Берзарин - Василий Скоробогатов

Когда А. А. Власов сдался в плен немцам и был доставлен в Берлин, его принял Генрих Гиммлер. Главный гестаповец сказал Власову: «Мы скоро завоюем всю Россию, она станет немецким гау (провинцией. — В.С.). Вы, Андрей Власов, и ваши друзья будете Россией управлять…» Власова такая перспектива порадовала, предложение знатного нациста ему польстило. Хотя истинную цену генералу и ему подобным Генрих Гиммлер высказал в своей речи в Познани 6 октября 1943 года. Приведем небольшой отрывок из этого выступления:

Адольф Гитлер не снизошел до того, чтобы поговорить с пленником. У фюрера были свои принципы. Подобных «Власовых» у гитлеровской Германии было много. Во Франции, в Бельгии, в Венгрии и т. д. и т. п…. У них у всех был предшественник — Иуда Искариот. Иуда таким родился. Христопродавцем родился…

Лично генерал Берзарин, командуя войсками 20-й армии, действовал решительно, часто подвергаясь смертельному риску. У его боевых друзей иной раз создавалось впечатление, что он ищет смерть.

И произошло то, что и должно было произойти, — 17 марта его командный пункт попал под всеуничтожающий артиллерийско-минометный огонь. По этой точке на кургане у речки Вазузы нанесла удар немецкая авиация — спикировал и сбросил бомбы Ю-87.

Вынесенный с поля боя с тяжелым ранением, генерал Берзарин не подавал признаков жизни. Осколки раздробили бедро, изорвали тело. Врачи констатировали значительную потерю крови. Положение больного оказалось критическим. Требовалось срочное переливание крови, но где в полевых условиях взять кровь? И тут появляется в операционном пункте солдат в обожженной шинели и заявляет, что у него такая же группа крови, что и у командарма. Спасение жизни Николая Эрастовича стало возможным. А уж сложить кости, загипсовать ногу — это военные хирурги умели.

Командарм, чьи войска решительными действиями обеспечивали успех операции, выбыл из строя. Кто его может заменить? К счастью, в резерве такой человек был. Генерал А. Н. Ермаков. Командующий фронтом генерал В. Д. Соколовский сообщил о ранении командарма Г. К. Жукову и издал по этому поводу приказ № К/416 от 17 марта 1943 года.

Фанерный самолет У-2 вскоре поднялся в воздух, унося Николая Эрастовича в Москву, где для него уже была подготовлена палата в госпитале на территории Тимирязевской сельскохозяйственной академии.

В госпитале Берзарину сделали несколько хирургических операций. В бессознательном состоянии он находился сутки. Очнулся забинтованный, с подвешенной в лубке левой ногой. Сказали ему, что извлекли много осколков. Хотелось спросить: «Ходить буду?» Однако спрашивать не стал. Вопросы такие излишни — придет время, и врачи обо всем скажут сами. Но сказали об этом ему не врачи, а комфронта. Василий Данилович позвонил и сказал: «Николай Эрастович, мы с тобой еще повоюем!» После этого разговора Берзарин отбросил прочь тоску и тревогу, мучившие его целую неделю. У Василия Даниловича слово — золото. До того, как его соединили с Николаем Эрастовичем, он выведал у главного врача сведения о состоянии больного. Сказал: «Повоюем!» — значит, знает, что человека армия не потеряла.

Как долго продлится лечение — этот вопрос некоторое время оставался открытым. Выход один: надо набраться терпения.

…Наш оборонительный период Великой Отечественной канул в Лету. Да, командиры взводов, рот, батальонов порой и оборонялись, и наступали, иногда — пятились назад. Но все это — тактические приемы. Главное, однако, то, что, как я уже сказал, вал войны покатился на запад. Что было в головах Николая Эрастовича и его сотоварищей по Тимирязевке, принимавших госпитальные процедуры?

Они, конечно, не могли не размышлять о пережитом на полях сражений в 1941 и 1942 годах. Картины пожарищ. Да и сама война представлялась чудовищным пожаром. Николай Эрастович, находясь на Дальнем Востоке, знал, что такое таежный пожар. Это — волны огня, напирающие друг на друга… Страшные страницы с батальными сценами. Жестокость исторической судьбы. Жестокость исторических движений на просторах нашей родины.

В мозгу генерала запечатлелись параграфы многих приказов, постановлений, директив. Документы Ставки, приказы наркомата, штаба фронта. Отчаянные, жестокие документы того времени.

Чего стоит один только приказ Ставки Верховного главнокомандования Красной армии № 270 от 16 августа 1941 года. В документе этом в качестве положительного примера назван Василий Иванович Кузнецов[32]. Именно он и его командиры и политработники организовали в первые дни войны выход из окружения 108-й и 64-й стрелковых дивизий.

«Но вместе с тем, — говорилось в приказе, — командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов проявил трусость и сдался в плен, а штаб и части вышли из окружения; генерал-майор Понеделин, командующий 12-й армией, сдался в плен, как и командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Кириллов. Это позорные факты. Трусов и дезертиров надо уничтожать».

А вот на днях Николая Эрастовича в госпитале посетил Афанасий Павлантьевич Белобородов, рассказал, что уже известно, что Владимир Яковлевич Качалов, проявив героизм и мужество на поле боя, убит. Понеделин попал в плен тяжело раненным, без сознания. Он не в состоянии передвигаться и, естественно, врагу не служит.

Далее в приказе содержались пункты: