

— Пацану заткните рот, немедленно и надежно, — едва шевеля губами, велел Юго. — Он опасен. Смертельно. Он и есть ловушка.

Кок примчался от стойки, сотрясая гнилые доски своим усердием, рухнул на колени, вызвав у пола спазматический «хряп!», перекосивший стол и скамейку, опирающиеся на переломанную доску. В горло потекла горячая жижа. «То ли ром с имбирем, то ли джин с перцем», — заподозрил Юго. Старательно выхлебал лекарство, встряхнулся и медленно, но упрямо заставил себя перемочь боль и сесть. Ему удалось рассмотреть, как силой вливают то же пойло в горло капитану, а затем и Лорелле. Поверженная туша вдовушки колыхалась на полу всем своим жиром. Женщина жалобно всхлипывала, кусала пальцы и часто кивала, обещая больше не кричать. Постепенно ей стало чуть лучше, даже слабый румянец выступил на щеках, лоб покрыла испарина.

— Сядьте и говорите толком, что здесь происходило и кто затеял заговор, — сухо велел капитан, морщась от выпитого и перебирая на блюде спинки сушеной рыбы, предложенные для закуски. — Вас наняли? Не молчите, я вам не враг, как законный сын князя Тэль-Мара я даже готов предложить вам защиту.

— Вы обещаете? — дрожащим голосом уточнила женщина.

— Князья в моем роду не берут назад однажды сказанного, — гордо сообщил Тэль-Мар.

— Ваша светлость, я виновата, — с отчетливым облегчением выдохнула Лорелла, старательно подбирая ноги, одергивая юбку и устраиваясь на коленях каяться. — Брат умер, ко мне прибыли какие-то люди и привезли долговые бумаги, счета и расписки на умопомрачительную сумму, он, оказывается, играл… И я указана поручителем. Мне предложили на выбор долговую тюрьму и продажу детей на галеры или вот это… А что я могла? Все дела велись не абы кем, приказы даны именем князя из рода Тэль-Дарг.

— Если бы еще князь знал о том, — поморщился капитан. — Бумаги имеются?

— Я все же торговый человек, — усмехнулась женщина и без смущения полезла в юбки, задирая их выше колена. С расплющенного под корсетом живота Лорелла добыла сверток. — Прошу, все тут.

— Не могу не спросить, у вас что-то было с этим дурнем? — Князь кивнул в сторону рычащего угрозы и по-прежнему невменяемого оримэо.

— Еще как было, — громко и внятно отчеканила Лорелла, в упор глядя на одноглазого. — Он ни одной юбки не пропускал, тем более по молодости. Десять лет назад он подарил мне жемчуг, нитку в два локтя длиной, и вдобавок испортил мой брак — девочка была слишком уж южного толка.

Оримэо замер, в отчаянии глядя на капитана, Юго и Лореллу. Тринадцатая по счету дочь, кажется, довела несчастного до исчерпания надежд и полного отчаяния…

— Понятно. — Капитан невольно фыркнул коротким смехом. — Находящийся в этой корчме ребенок — не ваш.

— Это не ребенок, а исчадие ада, — опасливым шепотом сообщила Лорелла. — Его привезли вчера, я с тех пор себя не помню. Отрубите твари голову, умоляю! Он издевался надо мной, приказывал плясать — и я плясала, говорил есть траву — и я ела. Он смотрел и смеялся. Он…

— Сирена, — выплюнул нужное слово купец, отвернулся и без сил уткнулся лицом в стену. — Как же мне дурно…

— Что он сказал, Юго? — уточнил капитан.

— Этот ребенок с Запретных островов, и он опасен, — осторожно перевел Юго. — Я так понимаю произошедшее: купца не особенно и ловили, знали, что подойдет к Лорелле. Ребенок должен был голосом ударить по сознанию и либо лишить подвижности, либо хуже того… Меня, когда я вошел в зал, он заподозрил и попытался уничтожить. Вложил в голос все, что мог, скорее всего используя яд звучания. Но я, по счастью, из породы, способной к сопротивлению. Вас, капитан, как и всех в комнате, задело лишь косвенно. Но даже этого хватило для сильных… впечатлений. Не думаю, что эту тварь разумно оставлять на нашем берегу. Мы не знаем даже, как безопасно допрашивать подобных ему. При первом же слове он начнет влиять… Его надо вернуть назад, полагаю, передать кому-то там. Но я понятия не имею, сможет ли купец довезти гаденыша, и еще я не знаю, что теперь творится на островах, если сюда засылают гнуснейших тварей.

— Восток с западом дерутся, — хрипло отозвался купец на тэльрийском, растер щеки и навалился на скамью, пробуя сесть к столу и собраться с мыслями. — Так, дайте я соображу. Мальчик в сознании? Этот подлец Юго не раскрошил ему череп?

— В сознании, но слаб, — отозвался боцман. — Ловкий парнишка, я видел, как Юго его приложил, а он извернулся и почти что утек из-под удара. Сейчас я посажу его к столу, вот так.

— Их учат бою едва ли не с младенчества, — хмуро признал купец. Повернулся к сирене и спросил на эмоори: — Ты, послушная вещь храма, в каком замке воспитан? Запад?

Мальчик сосредоточенно кивнул. Купец хмыкнул и добавил с восторженным придыханием: