Немира. Колесо судьбы - Катя Зазовка

– Не вижу… – А дальше ведьма ругнулась смачнее иного сапожника и снова полезла в сумку. Повертела остатки коры, но все ж использовать все не стала. Серпутий высек еще одну искру. Нос Юги снова принялся втягивать чад. Затем она вдруг затряслась, загоготала, выпучила бельма и заговорила страшным чужим голосом:

– Вижу широкую реку. Широки ее берега, сноровисто течение, глубоки воды. Вброд не перейти, вплавь не перебраться. Защитит она каждого страждущего, что с добром в сердце пожалует, и убьет любого, кто помыслами нечист. Ибо исток той реки в печали самой Макоши. Близок к реке черный конь. Шелковистая грива по ветру развевается. Копыта нещадно землю бьют. Везет конь двух всадников: мужчину да девицу. Стоит им через реку перебраться, как ослепнет мое око, оглохнет ухо – не смогу их болей сыскать…

Пока Юга вещала, Дубина оказался за спинами подельников и дернул за рукав Казлейку:

– Слышь, малый. Теперь твой черед ведьму в седле везти.

– Кто это сказал? – взъерепенился юноша.

– Тихо, – шепнул Дубина, – тебя на месте порешат, если собьешь Югу с вещания. А велел Лисица.

Казлейка скривился, глянул на главаря, чей злобный лик и трепещущие от негодования ноздри вмиг лишили желания переспрашивать:

– Ладно, но только до вечера.

– Вот и добре, – от панибратского хлопка по спине у Казлейки подломились ноги, хотя и сам он был сложен на зависть. – Потом Кувалде ее передашь.

Ведьма пришла в себя.

– Далеко они отсюда? – уточнил Лисица.

– Не так чтобы очень, но догнать их будет трудно, – призналась ведьма, косясь на меч главаря.

– Ты можешь сделать, чтоб кони бежали быстрее?

– Могу, – подтвердила Юга и неприятно улыбнулась. – Есть у меня одно зелье. Но как только его действие закончится – животные падут замертво.

– Действуй! – приказал Лисица.

Юга велела распалить огонь и снова полезла в сумку.

* * *

Корчмарь резко разлепил веки – солнечный свет больно хлестнул по очам, и эта боль эхом отозвалась в голове, рассыпалась на сотни острых осколков, что тут же вонзились в каждый нерв, – веки снова сомкнулись. Что такое? Мужик с ранних лет был приучен плотно закрывать ставни на ночь. В Кревине он почти всех знал, а посему четко усвоил, что знакомые быстрее оберут, нежели пришлые да в чужом месте.

Через мгновение размышлений хозяин снова решился открыть глаза. Только на этот раз осторожнее: часто-часто заморгал, привыкая к яркому свету. Медленно сел. Голова заныла еще сильнее, точно он всю ночь глушил брагу вперемешку с медом да пивом. Только не было этого. Он вообще себе не позволял такого уже как весен десять. Ибо слабость по материнской линии имел. Да и чародей княжий голову на отсечение давал, что зеленый змий к корчмарю болей не подползет и на версту. Недаром же мужик каждый день зелье ведьмарское, на травах настоянное, глотал да от косого взгляда Апивня-искусителя[13] раз в месяц обряд проводил. И все это удовольствие таких денег стоило… Но все эти размышления превратились в пшик, когда хозяин понял, что ночь он провел на недовычищенном полу. Да там же нашел своего помощника, который только что проснулся и, морщась, схватился за больную голову:

– Что случилось? Я помню, как мел пол, а затем как есть рухнул в собранные в кучу ошметки.

Мозолистая рука тут же вытащила из курчавых волос стружку да зловонный очисток.

– Сам не понимаю, что такое, – корчмарь и подобными воспоминаниями поделиться не мог. Но одно знал точно – не пили они. Стало быть, ведьмовство. – Надобно девок проверить. Сходи к ним.

Помощник кивнул и тут же застонал. Но на ноги все-таки поднялся, поплелся наверх.

Корчмарь хлебнул холодного кваску. Надобно к чародею поскорей обратиться. Пускай от всего разом избавляет. А коли Рыжая расстарается, так малыми затратами обойдется. Мужик сделал еще пару глотков – резковатый напиток отгонял боль.

Внезапно сверху долетел истошный вопль работника, а следом – топот и крики девок, один за другим, точно по цепочке. Корчмарь вмиг побледнел и поспешил на второй этаж. Еще на последней ступеньке он понял, что с княжьим чародеем придется рассчитываться самому – у опочивальни Рыжей столпились все, кто здесь жил и работал. Девки испуганно озирались и строили догадки. По обрывкам фраз он догадался, что случилось, и мысленно попрощался с пузатым красным кошелем.

– Что случилось? – спросил он.

– Там… Там! – стал заикаться работник, тыча пальцем в комнату.

– Ведьмовство! Заклятье! – в благоговейном ужасе шептали девки, давая проход хозяину.

– Расступитесь! – корчмарь зашел в опочивальню. Забившись в самый угол, отвернувшись ото всех, прямо на полу сидела сгорбленная фигурка. Узенькие плечи сотрясались от беззвучных рыданий, с головы на спину ниспадали выцветшие космы.

– Эй, девонька, что случилось? – мягко спросил он, уже почти подготовившись к тому, что сейчас увидит.

– Сам погляди, – всхлипнул старческий голос, и Рыжая обернулась. Точно. Вместо девоньки на него смотрела ветхая старуха со сморщенным, точно высушенная слива, ликом.

– Давно это с тобой? – ахнул корчмарь. И хотя он еще не запамятовал, что с блудницей подобное уже происходило, а все ж сдержать ужаса не мог.

– Не знаю… – раздались скрипучие рыдания.

– Ну-ну, мы княжьего чародея покличем, авось поможет, – корчмарь присел подле девки. Хотел было приобнять, но вдруг передумал. Что, если ворожба эта заразная?

– Меня та ведьма за руку ухватила, – всхлипнула бывшая раскрасавица и провела скрюченными пальцами по своей усохшей ладони.

– Вона как… – выдохнул хозяин и поглядел на рабочего. Резко встал. – А ну-ка, выметайтесь все!

Девки мигом выпорхнули из опочивальни. Корчмарь снял с пояса ключ и запер Рыжую.

– Ты покуда тут посиди, – обратился он через дверь, а затем повернулся к остальным, что еще не покинули коридора, и добавил куда тише: – Чтобы никто к ней не смел заходить, покуда чародей не осмотрит. Мало ли чего… А сейчас брысь по своим комнатам, и чтоб вниз ни ногой. Сам к вам клиентов пришлю, если те вообще пожалуют.

Девки подхватили устами это «мало ли чего» и, наделив его страхом, разнесли по своим комнатам.

Сосны сменились пышными елями, нехотя расступавшимися перед всадниками. Затем последовали бурые плешивые поля, затопленные луга. Немира давно потеряла счет времени, ибо солнце спряталось за сросшимися воедино свинцовыми тучами. Сначала она постоянно чувствовала, как что-то екает в животе от каждого движения спутника, как учащается дыхание и быстрее бьется сердце, стоит мужчине прижаться сильнее или чуть отодвинуться. Но когда по обеим сторонам тропы снова выстроились ели, не осталось ничего, кроме ломоты в спине, непривычной к длительным поездкам верхом, а еще нескончаемого урчания в желудке. Эти жалобы тела говорили яснее ясного – время близится к обеду. А все ж обращаться к ведьмарю девица не решалась, хотя внутри так и свербело.