Пятая Стража - Дмитрий Черкасов

— Сведешь нас туда, — приказал Старый. — Отнесешь барахло в нашу машину — и сведешь.

— Ты что, Миша! — зашептал Морзик. — Отсюда полчаса топать! А этого я в салон не пущу! Три дня мыть тачку придется!

— Юный друг Вова, — негромко ответил ему Старый, которого вдруг одолела назидательная струя, — разведка есть искусство извлекать значительные знания из незначительных обстоятельств. Машину поведу я, а ты проводишь этих орлов. И смотри, чтоб не сбежали! Ступайте напрямик, дворами, а я подъеду вкруговую. Это возле музея ГАИ, я знаю.

Михаил Тыбинь прекрасно знал город, и не только одни достопримечательности.

Тем временем участковый приглядывался к инструментам. Косенькие, маслянистые глаза его разъехались удивленно.

— Так это же мое… — пробормотал он. — На той неделе из гаража унесли! Отошел на минуту — и унесли! Ах ты, прыщ гнойный!

И он изготовился учинить расправу над свободным мыслителем, занеся над его головой дубинку, но Черемисов удержал его. Взвалив бомжу на плечо тюк с конфискованным имуществом, они направились к машине.

— Что за люди! — сокрушался милиционер, на ходу прижимая обеими руками к пузу свое вновь обретенное добро. — Думал, что хоть этот честный… образованный…

— Ты же говорил — он палатку обокрал!

— То палатку — а то меня! Шагай, гад ползучий!

Он тыкал палкой в плечи нагруженного бомжа и был в эту минуту похож на него спиной и походкой — такой же маленький и толстый.

— Эй! — окликнул их Тыбинь. — Вы не родственники, случайно?

— Братья… — сказал участковый, сделав ударение на последнем слоге. — Двоюродные…

В багажнике машины разведчиков уже лежали два мешка с барахлом. Вещи пропавших бомжей, походивших по описанию на труп со следами сибирской язвы, свозились дежурными нарядами на базы, нумеровались, фотографировались. Фотографии рассылались по области в районные отделения милиции, где участковые милиционеры, подстегиваемые местными оперуполномоченными ФСБ, обходили дачные участки, обворованные в зимний сезон.

Благодарности удивленных дачников не было предела, когда им вдруг возвращали бабушкину довоенную кофемолку или керогаз времен хрущевской оттепели. Авторитет местной милиции безмерно вырос. А поселок и окружающая местность, где обнаруживался хозяин пропавшей вещи, брались под наблюдение…

Отправив странных «братьев» в сопровождении Морзика пешкодралом к Светлановскому проспекту, Тыбинь, поглядывая на часы, проехал к метро «Площадь Мужества» и встал у тротуара. Некоторое беспокойство одолевало его. Он барабанил пальцами по рулевому колесу, постукивал подошвой ботинка по полику салона. Глаза его привычно фильтровали толпу, валившую из выхода подземки.

— Прежде чем жениться на молоденькой… — нервно напевал Старый скабрезную песенку своей молодости, — …паспорт свой открой и посмотри…

«Опять опаздывает, — думал он. — Никогда не научится приходить вовремя!»

Рита появилась нескоро и заспешила вниз, к торгово-экономическому институту, где устроилась на курсы. Ее трудно было не заметить. Тыбиня влекли и раздражали ее вызывающий яркий наряд и сексуальная походка. Она выкрасила волосы в красный цвет и убедила его, что на высоких каблуках невозможно ходить иначе.

— Шлюшка!.. — сказал он ласково, увидав ее.

Не подозревая его ревнивого присутствия, девушка легко вышагивала по скользкому тротуару. Красные волосы мотались в стороны на прямой спине, как мулета тореадора. Рослый белолицый мужчина, оглаживая черные бачки, поспевал рядом, пригибаясь, заговаривая на ходу. Тыбинь следил за ними тяжелым недобрым взглядом сорокалетнего бойца. Муки ревности были ему в диковинку. Отпустив их подальше, он медленно покатил следом, не обращая внимания на сигналы других водителей, возмущенных его черепашьей скоростью.

Рита обернулась, шагая, и с улыбочкой на своей забавной мартышечьей физиономии что-то сказала рослому молодцу. Он остановился в растерянности, развел руками и покачал головой, а потом на всякий случай оглядел свое интимное место между полами куртки, чтобы убедиться, все ли там в порядке. Вид у него был весьма глуповатый и обескураженный. Тыбинь довольно усмехнулся.

Обладатель холеных бакенбард, придя в себя, неосторожно приблизился к большой луже стаявшего снега на дороге и поднял руку, голосуя. Старый дернул машину с места в карьер, включил правый поворот, оскалился и, не снижая скорости, промчался через лужу, окатив огорошенного молодца по грудь грязной ледяной водицей.

— Удачи тебе, дружок! — сказал он, обогнал поспешающую тротуаром хмурую Риту и ушел вправо, на Новороссийскую.

Морзик, вызывая усмешечки окружающих, уже минут двадцать топтался на втором Муринском, неподалеку от сгоревшего двухэтажного дома быта, прижимая к груди старый закопченый примус. От него за версту разило керосином.

— Где тебя носит! — завопил он. — Меня уже менты дважды проверяли с этим агрегатом! Я его жду, как дурак, а он где-то пивко сосет! Вон морда какая счастливая!

IV

Расширенное совещание генерал Ястребов назначил у себя в кабинете, в двенадцать. Собирались в приемной, заблаговременно. Руководители служб сидели в креслах у окна, молодежь кучковалась у входа. Центром внимания среди них были Нестерович и Веселкин, вернувшиеся с Северного Кавказа.

— Никто не нуждается в отпуске так, как человек, только что вернувшийся из отпуска! — шутил загорелый богатырь Веселкин.

Нестерович выглядел бледным, болезненным, но довольным. Ребра после ранения еще ныли слегка, но на душе было хорошо. Он с удовольствием отвечал на приветствия сослуживцев, уклоняясь от чрезмерно крепких объятий.

— Без нас — никуда! — вторил он в лад Веселкину. — Трудное делаем сразу, на невозможное требуем времени!

Шубин, Сидоров и начальник службы контрразведки Антон Юрьевич, по прозвищу «падре Антонио», поглядывали то на молодежь, то в свои записи, готовясь к совещанию. В их бумагах хранился скупой результат труда сотен людей за последние десять дней. У шефа ЗКСиБТ белые мелированные листы, изрисованные схемами оперативных разработок, исписанные каллиграфическим летящим почерком референта, лежали в роскошной кожаной папке с тисненой золотом надписью «Генерал Сидоров И. С. К докладу». Главный контрразведчик перелистывал пухлый черный ежедневник с потертыми от частого употребления углами страниц, исчирканный овалами и короткими записями. Маленький полковник Шубин, самый незаметный среди своих коллег, скромно мусолил в крепких пальцах крошечный разведчицкий блокнотик, странички которого покрывал бисерный почерк, загадочные условные значки и сокращения. Потеряй Шубин свой блокнот — вряд ли кто-либо сумеет разобраться в его содержимом…

— Нас пригласили на обмен мнениями! — балагурил у входа Веселкин. — Это когда приходишь к начальнику со своим мнением, а уходишь — с его!..

Подошли опера из службы контрразведки. Появились Валентин с Миробоевым, усталые, нездорового вида. Неожиданно поздоровались с Веселкиным, даже обнялись. Они работали с ним раньше, по теракту в Каспийске.